Вечером они уехали, а на следующий день он умер.

Таким образом, мое появление на этой планете произошло в весьма неудачный момент. Для моей матери не было времени хуже, а для папы я была обречена ассоциироваться с утратой его собственного отца. Ни один из моих родителей не был в состоянии надлежащим образом порадоваться появлению дочери или хотя бы просто как следует позаботиться о ней. Это не могло не отразиться на раннем формировании моих взглядов на жизнь. Сейчас уже известно, что младенцы, за которыми ухаживают люди, страдающие депрессией, обычно не получают необходимого неврологического стимулирования, как познавательного, так и эмоционального, хотя это совершенно необходимо для ранних стадий развития мозга.

Все создания нуждаются в том, чтобы их касались и обнимали любящие руки. Без этого они лишены ощущения безопасности. Это является важной составляющей общения с окружающим миром. Исследования убеждают в том, что касания и объятия важны как для людей, так и для животных. Когда в послевоенной Европе медработники намеренно избегали касаться осиротевших детей, опасаясь распространения инфекций, малыши развивались неправильно. В их мозгу не формировались необходимые пути прохождения нейронов, что в дальнейшем вело к неприемлемому в обществе поведению. Подобные исследования показали также, что маленькие щенки, получающие раннее неврологическое стимулирование и имеющие положительный опыт взаимодействия с людьми и другими собаками, во взрослом возрасте более уверены в себе и лучше адаптируются к жизни с людьми. Они также оказываются крепче физически и имеют повышенную устойчивость к стрессовым факторам, сопряженным с жизнью в мире людей.

Даже когда у Бу возникали трудности, я изо всех сил старалась помочь ему наладить отношения с другими собаками и адаптироваться к различным ситуациям. К тому времени, как мы взяли Бу, его ранняя матрица уже была по большей части сформирована. У меня оставалось около восьми недель, чтобы помочь щенку научиться владеть своим телом и предоставить ему хорошее неврологическое стимулирование посредством разнообразных событий. Все это выработало бы в нем уверенность в своих силах и способность к обучению. Я уверена в том, что ранний опыт общения, предоставленный мною Бу, помог вырастить из него того удивительного пса, которым он со временем стал.

Все трое – Аттикус, Данте и Бу – скорее всего, имели весьма плачевный ранний опыт контакта с окружающим миром. Тем не менее все они развивались по-разному. Аттикус всегда был очень осторожен и обретал уверенность лишь рядом со мной. Он любил только свой круг постоянного общения. Бу медленно учился, не обладал уверенностью в себе, но одинаково страстно любил всех людей. Данте же остался для меня загадкой. Несмотря на ужасное состояние, в котором я увидела его впервые, он оказался одной из редчайших собак, сохранивших общительность и уверенность в себе вопреки дурному обращению.

Когда для общения с другими собаками я выводила из дома Бу, он всегда чувствовал себя лучше в присутствии Данте. Наверное, Бу ощущал поддержку и заботу старшего брата так же, как я, будучи рядом с Чаком. Когда Аттикус пытался давить на Бу, Данте неизменно проходил или пробегал между ними, заставляя их разойтись в разные стороны. Собаки поступают так, когда хотят подать собратьям сигнал о необходимости отойти друг от друга. Это снижает напряжение в отношениях между людьми и собаками. Именно такую цель, скорее всего, преследует ваш питомец, когда пытается влезть между вами и тем, кого вы обнимаете. Дело не в том, что он хочет, чтобы приласкали и его тоже. Просто по какой-то причине большинство собак беспокоится, когда кто-то обнимается.

Таким расталкиванием часто занимаются и люди. Бабушка Джей, мама моей матери, переселившаяся к нам, когда мне было почти пять лет, являлась единственным, кроме Чака, человеком в моей семье, на чью эмоциональную поддержку я могла рассчитывать. Время от времени мы с ней превращались в своего рода заговорщиков, и она часто становилась между мной и родителями. Мы с бабушкой тайком перекусывали после ужина, она подписывала мои тетради по музыке, даже если я не позанималась, а еще мы вместе осуществили семейный дворцовый переворот по Делу Китти.

