Адриенна предпочла отказаться. Ее болезнь и каменные стены тюрьмы не мешали ей находить посредников, чтобы вызывать сочувствие всего мира к судьбе ее мужа. Она посылала призывы ко всем американским дипломатам в Европе. Даже Париж потребовал освободить «мученика свободы». Сам президент Соединенных Штатов вмешался в дело освобождения Лафайета.

Наконец в октябре 1797 года маркиз, только что отметивший свое сорокалетие, и его семья были освобождены. Они могли возродиться для жизни. Увы! Мадам Лафайет, героиня супружеской любви, вышла из тюрьмы тяжело больная. Двадцать четвертого декабря 1807 года она была на пороге смерти. С любовью глядела Адриенна на мужа, который сидел у ее изголовья, с трудом сдерживая слезы.

Жильбер проводил ее в последний путь на кладбище Пикпус, где присоединился к ней через двадцать семь лет.

Из бездны своего горя маркиз писал другу: «За 33 года совместной жизни нежность, доброта, деликатность и щедрость ее души очаровывали меня, украшали и облагораживали мое существование. Я так к этому привык, что почти не замечал и не отделял мою жизнь от ее. Ей было четырнадцать, а мне шестнадцать, когда ее сердце слилось со всем, что составляло мою жизнь…»

Месмер не дожил до смерти друга. Он глубоко уважал Адриенну, ее чувство к мужу, хотя и не осуждал его пылкие романы: его связь с Аглаей Юнольштейн и увлечение красавицей Аделаидой де Симиан. Но мудрая в своей любви Адриенна никогда не попрекала мужа: пусть все идет как положено… Точно так же она могла ревновать и к Марте Вашингтон, с которой ее муж был в дружеских отношениях.

Вернемся, однако, к тому моменту, когда Лафайет стал горячим поклонником опытов Месмера. Благодаря маркизу Месмер был принят при дворе. Сама Мария-Антуанетта заинтересовалась его опытами. Несмотря на враждебное отношение к Месмеру ученых кругов, с ним входят в переговоры от имени королевы. Министрам было дано распоряжение обеспечить ему пожизненное содержание в двадцать тысяч ливров плюс десять тысяч ливров на квартирные расходы. Но Месмер гордо отказывается: «Я не могу входить в договорные отношения с правительством, пока перед тем не будет непреложно признана и подтверждена правильность моего открытия». Больше того, после двух лет магнетической терапии Месмер, высланный из Вены, приобрел в Париже такой авторитет как целитель и пророк, что мог угрожать королеве тем, что покинет Париж. Он пишет Марии-Антуанетте: «Узнав, что Ваше Королевское Величество благоволили остановить на мне взор свой, я бы, конечно, должен был ощущать только живейшее удовольствие, но при всем том положение мое тяготит мое сердце.

Ваше Величество описали намерение мое уехать из Франции как противное человечеству, ибо я оставлю больных, нуждающихся в моем лечении. Теперь, конечно, отказ мой на условия, сделанные от имени Вашего Величества, будет приписан корыстолюбивому побуждению.

Ваше Величество, я поступаю так не по бесчеловечию, не по жестокости и смею надеяться, что Ваше Величество позволит мне представить на то доказательства, но прежде всего я должен помнить, что Вы меня осуждаете, и моя первая забота принести покорнейшее повиновение».

Он был согласен пробыть во Франции до 18 сентября. Но в конце концов все же покинул Париж и направился в Спа, курортный городок в Г ермании.

