Я всматриваюсь. Что происходит? Затем фьють и ясность ушла. Когда гляжу вниз на свою руку, символ - плоская, ничем не примечательная штука. Убираю ладонь и, когда как встаю, растрепанная и отчаявшаяся, я чувствую притяжение и чуть не смеюсь от радости. Притяжение глубоко в середине, что-то тянет меня вперед. Я держусь за него, концентрируюсь на нем. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, забери меня к себе, умоляю я.

Я поворачиваюсь налево и направо, вверх по переулкам, вниз по улицам.

Словно благословенную миску с водой среди бесплодной пустыни, я вижу ее. Дверь … красноватый метал, ржавчина, и с символами беспорядочно нанесенными по диагонали краской … одна в темном переулке. Вонь душит меня, заставляет морщить нос и задерживать дыхание. Узкий, тупиковый коридор кажется ожившим благодаря легким вздохам и приглушенному шепоту, которые отскакивают от ободранных кирпичных стен и окружают меня, заставляя меня чувствовать себя маленькой в этом замкнутом пространстве.

Я подхожу, чтобы постучать в дверь.

Она открывается прежде, чем я мои пальцы задевают ее металлическую поверхность.

- Ау? - я зову в комнату, осторожно входя.

Комната маленькая. Толстые покрывала темного цвета, со стен ниспадает красный бархат. По периметру комнаты расположены черепа животных и банки, заполненные жидкостью и тем, что кажется разными органами. Декоративные золотые кубки, стаканы, тарелки и цепи, вместе с рисунками из народных сказаний, мифологии и Библии, беспорядочно лежат на плоских поверхностях в комнате . Я не совсем уверена, почему я причисляю эти сцены к определенному классу, но, кажется, они разложены по полочкам в моем мозге, словно я их видела раньше.

За мной захлопывается дверь.

- Джейд! - без предупреждения, жилистые руки обнимают меня. Я напрягаюсь, чувствуя, как белые волосы щекочут мой нос. Я не обнимаюсь в ответ.

Старик отходит и всматривается поверх очков. Серые глаза, морщины, все очень знакомое.

Я падаю на колени, мое дыхание внезапно потерялось в горле и не желает выходить.

Он падает рядом со мной и прижимает меня поближе.

Я чувствую, как его слезы увлажняют мою щеку.

Мой любимый старик беззвучно плачет рядом со мной и между своими прерывистыми вдохами я слышу, как он шепчет грубым скрипучим голосом. - Прости Джейд. Мне так жаль.

[1] Crescent City (город-полумесяц) - Новый Орлеан (название объясняется местоположением города на излучине реки

[2] Электрик - голубой или синий с сероватым оттенком цвет

Глава пятидесятая

Коннор

- Папа?

Никакого внимания. Налитый кровью взор сосредоточился на столе, его движения судорожные, он трясется в отчаянии. Пишет страницу за страницей, затем отбрасывает их в сторону и снова пишет.

- Пап, что случилось? - спрашиваю я чуть громче, пытаясь сдержать свой страх.

Приближаюсь к столу, но отец даже не поднимает взгляд. Он раскачивается в кресле, его руки исступленно пишут, затем отбрасывают бумагу в сторону, глаза не моргают.

Я пялюсь на его руки. Кончики пальцев кровоточат, капают кровью на страницы. Писаниной он стер себе пальцы.

- Папа, прекрати! - я обегаю стол и пытаюсь выхватить у него ручку, но руки держат ее мертвой хваткой, не давая ни единого шанса остановить пламенный отцовский порыв.

Я пытаюсь выхватить ручку обеими руками.

Он все еще раскачивается в кресле; от усилий я тяжело дышу.

Я смотрю на страницу.

Всю страницу пересекает надпись: “Она идет”, чернила смешались с брызгами крови.

- Папа …? - я смотрю в его лицо.

Он вскидывает на меня налитые кровью глаза. - Она идет за тобой.

Я отпускаю отцовскую руку и пячусь назад, отступаясь от него, исчезая как можно дальше от этих не человеческих глаз.

Я просыпаюсь, задыхаясь от слез. Когда я протираю глаза, то вижу черноту на кончиках пальцев.

Мы сидим на полу, обняв друг друга, мой старик плачет, мое тело страстно желает, но еще не способно плакать.