Возможно, бабушка знала, что я нуждаюсь в собственном питомце, а может быть, она просто тоже хотела завести кошку. Принцесса обнаружила во дворе раненого котенка и начала его выхаживать. Оказалось, что у папы и Сью аллергия, поэтому нам запретили взять котенка в дом. Мы с бабушкой помогали Принцессе тем, что кормили малютку, нарушая жесточайший запрет. Прошло немного времени, и кошка поселилась в гараже, затем в подвале, а вскоре и в доме в качестве моего официального питомца. Я делилась своим статусом только с бабушкой Джей и Принцессой, которая любила Китти, как своего собственного щенка. Китти спала рядом со мной, позволяла напяливать на себя дурацкие банданы и дарила мне ощущение безопасного физического контакта, в котором я отчаянно нуждалась.

Исследования, проводившиеся в центре для лечения детей, подвергшихся сексуальному насилию, показали, что присутствие на сеансе терапии ласковой собачонки неизменно снижает уровень тревожности детей и помогает им впервые рассказать о том, что с ними произошло. Собаки настолько утешают их, что на следующем сеансе они уже сами просят привести собаку и безошибочно называют ее кличку, хотя мало кто помнит, как зовут психотерапевта. Моя подруга Сьюз Брукс, кандидат наук и бывший клинический директор в Грин Чимнис, любит рассказывать о способности животных помогать детям, пережившим физическую и сексуальную жестокость, научиться вступать в физический контакт, касаться других существ и позволять касаться себя, не опасаясь, что за этим последует насилие. Выходит, Принцесса и Китти были моими первыми психотерапевтами.

В конце концов под моим руководством и с помощью Данте Бу начал завоевывать сердца и остальных членов своей новой семьи. Кошачьи ее представители, похоже, восприняли его спокойно. Тара его игнорировала, и ее это полностью устраивало, да и Мерлин, хотя и не научился одобрительно относиться к попыткам Бу по примеру Данте ущипнуть его за шею, похоже, тоже был готов смириться с новым положением дел. Бу изо всех сил старался быть нежным, щипая Мерлина за шерстку на шее. Но дело заканчивалось тем, что вся голова кота оказывалась в неуклюжей пасти Бу. Мы знали, что это произошло, когда у Мерлина бывал брезгливый вид, а на его голове торчком стояла мокрая шерсть. Бу во всем старался подражать Данте, но чаще всего он уступал старшему брату в ловкости. Во всяком случае, к Бу более терпимо начал относиться Аттикус, а иногда он даже пытался с ним играть. Аттикус обожал догонялки, но Бу никак не удавалось освоить эту игру. Он начинал гнаться за «старичком», но каким-то образом снова и снова оказывался на террасе. Завывая, как койот, он метался там, не сводя глаз с Аттикуса, который бегал по двору в ожидании своего преследователя, пока до него не доходило, что малыш опять ничего не понял.

Кроме того, перед Бу высилось еще одно препятствие – Лоренс. Хотя отношение моего мужа к Бу несколько потеплело и уже не напоминало стоящую на дворе ненастную декабрьскую погоду, ему пока не удалось полюбить малыша. Лоренсу не нравилось то, как медленно он учится. Супруг отказался помогать мне приучать Бу проситься в туалет и выводил его во двор, только если я уходила гулять со старшими мальчиками. Тем не менее Бу удавалось насмешить Лоренса своими играми в снегу, особенно когда его стало много. Мы постоянно расчищали подъездную дорожку во дворе, и в итоге там образовался огромный сугроб. Аттикус и Данте обожали карабкаться на эту «гору» и съезжать оттуда. Разумеется, малышу Бу хотелось делать все то, что делали его братья. Однажды воскресным утром он залез на сугроб и скатился вниз. Поскольку он так и не вылез оттуда, я пошла его искать и застряла в глубоком снегу с обратной стороны снежной кучи. Когда Данте и Аттикус вернулись в дом без меня и Бу, забеспокоился уже Лоренс. Он отправился на поиски и долго смеялся, увидев нас застрявшими в снегу. Он, конечно, вытащил нас, но еще несколько недель посмеивался, вспоминая это происшествие.