С рациональным бесстрастием кого-то держащего ее эмоции тщательно под контролем, она обдумывала, забрать ли его тело или оставить его, как часть материального свидетельства в надежде, что это поможет КорБезу удостовериться в том, что здесь произошло…

Его рука шевельнулась в нисходящем потоке воздуха, и она предположила, что это также была иллюзией.

Когда она шевельнулась снова, она почти уронила в спешке корабль, чтобы посадить его, и побежала к нему прежде, чем команда отключения достигла двигателей.

Он пробовал сесть, без особого успеха, слабо маша в воздухе левой рукой. Она встала на колени рядом с ним и обняла его. Как только она подняла его, он смог уже согнуться. Это удивило его, и он искал ее своим одним открытым глазом, словно не заметил, что корабль сел.

Его губы шевелились, но она не могла услышать, что он говорит.

— Это — Юнона, — сказала она на всякий случай — падение могло затронуть его память или восприятие.

— Юнона, — повторил он, как если бы изо всех сил пытался что-то вспомнить. — Меня зовут… — Он остановился и сглотнул. — Меня зовут Гален.

Это прорвало дамбу. Она прижимала его к себе и плакала о ПРОКСИ, который умер, пытаясь защитить его, о тех, чьи надежды и мечты казались верными, чтобы следовать им. Она оплакивала себя и жизнь, которую она потеряла, когда Дарт Вейдер предал их в первый раз. Она оплакивала Альянс повстанцев, который умер сразу после рождения. Она оплакивала всех людей галактики, судьба которой покоилась в таких слабых и склонных ошибаться руках.

Он слабо погладил ее по плечу, пытаясь успокоить ее, ей от этого стало только хуже.

В конечном счете, волна горя ослабла, и она вернуля контроль над собой. Его конечности оцепенели, и он мог их отморозить. Это казалось глупым, когда трап корабля от них на расстоянии менее пяти метров.

— Мы должны идти, — сказала она.

Он кивнул, и вздрогнул, когда пошевелил правой ногой.

Его кости должны быть были разрушены на тысячу осколков, подумала она. Однако, он был в состоянии стоять и даже идти с ее небольшой помощью. Вскоре теплота судна окутала их обоих. Он дрожа упал на место второго пилота и положил голову на свои руки, в то время как она запускала двигатели и готовилась к старту.

Он восстанавливал в памяти свое ужасное падение вниз с утеса. Когда они поднялись к вершине утеса, он сказал:

— Остановись здесь.

Перед ними развернулась сцена предательства Вейдера. Он уставился на остатки дроида со сжатой челюстью и горящими глазами, а потом сказал:

— Мой световой меч.

Она поняла. Там было достаточно места, чтобы приземлиться, но он был на ногах прежде, чем она смогла предложить это. Мучительно двигаясь, он шел назад к трапу и подождал ее, чтобы открыть люк.

Когда люк распахнулся, он выпрыгнул из него и захромал в гнездо орла. Он не тратил впустую времени, вновь появившись секунды спустя со своим выключенным световым мечом в руке. Она снизилась, чтобы он мог легче войти. Как только она услышала шаги его ботинок на палубе, она закрыла люк, привела в действие маскировку и рванула в небо.

— Их увозят, — сказал он, как только сел в кресло. — Вейдер везет их Императору.

Она не увидела никакой причины сомневаться в его уверенности или успокаивать его. Но были элементы плана Вейдера, которые вызвали ее удивление, если так можно было говорить.

— Я не понимаю, — сказала она. — Почему Вейдер позволил нам — нет, рекомендовал нам разрушить несколько имперских объектов?

— Чтобы скрыть ложь, — сказал он, его губы сжались в тонкую белую линию. — Деньги, звездолеты, жизни штурмовиков — бессмысленны для Вейдера. Я был ему нужен, чтобы найти врагов Императора, независимо от цены этого. И я сделал точно так, как он хотел…

Она видела его горе, превращающеес в возмущение, от того, что он понял, каким был дураком для своего Учителя. Было трудно поставить себя на его место, но их жизни действительно имели несколько пунктов наложения: предательство; обязательства, которые управляли ими, с пониманием их неправильности; все более и более неясное будущее перед ними.

