Опустив голову, Джон метнул из-под бровей угрюмый взгляд.

— Скарлетт О'Хара на готический манер? Мам, надо отдать Силберманьберману должное: что касается впечатлительности и богатства воображения, то тут он попал в самую точку. Наверное, ты и в самом деле нервничаешь насчет этого праздника.

— Ну да,— призналась Сара, пожав плечами.— Быть может, для меня это— вход в местное высшее общество. Знаешь, я практически не разбираюсь во всех этих дамских штучках. А местные женщины на них просто помешаны… Не хотелось бы осрамить тебя перед друзьями.

Джон изумленно поднял брови.

— Мам,— серьезно сказал он,— тебе это не удастся. Ты — моя героиня.

Внезапно он затянул тонюсеньким фальцетом:

— Ты — ветер под моим крыло-о-ом…

Сара запустила в него подушкой.

— Прочь! — со смехом воскликнула она.— Прочь из моей комнаты со своими ариями!

— Лалала-ла-ла-лааа-ла-ла-ла,— пропел Джон, плавно взмахивая руками в воздухе и пританцовывая на ходу,— ты — ветер под моим крылом!

— Спокойной ночи, Джон. Притормозив на пороге, он погасил свет.

— Спокойной ночи, мам.

Подобрав подушку и снова забравшись в постель, Сара хмыкнула. «Господи, какой замечательный мальчишка! И, благодаря мне, ему не придется провести остаток жизни, спасая человечество от окончательного истребления».

Дитер чувствовал себя добрым и полным сил. Первые несколько утренних пробежек дались тяжело; сделав каких-нибудь пять километров, он чувствовал себя вымотанным до предела. Сегодня в относительной прохладе утра по сухой дорожной пыли, клубящейся под ногами, он сделал легкой рысцой целых десять километров. Вдыхая терпкие ароматы зарослей Чако, он провел большую часть утра во внутреннем дворике, перед окнами своего кабинета, выполняя ката за ката.

«Под конец требуется что-то спокойное, требующее внимания и точности»,— подумал он.

Метание ножей могло не очень-то часто пригодиться на практике, однако являлось само по себе просто замечательным упражнением. Схватив клинок за острие между большим и указательным пальцами, он взвесил нож в руке и сосредоточился. Могучее тело Дитера лоснилось от пота; светлые волосы на широченной груди поблескивали в лучах солнца.

Из окна кабинета за ним наблюдала Эльза Энсиньяс, племянница Епифанио. Ее и без того огромные карие глазищи были широко раскрыты, челюсть опускалась вес ниже и ниже, а рука с тряпкой двигалась все медленнее. Он протирала один и тот же небольшой участок стекла вот уже добрых полчаса, и Дитер начал нервничать. Казалось, за все это время она даже ни разу не моргнула.

В этот момент в кабинет ворвалась Мариетта, с явным намерением отругать Эльзу за то, что она так долго возится со своей работой. С первого взгляда догадавшись о сути происходящего, она ухватила племянницу за ухо и выволокла в коридор. Здесь, не отпуская ее уха, она развернула Эльзу лицом к себе.

— Ты что же это делаешь, негодница?! Глазеешь на сеньора фон Росбаха, как последняя пута! Что скажет твоя мать?!

— Я не глазела! — запротестовала Эльза.— Я мыла окно!

— Не смей пререкаться! — Тетка погрозила ей пальцем.— Я следила за тобой целых пять минут,— солгала она, передразнивая застывший взгляд племянницы и то, как она водила тряпкой по стеклу.— Вот как ты выглядела со стороны, безмозглая девчонка! Точно сонная рыба!

Эльза хихикнула.

— Я ничего ие могла с собой поделать, тетушка.— Она склонилась к уху Мариетты.— Он такой хорошенький.

Экономка вздохнула:

— Ступай в библиотеку, пропылесось ковры. И постарайся закончить хотя бы к ужину. Vamos!

Посмотрев в последний раз в сторону окна кабинета, Эльза отправилась в библиотеку. Мариетта, покачав головой, пошла в кабинет домывать окно. Подобрав тряпку, она принялась за дело, но тут се внимание отвлекло нечто, ярко блеснувшее па солнце.

Сеньор фон Росбах, только что метнувший нож, выпрямился. Лезвие, подрагивая, торчало из самого центра мишени.

«О, господи! — подумала Мариетта.— Неудивительно, что бедняжка Эльза на него загляделась».

