Она бросила презрительный взгляд на мужа, который буквально съежился на своем стуле.

– Кретин несчастный! Зачем только я связалась с тобой? – И опять опасливо посмотрела вверх. – Да простит меня Аллах!

– Действительно, – согласился Ло, – вы отделаетесь штрафом… если, конечно, все так, как вы говорите…

– Других грехов за нами не водится! – язвительно произнесла жена Карима.

– Это мы увидим. Я пришел к вам совсем по другому делу.

Карим с женой удивленно переглянулись. Патрик вытащил из кармана газету с фотографиями трупов на Блаканг-Мати.

– Вы видели эту газету?

– Мы не интересуемся политикой, – подняла ладонь хозяйка.

– Ваше дело, – пожал плечами Ло. – Но как вы объясните мне это?

Супруги прочитали заголовок, взглянули на фотографии.

– О Аллах! – Госпожа Карим побледнела. – Раззак на Блаканг-Мати! «Сад смерти»! О Аллах! Но как… А-а! – Она судорожно глотнула воздух, покачнулась и рухнула на пол.

Карим засуетился в поисках воды.

«Играет», – подумал Патрик. Но побледневшее лицо женщины с резко очерченными, изогнувшимися в судороге синими губами явственно говорило о том, что ей действительно стало дурно.

Минут через пять Кариму с помощью Ло удалось привести свою жену в чувство. Вдвоем они усадили ее на тюфяки. Карим бесстрастно призывал на помощь Аллаха и подвывал. Женщина смотрела на Патрика мутным, бессмысленным взглядом и еле-еле шевелила губами.

– «Сад смерти»… – глухо бормотала она. – Нечистая сила… О Аллах! Магомет наказывает нас! За что? За что? Мы не гневили его… Мы только поменяли… документы…

Постепенно глаза ее стали проясняться. Инспектор перехватил ее взгляд. В нем читался неподдельный страх. Женщина тяжело дышала.

– Клянусь Аллахом, господин полицейский, мы здесь ни при чем. Мы ничего не знали! Ничего не знали! Аллах свидетель… Он умер сам. И мы похоронили его как честного мусульманина. Я… я не знаю, как он оказался на этом проклятом… О Аллах!

Она зарыдала.

– Да, да, – наконец вмешался Карим, – мы похоронили его как полагается. На нашем кладбище. Имам может подтвердить. Да и соседи. Аллах свидетель, господин полицейский.

Карим еще раз опасливо взглянул на газету, лежавшую на комоде.

– «Очередные жертвы преступников», – шепотом прочитал он подпись под фотографиями.

Его подбородок задрожал.

– Нет, нет, нет! – выкрикнул он фальцетом. – Нет! Мы не преступники! Мы не преступники! Мы не убивали его! Он умер сам! Умер сам! И мы похоронили его! Все могут подтвердить! Все! Господин полицейский, вы верите нам?! Верите?

Глядя на перепуганные лица супругов, Ло вспомнил о заметке, которую прочитал по дороге в сегодняшней газете. Значит, старик рыбак не ошибся: тело Раззака было похищено и ночью перевезено на Блаканг-Мати. Это и был большой сверток, о котором упомянул журналист. Похоже, что Карим и его жена на этот раз говорили правду. Но с какой целью труп Раззака был переправлен на остров? Может быть, Раззак все-таки имел какое-то отношение к «Триаде»?

– Когда состоялись похороны? – спросил Патрик.

– В прошлую среду, – быстро ответила жена Карима.

– Двенадцатого? – на всякий случай уточнил инспектор.

– Да, господин полицейский, двенадцатого, – подтвердил Карим.

– Вот как, – задумчиво произнес Патрик.

Значит, тело Раззака появилось на Блаканг-Мати уже после того, как рабочие обнаружили могильник! Затем и были усыплены дежурившие ночью на острове полицейские: преступникам нужно было закопать там труп Раззака! Но опять же – зачем? Ло вдруг вспомнил сводку из уголовного управления. В ней речь шла о двух трупах, но в то время тела Раззака еще не могло быть на острове! Это была такая бессмыслица, что Патрик даже не стал пытаться понять, в чем здесь дело. Он достал из кармана портативный радиопередатчик, который, в отличие от пистолета, никогда не вынимал из пиджака, и нажал кнопку.

– Слушаю, инспектор, – раздался из аппарата голос шофера.

– Поднимись в тридцать первый блок.