Его приверженцы во Франции ополчатся на тех, кто допустил отъезд такого человека, и прежде всего на интриганов врачей из Медицинского общества и академии. В защиту Месмера появляются статьи и брошюры. В Бордо, в соборе, аббат Эрвье открыто проповедует с кафедры учение о магнетизме. В Марселе, Гренобле, Меце, Нанси — всюду находятся в большом числе сторонники и заступники Месмера. В самом Париже в роли его защитника и последователя выступает некто Эслон, который предпочел быть учеником Месмера званию члена Парижской академии наук и Королевского медицинского общества. Он издал ставшее знаменитым сочинение «Рукописи Эслона», открыл собственную лечебницу, отличавшуюся от месмеровской лишь тем, что в ней не использовали во время сеансов музыку, зеркала, резервуары и пр. Из-за этого у Месмера возникла с ним ссора, и они стали врагами. В Лионе методы Месмера использует Барбарен Спиритуалист, объявивший себя изобретателем нового «животного магнетизма». Ему удалось получить благословение своих методов у самого папы римского. В Страсбурге практикует ученик Месмера маркиз Пюисегюр. Он сосредоточил свои исследования на таком феномене, который назвал магнетическим сомнамбулизмом. Его открытие состояло в том, что, когда пациент находится в этом состоянии, можно воздействовать на симптомы словом. Пюисегюр первым понял, что магнетическое лечение может быть продолжительным и подчиняется точным правилам и проходит определенные этапы.

Учение Месмера, с триумфом воспринятое в Европе, попало за океан, в Америку. Здесь сыграл роль в его пропаганде все тот же Лафайет. Он сообщал Вашингтону, как нечто весьма важное, что везет американцам кроме ружей и пушек для Войны за независимость также и новое учение Месмера. «Некий доктор по имени Месмер, — писал Лафайет, — сделавший величайшее открытие, приобрел себе учеников, среди которых ваш покорный слуга считается одним из самых восторженных… Перед отъездом я испрошу разрешения посвятить вас в тайну Месмера — большое философское открытие».

Немало способствовали распространению учения Месмера и его собратья по масонству, приверженцем которого он стал еще в Вене. Все они, то есть его восторженные поклонники, добиваются возвращения Месмера в Париж на его условиях. Ему обещана финансовая поддержка его опытов за счет дворянства и буржуазии. Несколько его учеников во главе с известным адвокатом Никола Бергасом основало акционерное общество. Сам адвокат, человек честолюбивый и умный, но не всегда разборчивый в средствах, привлек к себе внимание парижской публики множеством статей в защиту магнетизера Месмера.

Но главное — энергичный Бергас сагитировал более ста поклонников Месмера, каждый из которых отдал по сто луидоров, «чтобы выполнить по отношению к Месмеру долг человечества». За это Месмер обязывался передать им свои знания. Деньги, конечно, были весьма кстати. На них он получил возможность учредить свою собственную академию.

Магнетические акции превосходно расходились. За двенадцать месяцев подписка принесла триста сорок тысяч ливров. Кроме того, ученики Месмера объединились по всей стране в так называемое «Гармоническое общество». Можно сказать, Месмер переживает настоящий триумф. Теперь ему не страшны были козни академиков.

П од влиянием блестящих успехов Месмера многие зарубежные врачи стали практиковать лечение магнитами. Нужно, однако, сказать, что его последователи далеко превзошли в техническом отношении своего учителя.

В 1780 году эдинбургский врач Грэхем открыл в Лондоне «электротерапевтический кабинет» под звучным названием «Замок здоровья». Заплатив сто фунтов (колоссальные по тем временам деньги), больной допускался в «Замок здоровья» и получал право провести ночь на «звездной постели». Эта диковина покоилась на сорока крупных магнитах и была увенчана фигурами Амура и Психеи. «Курс лечения» сопровождался тихой музыкой и гаремными танцами.

Лечение магнитами проводил и швейцарец Де Герсю. Он придумал использовать вместо магнита «намагниченную воду», которой можно было пользоваться для умывания, питья, промываний, клизм, примочек и ванн. В целебных свойствах «намагниченной воды» был убежден и французский врач Дюрвиль. На основе проведенных опытов он утверждал, что после лечения тридцати пяти больных водой, «намагниченной» при помощи подковообразного магнита, поднимавшего сто — сто десять килограммов, у больных исчезали язвы, лучше зарубцовывались раны.

Вернувшись в Париж, Месмер поселился в роскошной квартире на Вандомской площади. С утра около дома выстраивалась очередь из колясок и экипажей тех пациентов, кто еще за несколько дней купил себе место у «ушата здоровья». Для менее состоятельных тоже находится «ушат» — правда, размером поменьше.