Обнаружив, что она и сама уже довольно давно протирает тряпкой один и тот же участок стекла, экономка внутренне рассмеялась. Наверное, ей придется попросить у Эльзы прощения. Если уж она, старуха, не могла оторвать от него глаз, где уж тут совладать с собой девчонке девятнадцати лет от роду?

Собрав ножи и обернувшись, Дитер встретился с Мариеттой взглядом и приветливо улыбнулся. После этого он поднялся по лестнице прямо в кабинет.

— Спасибо, что выручили меня,— сказал фон Росбах.— Я не решался подняться, пока ваша племянница находилась здесь.

Мариетта рассмеялась, переходя к другому окну.

— Она прямо остолбенела, глупая. А вам — не пора ли собираться?

Дитер взглянул па часы: ого, уже полдень. На асадо следовало прибыть к двум, а ехать предстояло больше часа.

— Si,— ответил он. — Спасибо за напоминание.

— Мамочка, ты выглядишь просто великолепно!

Сара одернула бледно-голубой ремень и поморщилась.

— Наверное, я зря выбрала белый цвет,— проворчала она.

— Да нет же, белое тебе очень к лицу,— продолжал настаивать сын.

Платье с короткими рукавами, обшитыми воздушными кружевами, в самом деле, сидело как с иголочки; видимо, портной решил постараться на славу. Однако женщина никак не могла отделаться от субъективного чувства, что ни одно одеяние не может соответствовать ее внутреннему миру. Сара вздохнула. Когда-то давно это занятие приносило ей невиданное удовольствие; она могла часами вертеться перед зеркалом, расхаживать на высоких каблуках и раскрашивать лицо. Однако сейчас все изменилось. «Во имя Джона,— решила она,— я должна быть как можно незаметнее». Знала бы Сара, насколько трудной окажется эта задача!

— Можно, я сяду за руль? — спросил мальчуган.

— Нет,— коротко отрезала мать, элегантно одевая черные очки.

— Ну пожалуйста! — взмолился Джон, поднимая на нее свои широко открытые глаза.

Отвернувшись, женщина не смогла сдержать улыбку.

— Это нечестно,— произнесла она.—Ты же знаешь: я не выношу таких просьб.

— Ну пожалуйста, мамочка,— предпринял очередную попытку Джон, почувствовав себя на половине пути к успеху.— Можно я поведу? Пожалуйста, пожалуйста!

— Нет,— продолжала сопротивляться мать.— Я прихожу в ужас, когда ты оказываешься за рулем.

— А мне нравится за этим наблюдать!— решил пойти в атаку смышленый парень. — Кто сказал, что мне— будущему спасителю человечества— нужны права?

Сара ласково схватила сына за шею и, притянув к себе, прошептала па самое ухо:

— Быть может, я и выполню твою просьбу по дороге домой. Согласен?

Джон фыркнул, решив бороться до конца, однако затем, тщательно взвесив ситуацию, произнес:

— Ладно, уговорила.

— Только знай: я могу в любой момент переменить свое мнение на противоположное, понял? — Сара взяла сумку и отправилась к двери, удивляясь тому давно забытому звуку, который издавали босоножки на высоком каблуке.

— Ну мамочка!

— И не смей хныкать,— отрезала она.

— Я буду обходиться с тобой, как с королевой! Я даже согласен убирать стойло Линды до конца этой недели!

Сара обернулась к сыну и насмешливо произнесла:

— С данного момента ты облагаешься этой обязанностью до конца лета, понял?

— Но почему? С какой стати?— воспротивился мальчуган, догоняя мать у главного входа.

— Ты становишься старше,— ответила она, запирая центральную дверь.— Пришло время для того, чтобы учиться ответственности.

— О'кей,— проворчал Джон.— В конце концов, я все равно провожу летом рядом с Линдой гораздо больше времени, чем ты.

Оглянувшись на нижней ступени лестницы, Сара перебросила ему ключи.

— Веди,— великодушно произнесла она.— Но только постарайся это делать так, чтобы мне не приходилось на каждом повороте закрывать от страха глаза.

Встречаясь с людьми, Сара не любила надевать черные очки; она всегда предпочитала роговую оправу. По этой причине она не боялась предстоящей встречи. Джон дал слово находиться при ней по крайней мере в течение первого получаса, затем он, несомненно, отправится к Льюису и его хорошенькой сестре Консуэлле.