– Хорошо.

Карим и его жена молча смотрели на Патрика. Выражение их лиц было таким, словно перед ними стоял не Ло, а Раззак, снова проделавший загадочное путешествие, но теперь уже с Блаканг-Мати до их дома. В прихожей послышалось треньканье звонка.

– Откройте, – сказал Патрик Кариму.

Тот бросился в прихожую.

– Останешься здесь, – дал инспектор распоряжение шоферу, – дождешься наших людей, я сейчас свяжусь с ними. Машину я заберу.

– Слушаюсь, инспектор.

Шофер повернулся к Кариму и коротко приказал:

– Сядь на топчан.

Тот, будто завороженный, опустился рядом с женой. Ло направился к двери.

– Господин поли… господин инспектор, – робко окликнула его жена Карима.

– Мы все выясним, – бросил Патрик на ходу. Он сел в машину и связался по рации с офисом.

– Пятый слушает.

– Говорит пятнадцатый. Вышлите кого-нибудь на Беррима-Роуд, четырнадцать, блок тридцать один.

Патрик коротко изложил суть дела, затем добавил:

– Позвоните в уголовное управление. Думаю, что этим адресом придется заниматься все-таки им. И свяжитесь с Блаканг-Мати. Нужно еще раз как следует осмотреть дальнюю яму.

– На что сориентировать?

– Следы третьего трупа. Доложите шефу.

– Слушаюсь.

Ло отключил рацию и повернул ключ зажигания. Он решил поговорить с ночным сторожем на кладбище. Тот мог что-нибудь заметить, может быть, обрисовать внешний вид преступников.

Подъехав к мусульманскому кладбищу, инспектор оставил машину у ворот, вошел внутрь. У старенькой, давно не крашенной мечети, вокруг имама, стояли несколько мужчин в траурных саронгах. Осведомившись, где можно найти сторожа, Ло двинулся в глубь территории.

Метров через пятьдесят он увидел небольшую хижину. Даже не хижину – просто две деревянные стены, образующие угол, и лист фанеры сверху. На низком топчане, поджав под себя ноги, сидел и раскачивался из стороны в сторону старик, похожий на засохшее дерево. Только когда Ло сказал старику, что он из полиции, тот перестал раскачиваться.

– Ты не заметил ничего подозрительного в ночь с двенадцатого на тринадцатое? – спросил инспектор.

Старик медленно собрал на лбу морщины.

– На той неделе, когда хоронили пожилого малайца, – решил помочь старику Патрик и тут же сообразил, что сказал несуразицу: вероятно, на малайском кладбище пожилых малайцев хоронили не так уж редко. – Самсун Карим его звали.

Ло подумал, что старик наверняка должен интересоваться именами тех, кого хоронят. Хотя бы из чистого любопытства. Он не ошибся.

– Да, да, – радостно закивал сторож, – хоронили такого, туан.

– А вечером после похорон никто не приходил на кладбище?

Старик долго молчал, очевидно перебирая в памяти события того дня.

– Приходили, туан, – изрек наконец он, – двое приходили. Китайцы. Я еще удивился: что, думаю, на мусульманском кладбище китайцам делать? А они могилу чью-то искали. Знакомый, говорят. Но, правда, хорошие люди. Сигаретой угостили. Дорогая сигарета…

Старик зачмокал толстыми полинявшими губами, словно пытаясь вспомнить вкус хорошего табака.

– Друга своего искали. Умер у них друг. Тут вроде бы похоронен. Расспрашивали.

– О чем же расспрашивали? – поинтересовался Ло.

Две кости, из которых состояли плечи старика, поднялись, потом опустились.

– О разном. Спрашивали, кого вчера хоронили, кого – сегодня. Много ли народу на похоронах бывает. Глубоко ли мусульмане покойников закапывают. Интересно, говорят, нам, китайцам, про мусульман узнать… Потом ушли…

– И больше не возвращались?

Старик снова стал раскачиваться, как маятник: вправо-влево, вправо-влево.

– Не знаю, туан. Заснул.

– Как же ты? – усмехнулся Патрик. – Ночной сторож – и вдруг…

– Да и сам не знаю, туан. Уж очень спать хотелось.

Старый стал. Совсем старый…

– А утром у тебя болела голова?

– Правда, – удивился старик, – откуда туан знает?

– Как они выглядели, эти китайцы? – не отвечая старику, спросил инспектор.