Правда, не всегда — придя в возбуждение, Валерия могла прыгать, размахивать руками и вопить, как уличный мальчишка-подросток. Именно в такие моменты ее поклонникам приходилось тяжелее всего — получив возможность тайком полюбоваться изгибами ее изящных бедер, холмиками упругой молодой груди, они едва сдерживали стон, мысленно представляя себе, что в один прекрасный день эта девственница с ее кипучей энергией может оказаться в постели одного из них…

Общее мнение путешественников «Лебедя» сводилось к тому, что этот негодяй Марк — настоящий везунчик, черт возьми! А вот его папаша — хитрый проныра, раз ему удалось сосватать своему сынку девушку столь редкого очарования и красоты, да еще сенаторскую дочку вдобавок. Должно быть, ее родители здорово поиздержались, возможно, им грозило полное разорение, раз они отпустили дочку чуть ли не на край света, в пограничный форт! А Валерия, бедняжка, безропотно согласилась. Какая жертва! Никому и в голову не могло прийти, что юная девушка жаждала отправиться в путешествие просто потому, что ее снедала страсть к приключениям. Отлично зная о плачевном финансовом положении семьи, она намеренно прихорашивалась, желая соблазнить Марка, — острый ум Валерии давно уже подсказал ей, что крах отца поставит крест на ее будущем. Зато теперь, дав согласие на этот брак, она одним махом спасла всех — отца, будущего мужа и саму себя.

При одной этой мысли Валерия чувствовала пьянящее возбуждение.

Восторженные похвалы подруг, изумлявшихся ее мужеству, приводили ее в недоумение. В конце концов, она ведь не собиралась покинуть пределы империи! Британия вот уже больше трех веков подряд оставалась провинцией Рима, и жизнь на границе казалась этой любительнице приключений безумно интересной и ничуть не опасной. А как восхитительно, должно быть, проводить дни в окружении грубоватых, мужественных кавалеристов с их великолепными лошадьми, как забавно будет увидеть своими глазами этих волосатых варваров… а уж при мысли о том, как она станет скакать верхом по знаменитому Валу Адриана, у нее мурашки ползли по спине. Валерия сгорала от желания обзавестись собственным домом. Изнемогала от нетерпения познать, что же такое мужская любовь. Познакомиться поближе с будущим мужем. Узнать его характер… его мысли… его желания.

— Словно поросята возле материнских сосков, — пробормотал сквозь зубы Клодий, наблюдая сверху за снующими лодками. — Увы, мы оказались на самом краю империи.

— Нет, самый край ее — это дом того человека, чьей женой мне предстоит вскоре стать, — лукаво напомнила Валерия. — Ведь он префект, командир полка петрианской кавалерии.

— Ну, терзающие меня сомнения не имеют никакого отношения к твоему будущему мужу, госпожа, поскольку он славится не только своим богатством, но также умом, образованностью и утонченностью. Но ведь он как-никак римлянин, а не какой-то там варвар-бритт, и уже поэтому заслуживает великой чести получить в награду особу столь несравненной красоты… э-э… я имел в виду, не уступающую ему достоинствами… э-э…

Валерия звонко рассмеялась.

— Кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду, мой дорогой неуклюжий Клодий! Как это галантно с твоей стороны! Но скажи честно — чем же ты так провинился, что тебе выпала злая судьба не только получить назначение в унылую Британию, но еще и сопровождать нареченную своего будущего командира через бурные воды Канала?

— Моя госпожа, уверяю тебя, каждая минута нашего путешествия была для меня наслаждением…

— Ну да, как же! Учитывая, сколько раз нас вывернуло наизнанку! — Валерия шутливо передернула плечами. — Слуга покорный! Глаза бы мои его не видели! Ох уж это море! Такое холодное! Такое мрачное!

— Да, мы все счастливы, что оказались наконец на реке.

— Дело теперь за малым, трибун, осталось только сойти на берег, — проговорил у них за спиной чей-то нетерпеливый голос.

