- Хотел. Ну, то есть, во сне – хотел. Во сне я хотел выбрать его. Но не сделал этого и ушел с отцом.

- Ты выбрал выпивку.

- Нет, я выбрал отца. Но… получается, что и выпивку тоже.

- Ты выбрал отца. Ты выбрал выпивку. Так что олицетворяет твой отец, Зак?

- Мою старую жизнь.

- А что олицетворяет Рафаэль?

- Мою новую жизнь, наверное.

- Да, я тоже так думаю. И во сне ты выбрал не новую, а старую жизнь. И что ты чувствовал при этом?

- Но это же мой отец. Я должен был выбрать его.

- Разве?

Я поднял на Адама глаза.

- Да.

- Зак, в последний раз, когда ты был тут у меня…

- Когда я потерял самообладание.

- Когда ты потерял самообладание. Ты сказал, что тебе нужен отец и что тебе больно.

- Да.

- Могу я задать тебе вопрос? - Он не стал ждать утвердительного ответа. - Ты веришь в то, что снова увидишься с Рафаэлем?

- Да. Наверное, верю. Надеюсь на это. Мне бы этого хотелось.

- И что тебя может остановить?

- Наверное, ничего.

- Наверное? Ты не знаешь, как связаться с ним?

- Конечно, знаю. Я могу связаться с ним, если захочу.

- А ты хочешь?

- Да.

- Хорошо. Ты веришь в то, что еще увидишься со своим отцом?

Я не мог ответить на этот вопрос. Я не знал, как ответить на него.

Адам внимательно смотрел на меня.

- Ты избегаешь вопросов о своей семье.

- Да, думаю, что да.

- Да, я тоже так думаю. Могу я тебя кое о чем спросить, Зак? Могу я быть по-настоящему честен с тобой?

- Да, ты можешь быть честен.

- Как долго ты будешь оттягивать тот момент, когда придется наконец принять то, что привело тебя сюда?

- Я пытаюсь.

- Твой рисунок – отличная работа. И ты отлично поработал над собой в отношении Рафаэля.

- Что это еще за «отлично поработал в отношении Рафаэля»? Рафаэль мой друг.

Адам внимательно взглянул на меня.

- Ты позволил себе полюбить его. Для человека, который не хочет ничего чувствовать, ты отлично поработал над собой.

- Да, наверное, - согласился я. - Но я не попрощался с ним.

- Я знаю. Можешь мне сказать, почему?

- У тебя нет на этот счет теории?

- Моя теория тут не имеет значения.

- Мне было слишком больно… прощаться.

- Почему?

- Потому что.

- Потому что, что?

- Потому что…

- Ты сделаешь кое-что для меня, Зак?

- Конечно.

- Повторяй за мной. Я.

- Я.

- Люблю.

- Люблю.

- Рафаэля.

- Рафаэля.

- Я люблю Рафаэля.

- Я люблю Рафаэля.

Адам кивнул и посмотрел мне прямо в глаза.

- Тебе ведь тяжело даются эти слова?

- Да, тяжело.

- Даже несмотря на то, что это правда – она дается тебе тяжело.

- Да.

- Это нормально, Зак – любить.

- Я сам не нормален, Адам.

- Я понимаю. Но, мне кажется, что ты борешься… - Он замолчал, подбирая правильное слово или пытаясь сформулировать свою мысль. - Ты борешься с собой, Зак. Постоянно борешься. И тебя это убивает, потому что ты борешься с лучшей частью себя.

- Я… - Я даже не знал, что на это сказать. Я снова уставился в пол. Опять за свое, как всегда.

- Ты веришь в то, что Рафаэль любит тебя? Думаешь, это правда?

- Он так сказал. Но что его слова значат?

- Может быть, они значат, что ты ему не безразличен? Может быть, ему важно, что с тобой будет дальше?

- Да. Наверное, это так.

- Наверное? Давай так. Рафаэль любит тебя. Почему? Почему он любит тебя? У него какие-то скрытые мотивы? Какие-то эгоистичные или нездоровые намерения в отношении тебя? Он извращенец?

- Ты так думаешь?

- Нет, я так не думаю. Я хочу знать, что думаешь ты, Зак. Почему Рафаэль любит тебя? Твоя теория?

- Потому что я напоминаю ему о сыне. Потому что он мог бы быть мне отцом. А он всегда хотел этого – быть отцом.

- Да. Думаю, что так оно и есть. Но ты думаешь, он любит тебя только поэтому?

