– Как это поможет мне?

– Дорогая, – проговорил Бирк-Ларсен, попытался взять ее за руку.

Она высвободилась не глядя.

– Я хочу понять! – крикнула Пернилле человеку, стоявшему на ступенях, застывшему на пути к алтарю, пойманному ее гневом. – К чему мне ваши лицемерные слова?

Он не стушевался, не оскорбился, а нашел в себе смелость вернуться и посмотреть ей в лицо.

– Порой жизнь бессмысленна, безжалостна. Ужасно потерять свое дитя. Вера поможет вам обрести надежду и силы…

Ее лицо исказилось гневом.

– …поможет понять, что в жизни есть смысл…

– Все это чушь собачья! – не вытерпела Пернилле. – Мне плевать, с Господом она или нет. Вы понимаете?

Она сжала руки у груди. Ее голос срывался. Священник продолжал стоять неподвижно. Тайс Бирк-Ларсен застыл, спрятав лицо в ладонях.

– Понимаете вы это? – выла Пернилле. – Она должна быть… – В темной церкви где-то под крышей захлопала крыльями птица. – Со мной.

Лунд жевала «Никотинель». И смотрела на рыжеволосого парня, Оливера Шандорфа, сидящего напротив нее в пустом классе. Он сильно нервничал.

– Вчера ты рано ушел из гимназии, Оливер. Тебя не было на уроках в понедельник.

– Я неважно себя чувствовал.

– Лень – это не болезнь, – наставительно заметил Майер.

Шандорф надулся и стал выглядеть на десять лет моложе.

– За этот год у тебя больше всех пропусков, – добавила Лунд, глядя в записи.

– Оболтус, – ядовито ухмыльнулся Майер. – Единственный сынок богатых и равнодушных родителей. Все понятно.

– Послушайте! – воскликнул Шандорф. – Я всего лишь поссорился с Нанной. И это все!

Лунд и Майер переглянулись.

– Ага, ты говорил с Лизой, – кивнул Майер. – Что еще она сказала?

– Да не виноват я ни в чем. Я никогда не сделал бы Нанне ничего плохого.

– Почему она тебя бросила? – спросила Лунд.

Он пожал плечами:

– Кто ее знает. Да мне вообще наплевать.

Майер склонился к нему, принюхался к стильному небесно-голубому джемперу Шандорфа.

– Держу пари, ей тоже не нравилось, что ты куришь травку.

Шандорф нервно провел рукой по лицу.

– Задержан четыре месяца назад за употребление наркотиков. Два месяца назад – еще один привод. – Майер снова понюхал свитер. – Никак не разберу, что ты куришь… – Он вдруг озадаченно уставился на школьника, словно что-то увидел. Почти уткнувшись носом в лицо оторопевшего и перепуган ного Шандорфа, он всматривался в его глаза. – Погоди-ка, что это?

– Что?

– Да у тебя в глазах… Какая-то точка в глубине… Прямо не знаю, что и думать.

Майер чуть не начал ковырять пальцем глазное яблоко Шандорфа, которому уже некуда было отодвигаться, он и так вдавился в спинку стула.

– Уф, – с облегчением выдохнул Майер. Отодвинулся. – Ничего страшного. Это просто твой мозг.

– Да пошел ты, – пробормотал Оливер.

– Ты давал Нанне пробовать это свое дерьмо? – прорычал Майер. – Ты говорил ей: эй, давай вмажемся… и лучше, если ты будешь без штанов?

Рыжая голова склонилась на грудь.

– Нанне это не очень нравилось.

– Что? – уточнила Лунд. – Травка или?..

– Ни то ни другое.

– И поэтому ты взъелся на нее? – Майер сидел уложив подбородок в согнутые в локтях руки. Его поза словно говорила: никуда отсюда не уйду. – На танцах. Стал бросаться стульями. Орал на нее.

– Я был пьян!

– Ага, – обрадовался Майер. – Тогда все в порядке. Так что ты делал после половины десятого?

– Дежурил в баре.

Лунд показала ему лист бумаги:

– Тебя нет в графике дежурств.

– Я помогал разливать напитки.

И опять Майер:

– Кто тебя там видел?

– Да много кто.

– Лиза?

– Ну и она тоже.

– Нет, она тебя не видела, – сказала Лунд.

– Я ходил между столами… Собирал бокалы…

– Слушай, умник. – Майер снова повысил голос, но говорил уже другим тоном: холодным и угрожающим. – После половины десятого тебя никто не видел.