Это была Савия, с тоской разглядывавшая набережную Лондиниума из серого камня. Служанка стала еще одним кусочком родного дома, который Валерия захватила с собой, — старая ворчунья, наперсница и всегдашняя ее опора. Савия знала, что на сердце у ее питомицы, куда лучше, чем родная мать, к тому же всегда пеклась о приличиях и не забывала о достоинстве своей госпожи. Жестокая качка, трепавшая их судно, заставила служанку прикусить язык на целых два дня. Теперь же она снова обрела возможность брюзжать и не замедлила воспользоваться этим.

— Мы ждем, когда появится судно, достойное нашего высокого положения, — раздраженно буркнул Клодий.

— И на этом потеряли уже целый день.

Валерия окинула взглядом город. К ее удивлению, Лондиниум выглядел вполне цивилизованным, вынуждена была признаться она. Вдоль набережной длинной вереницей тянулись мачты кораблей, а причал почти скрывался под горами тюков с товаром, ровным строем тянулись бочки, амфоры с зерном и вином и шеренги мешков. Позади набережной вздымались купола и красные черепичные крыши выстроенных в римском стиле домов богатых горожан, жирный серый дым, в который они кутались, словно в одеяло, поднимался в небо, сливаясь с такими же серыми низкими облаками. Даже здесь, на расстоянии, слышался обычный для большого портового города шум и витали присущие ему запахи, в которых аромат горячего хлеба смешивался со зловонием нечистот, а дымный чад жаровен соседствовал с запахами кожи и пота. Где-то там, в паутине улиц, наверняка прячутся бани и рынки, храмы и дворцы. В полумиле выше того места, где они стояли, вверх по течению через Тамезис был переброшен длинный деревянный мост, до отказа забитый повозками и верховыми. Вдоль южного берега реки тянулись болота, а уже у самого горизонта из-за них вставали невысокие холмы.

До чего же серое, унылое место! И как далеко от Рима! Но как ни странно, Валерия не чувствовала особого разочарования — это было радостное нетерпение. Скоро, скоро она увидит Марка! Ей внезапно пришло в голову, что Клодий поднимает ненужный шум из-за того, что власти не позаботились прислать за ними баржу, — после всех тягот и лишений, испытанных несчастными путешественниками, они с радостью обошлись бы без всей этой суеты. Впрочем, не похоже было, чтобы ее будущий супруг примчался самолично приветствовать ее на берегу. Нет, скорее всего он сейчас там, в своей крепости, где у него полным-полно хлопот и обязанностей. Но всего лишь через две недели…

— Мы просто обязаны помнить о своем ранге, — бубнил Клодий. — Эти бритты такие грубые! В конце концов, варварам по-прежнему принадлежит чуть ли не треть острова, а та, что вошла в состав империи, до сих пор остается совершенно нецивилизованной.

— Нецивилизованной или попросту нищей? — поинтересовалась Валерия.

— Нищей, поскольку ею дурно управляют.

— А может, виной всему высокие налоги, коррупция и предрассудки? — Валерия не смогла удержаться от искушения щелкнуть по носу этого самодовольного зазнайку — привычка, приводившая в отчаяние ее мать, вечно причитавшую, что для взрослой девушки такие манеры просто непозволительны. — Между прочим, эти самые грубые бритты — варвары, как ты их называешь, — так до конца и не склонили голову перед Римской империей.

Примерно те же разговоры обычно велись за столом в доме ее отца-сенатора, но Клодий, похоже, считал несколько неприличным, чтобы девушка ее возраста столь открыто высказывала свое мнение о политике. Однако ее внимание явно льстило ему.

— Ты не права. Рим сам предпочел остановиться. Адриан для того и велел выстроить свой вал, чтобы ясно дать понять, что все, что дальше, нам попросту не нужно, и удержать то, что внутри ее. — Набрав полную грудь воздуха, он заговорил с таким видом, словно собирался прочесть ей лекцию: — Для любого военного, офицера вроде меня, это назначение является весьма многообещающим, поверь мне на слово, Валерия. Лишения… трудности — все это лишь ступеньки, лучший способ добиться славы. Впрочем, и для Марка тоже. Но я отнюдь не в восторге от причины всех этих хлопот. Между нами, по своей натуре все эти бритты негодяи и предатели. Ну, я, конечно, имею в виду плебеев. Насколько я слышал, представители местной знати вполне приемлемы.