- Я не знаю.

- Это возможно, что Рафаэль видиттебя?

- Да. Возможно.

- Знаешь, что я предполагаю? Я предполагаю, что Рафаэль оставил тебе свой дневник, потому что надеялся, что ты найдешь в нем то, что поможет тебе. - Лицо Адама изменилось. Видимо, ему пришла на ум какая-то мысль. - Дорога на твоем рисунке – она куда-то ведет. Ты не знаешь, куда. Я не знаю, куда. Никто не знает, Зак. И дневник Рафаэля – это его карта, его дорога. Понимаешь, что я хочу этим сказать?

- Думаю, да.

- Та дорога, на которой ты лежишь рядом со своей мертвой собакой Лилли – это она привела тебя сюда, Зак. И когда ты уйдешь отсюда, она поведет тебя куда-то дальше. Ты должен встать, Зак. Ты не умер. Тебя ждет дорога.

Глава 14 – Последняя буря

1.

- Продолжай дышать, Зак, у тебя все отлично получается, - настойчиво, но с мягкостью в голосе сказала Сюзан.

Я сосредоточенно делал полные вдохи, мысленно проводя воздух через все свое тело – от пят до макушки, а потом выдыхая. Не слишком быстро и не слишком медленно. Ровно. Мои руки и ладони занемели, но на дыхательной гимнастике со мной всегда такое творится – разные части тела начинает покалывать, после чего они немеют, в то время как другие – тяжелеют. Закрыв глаза, я не думал ни о чем, кроме дыхания. Я даже забывал о присутствии Сюзан. Во время наших сеансов она заговаривала, только если чувствовала, что меня нужно подбодрить.

И вдруг произошло то, чего раньше не случалось. Прямо у меня перед глазами возник брат, с ухмылкой на лице и пистолетом в руке. Весь пол был забрызган кровью, как пролитой водой. Сантьяго направил пистолет на меня, затем засмеялся и направил его на себя. Он снова засмеялся и пропал. Все что я теперь видел – красную-красную кровь.

Я почувствовал, как Сюзан провела ладонью по моей руке.

- Все хорошо, Зак, - прошептала она. - Все хорошо. Хочешь на этом закончить?

Я продолжал дышать, просто продолжал дышать.

Глаза мамы были открыты. Серые как сумрачные облака. Отец неподвижно лежал. Мир погрузился в тишину. На губах брата играла странная улыбка.

- Давай остановимся на этом, Зак, - услышал я голос Сюзан. - Что говорит тебе твое тело?

- Что-то давит, - ответил я, - на грудь. На руки и ноги. Я не могу пошевелиться.

- Можешь, Зак. Подвигай ногами.

Я открыл глаза, поочередно поднял ноги.

- А теперь подвигай руками.

Я поднял руки вверх, затем опустил.

- Кажется, я могу двигаться.

- Ты в порядке?

- Болит голова.

- Как сильно? По шкале от 1 до 10?

- На десятку.

- Хорошо, Зак, закрой глаза.

Я послушно прикрыл их. Боже, голова раскалывалась от боли.

- Я вижу, что тебе очень больно. Расслабь мышцы лица, Зак. Сделай вдох и расслабься.

Я сделал вдох, расслабляясь. И тут опять что-то произошло. По всему телу словно прошелся легкий ветерок, и я увидел лежащий на полу пистолет.

Головная боль прошла. Я открыл глаза.

2.

После занятия с Сюзан я побрел в свою кабинку. Я шел медленно, дрожа всем телом. Ноги заплетались, земля под ногами ощущалась нетвердым облаком, и мне все казалось, что я сейчас грохнусь вниз.

Я еле добрался до комнаты. Сел за свой стол.

«Когда вернешься к себе, запиши все, что придет тебе на ум, Зак – все, что угодно. Это очень важно».Я все еще мысленно слышал указания Сюзан, видел серьезное, озабоченное выражение ее лица. Удивительно, как психотерапевтам небезразлично, что с нами. Меня волновал этот вопрос. Меня волновал я сам. Меня всё волновало. С приездом сюда моя жизнь стала такой странной. Всё было как-то по-другому. Всё изменилось. Я сам менялся. Это было так странно, так странно и необычно. Я чувствовал себя потерянным, но не в плохом смысле этого слова.

Я достал свой дневник и начал писать в нем. Мне не хотелось задумываться о том, что я пишу. Мне хотелось писать то, что идет из меня само собой.