Встал, подтянул свой стул к Шандорфу, сел к нему вплотную, так что они касались друг друга. Обнял его за плечи, сжал. Лунд тяжело вздохнула.

– Что ты сделал, Оливер? Скажи дяде Яну. Пока он не рассердился. Мы оба знаем, что тебе не поздоровится, если это случится.

– Ничего…

– Ты ушел вслед за ней? – Еще одно крепкое пожатие. – Или болтался в подвале?

Шандорф выбрался из его хватки. Майер подмигнул ему:

– У Нанны был кто-то другой. Ты узнал это. Ты ревновал ее. Нет, ну в самом деле. – Майер поднял брови и покивал. – Только подумай. Ты богатенький сынок. Она была твоей. Как смела эта смазливая телка из поганого Вестербро променять тебя на кого-то?

Шандорф с криком подскочил, закрывая лицо руками:

– Я уже рассказал вам, как все было.

Он почти визжал, как испуганный ребенок.

– Ключи от машины… – вновь приступил к нему Майер.

– Что?

– Ты знал, что машина стоит во дворе.

– О чем вы говорите?

– Нанна не хотела тебя. И ты ее изнасиловал. Отвез в тихое место. И сбросил в канал по дороге домой…

– Замолчите!

Майер ждал. Лунд наблюдала.

– Я любил ее.

– Оливер! – просиял Майер. – Ты только что говорил, что тебе было наплевать на нее. Ты любил ее, а она считала тебя ничтожеством. И поэтому ты поступил так, как поступил бы любой никчемный обкуренный сопляк вроде тебя. Ты изнасиловал ее. Связал. Засунул в багажник той черной машины…

Шандорф медленно сполз на сиденье, мотая головой из стороны в сторону.

– Засунул ее туда, чтобы никто не услышал, как она кричит, и сбросил в канал.

Майер стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули ручки и блокноты. Бледный Оливер Шандорф обмяк на стуле, дрожа всем телом.

Лунд ждала. Через некоторое время она произнесла очень спокойно:

– Оливер. Если у тебя есть что сказать, лучше сделать это сейчас.

– Отвезем его в управление, – бросил Майер, доставая телефон. – Там, в камере, нам никто не помешает, и мы с Оливером чудно потолкуем по душам.

Дверь в класс распахнулась, и вошли двое: мужчина средних лет в дорогом костюме и встревоженная женщина за его спиной.

– Я отец Оливера, – сказал мужчина. – Мне нужно поговорить с сыном.

– Мы из полиции, – ответила Лунд. – Вы прерываете допрос. Выйдите.

Мужчина не двинулся с места. Женщина, явно ожидая от спутника дальнейших действий, вопросительно поглядывала на него.

– Ему предъявлено обвинение?

Майер помахал перед его лицом рукой:

– Алё? Вы нас слышали?

Вынут из кармана бумажник. Из него – визитка. Эрик Шандорф, влиятельный юрист из влиятельной фирмы.

– Не рекомендую вам говорить со мной таким тоном, – сказал Эрик Шандорф.

– Оливер помогает… – начала Лунд.

– Папа!

Зов перепуганного ребенка. Никаких вариантов быть не могло.

– Я хочу поговорить с ним, – повторил отец.

Пока в коридоре Майер шипел и ругался вполголоса, Лунд наблюдала через окно за отцом и сыном.

Оливер стоял с опущенной головой, переминаясь с ноги на ногу. Потом он поднял голову, и отец ударил его со всей силы по лицу тыльной стороной ладони.

– Счастливое детство, – прокомментировал Майер, закуривая. – А вот если бы я это сделал…

Минутой позже состоятельный юрист, его юный наследник и тихая жена вышли, не сказав ни слова.

– До скорой встречи, Оливер! – крикнул Майер в спину удаляющемуся Шандорфу.

Лунд прислонилась к стене, сложила руки на груди, закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, на нее смотрел Майер.

– Я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете, Лунд. Ну да, может быть, я слегка пережал с ним. Но если бы этот надутый кретин не появился посреди…

– Все нормально.

– Нет, правда. Я знал, что делал. У меня все под контролем. Всегда. Честно…

– Майер, – остановила его Лунд, глядя в широко раскрытые, чуть навыкате глаза. – Я же сказала: все нормально. Проверьте еще раз подвал. Свяжитесь с криминалистами. Если Оливер сидел за рулем машины, они смогут это проверить. Измерьте время пути отсюда до пустоши.