Глава пятьдесят первая

Джейд

- Где … где ты был? - шепчу я.

- О, моя дорогая Джейд. Мне хотелось знать о тебе тоже самое. - Он берет мое лицо в ладони, поворачивает меня к себе. Я вижу в его глазах вспышку света. Потом вижу Старика … таким, каким он был однажды, старым, растрепанным и успокаивающим. Я вижу коричневые, странно старинные, причудливые здания, которые выстроились вдоль улицы с горящими газовыми фонарями, освещающими их. Сумерки. Грубые, грязные лица мелькают вокруг меня, подскакивая вместе с бочками, корзинами и повозками, и вот где мы очутились … этот человек и я … в самой середине всего этого. Мое одно единственное воспоминание мелькает в древней ясности его глаз. У меня перехватывает дыхание. - Кто ты? - Наконец-то, могу я выдохнуть.

Он поворачивает голову и нагибается, - Это не тот вопрос, который ты хотела задать, правда? Твой настоящий вопрос, Джейд - это кто ты?

Я чувствую, что мир приближается и сминает меня. Я медленно киваю.

Вставая, он проходит за большой стол и снова на меня смотрит. Хотя, я еще чувствую слабость в ногах, я встаю и опираюсь сбоку на огромное кресло с высокой спиной. Он пристально смотрит на меня, почесывая щетину на подбородке так сильно, что мне любопытно, не разодрал ли он себе волосы и кожу.

- Это очень сложный вопрос, Джейд. У нас нет времени, чтобы поговорить об этом сейчас, но я обещаю, я клянусь тебе, мы поговорим. Я все расскажу тебе.

Я начинаю возражать.

- Они ищут тебя, Джейд. - Его глаза меняются - странное, грустное изменение его век и разреза глаз. Он моргает раз, другой. - Все они приближаются. А я не знаю, как остановить их.

Тишина повисает между нами, дергается туда-сюда, пока мы с шумом вдыхаем-выдыхаем. Я могу видеть в его глазах заботу и любовь. Он хочет защитить меня. Но от чего? От кого?

- Я … Я не помню тебя. - наконец говорю я, потому, что тишина слишком угнетает. - Почти.

Он кивает медленно, так медленно и я хочу, чтобы я солгала. Мне бы хотелось, чтобы я могла ему сказать, что я его помню, так же как он, конечно же, помнит меня.

- Меня зовут Рысь. И я знаю,что ты не помнишь меня.

- Ты знаешь? Но … но как ты это можешь знать?

Его голос становится мягче, с грустью в глазах он опускает подбородок, его губы изгибаются в невеселую складку с опущенными вниз кончиками.

- Потому что, Джейд, именно я украл твои воспоминания.

Глава пятьдесят вторая

Коннор

Я встаю, потирая шею, и буквально вываливаюсь из кровати. Когда задеваю свой деревянный сундук, я пинаю его до тех пор, пока дерево не прогибается. Мне становится лучше от того, что что-то ломается снаружи, а не внутри меня.

Прищуренными глазами я пристально смотрю на сундук. Что-то в нем не так … не считая небольшой трещины в дереве, там где моя нога надругалась над ним . Я опускаюсь на колени и пытаюсь поднять крышку.

Закрыто.

Я провожу пальцем по медной замочной скважине. Я никогда раньше не обращал на нее внимание, даже не понимал, что мог запереть сундук. Мой отец держал его на столе и, когда он умер, я захотел держать его поблизости. Я думал, дерево и фигурная резьба окажутся успокаивающими. Но спустя какое-то время, он просто слишком сильно напоминал мне о папе, и я решил затолкать его под кровать. Так что то, что он прямо здесь, на виду … это, ну … странно.

Я трясу сундук. Бывало, я хранил там запасные одеяла, но теперь я слышу внутри шуршание, больше похожее на книги, бумаги или маленькие коробочки. Я пытаюсь открыть крышку с помощью рычага. Она не двигается с места.

Замочная скважина поцарапана. Я медленно пробегаюсь кончиками пальцев по этим канавкам.

Лицо папы мелькает в моей голове.

Я отскакиваю.

Какого черта?

- Эй, мам? - Я выглядываю за дверь и кричу вниз. Спустя миг она отвечает … я знаю, прошло всего несколько секунд, но мне кажется, что годы. - Да, милый?