Неуверенная, как он это воспримет, она протянула руку и положила ее на плечо Старкиллера.

— Да, ты действительно делал то, что он хотел. Нет никакого смысла скрываться от этого — и теперь судьба Альянса лежит на твоих плечах. Вопрос только в том, что ты собираешься делать с этим?

Он посмотрел на нее, пораженный ее честностью, и затем опустил глаза на рукоятку светового меча на его коленях, борясь со своими эмоциями и мыслями. Она сняла руку с плеча и позволять ему размышлять дальше, понимая, как много заняло у нее времени, чтобы поверить в мотивы повстанцев — и она даже не поняла, когда совершила тот поворот, когда полностью перешла на сторону противников, пока Старкиллер не обнаружил, что предан прежде, чем они вернулись к Раксус Прайму.

Когда он поднял голову и повернулся к ней, он был решителен. Горе превратилось в гнев, и тот в свою очередь вылился в определенность. Это походило на наблюдение процесса, как углерод превращается в алмаз под огромным давлением. Старкиллер становился другим человеком также, как она видела преображение Koтa в течение его короткого пребывания на Кореллии.

«Не Старкиллер», напомнила она себе. «Гален».

— Надо найти Вейдера, — сказал он жестким голосом. — И повстанцев.

Она кивнула, думая, что это кажестся простым, но, вероятно, будет совсем наоборот.

Они покинули атмосферу планеты и включили ускорение. Звездный разрушитель, который вез победившего Вейдера и его пленников, давно исчез.

— Куда? — спросила она, задав первый из множества вопросов, которые волновали ее.

Он закрыл глаза и откинулся назад в кресло второго пилота.

— Не засыпай, не дав мне хоть какую-то идею, — сказала она, неспособная сдержать беспокойство в голосе.

— Я не сплю, — сказал он, не открывая глаз. — Я размышляю. Джедаи могут иногда видеть будущее.

Он выглядел напряженным и неуклюжим. Она никогда не видела его руки, сложенными на коленях. Конечно, подумала она, это не было то, чему его обучал Дарт Вейдер. Его размышление не имело никакого отношения к охоте и убийству, или преследованию невинных.

— Ты делал это прежде? — спросила она, задаваясь вопросом, обучаются ли этому или это приходит с годами.

Он встряхнул головой.

— Я никогда раньше не был джедаем.

Он стал каменно неподвижен. Она открыла рот, затем закрыла его. Пусть лучше он концентрируется, а она продолжит готовить корабль к гиперпрыжку.

Кореллия сжималась до сине-зеленого шарика позади них по мере удаления. Она скачала навигационные данные орбитальных станций планеты и перепроверила их. Все было в соответствии с параметрами настройки навигационного компьютера. Затем она провела полную диагностику гипердвигателя, чтобы удостовериться, что в него не вмешались имперцы. Корабль находился вне ее видимости в течение часа, но и этого времени могло хватить, чтобы внести изменения. Инерционные компенсаторы могли быть подстроены таким образом, чтобы подвести в серьезный момент и уничтожить каждого на борту при огромном ускорении, достигаемом в течение скачка. Щиты могли дрогнуть, делая корабль уязвимым для воздействия межзвездной пыли. Пустые квантовые генераторы полей могли быть рассчитаны так, чтобы выдернуть их из гиперпространства в никуда. Она могла подумать еше о дюжине путей, которыми Вейдер, возможно, снизил их ставки на спасение. Она проверяла все их один за другим.

Никто не следовал за ними от Кореллии. Насколько она могла сказать, никто не заметил их отлет.

Гален рядом с ней дышал медленно и спокойно с закрытыми глазами. Прошел час, ни ничего не изменилось. Независимо от того, что он делал, это очевидно не давалось ему легко. Ее понимание Силы было ограничено историями, дразнящими суеверными убежденими старой и устаревшей религии — плюс слухи, которые продолжили циркулировать по Империи. Чистка джедаев, возможно, была годы назад, но люди долго помнили. Служащие и чиновники определенного поколения все еще помнили Приказ 66 и войны клонов. Сообщение и пересказывание таких историй создали странный фон искаженных фактов, ошибочных убеждений и чистой дезинформации, которая появлялась всякий раз, когда упоминалось слово «джедай».