Артур прервал друга, ему здесь понравится, он в этом нисколько не сомневался.

Они миновали заставленный чемоданами вестибюль небольшого здания. Лифт поднял их на третий этаж. Проходя по коридору мимо двери квартиры 3В, Пол сообщил Артуру, что видел его соседку. «Красотка!» – шепнул он, поворачивая ключ в замке двери напротив.

Из гостиной открывался захватывающий вид на крыши района Пасифик-Хейтс. В комнату ворвалась звездная ночь. Перевозчики кое-как расставили прибывшую из Франции мебель и собрали возле окна чертежный стол. Коробки из-под книг опустели, а их недавний груз выстроился на книжных полках.

Артур тут же взялся за переделки: поставил диван напротив широкого окна, пододвинул к маленькому камину одно из двух кресел.

– Твоя мания никуда не делась, как я погляжу.

– Разве так не лучше?

– Просто замечательно! – заверил его Пол. – Теперь ты доволен?

– Вот теперь я чувствую себя как дома.

– Поздравляю с возвращением в родной город, в родной квартал и в твою жизнь, если повезет!

Пол провел Артура по остальным комнатам. Спальня оказалась просторной, с большой кроватью, двумя ночными тумбочками и столиком на выгнутых ножках. Лунный свет проникал в окошко соседней ванной комнаты. Артур тут же выглянул в него и остался доволен открывшимся видом.

Зато Пол был раздражен: он предпочел бы не расставаться с другом в этот вечер, но его ждал рабочий ужин: архитектурное агентство боролось с конкурентами за крупный проект.

– Я бы с радостью пошел с тобой, – сказал Артур.

– Нет, разница в часовых поясах – серьезная штука, лучше оставайся дома. Завтра я за тобой заеду, пообедаем вместе.

Пол еще раз обнял Артура и повторил, до чего счастлив, что тот вернулся. Выходя из ванной, он оглянулся и указал пальцем на стену.

– Ты не заметил еще одну замечательную особенность этой квартиры.

– Какую? – спросил Артур.

– Тут нет ни одного шкафа!

В самом сердце Сан-Франциско, по Потреро-авеню, мчался ярко-зеленый «триумф». Джон Маккензи, главный охранник автостоянки Мемориального госпиталя Сан-Франциско, отложил газету. Он узнал особый звук этого двигателя. Значит, молодая докторша уже оставила позади пересечение с 22-й стрит. Шины кабриолета взвизгнули у самой будки. Маккензи слез с табурета и уставился на капот машины, въехавшей под самый шлагбаум и касавшейся его ветровым стеклом.

– Вы несетесь оперировать Большого Босса или специально меня злите? – спросил он, качая головой.

– Небольшая доза адреналина вашему сердцу не повредит, а значит, вы мой должник, Джон. Не соблаговолите ли пропустить?

– Сегодня вечером вы не дежурите, у меня нет для вас места.

– Я забыла в столе учебник по нейрохирургии, мне надо подняться всего на минуту!

– Где-нибудь вы убьетесь, доктор: либо на работе, либо в этом вашем болиде. Езжайте прямо, потом направо. Место двадцать семь свободно.

Лорэн одарила охранника улыбкой, шлагбаум поднялся, и она тут же надавила на акселератор; снова визг покрышек, ветер разметал ее волосы, приоткрыв на лбу шрам от старой раны.

Артур стоял посреди гостиной, привыкал к новому жилищу. На полке книжного шкафа Пол приткнул небольшую стереосистему.

Артур включил радио и стал разбирать последние ящики, составленные в углу. В дверь позвонили, Артур пересек комнату. Ему протягивала руку очаровательная пожилая дама.

– Роза Моррисон, ваша соседка!

Артур пригласил ее в квартиру, но она отказалась.

– С радостью поболтала бы с вами, – сказала она, – но у меня очень загруженный вечер. Давайте сразу договоримся: никакого «рэпа», никакого «техно». «Ритм-энд-блюз» – еще туда-сюда, но только хороший, насчет «хип-хопа» посмотрим. Если вам что-нибудь понадобится, звоните в дверь, и понастойчивее, я глуха как пень!

Выдав эту тираду, мисс Моррисон прошагала по коридору к своей двери. Позабавленный, Артур немного постоял на пороге, не сразу вернувшись к прерванному занятию.

Через час у него подвело живот, он вспомнил, что в последний раз ел еще в самолете. Без особой надежды открыл холодильник и с удивлением обнаружил бутылку молока, пачку масла, упаковку нарезанного хлеба, пачку макарон и записку от Пола с пожеланием приятного аппетита.

В приемном покое «неотложки» было столпотворение. Заняты были все носилки, кресла-каталки, простые кресла, скамейки. Лорэн просмотрела список поступивших пациентов за стеклом регистратуры. С большой белой доски не успевали стирать фамилии получивших первую помощь, чтобы заменять их новыми.

– В мое отсутствие произошло землетрясение? – спросила она у дежурной насмешливо.

– Вы очень кстати, у нас вавилон.

– Сама вижу! Что стряслось? – спросила Лорэн.

– Прицеп грузовика оторвался и врезался в витрину супермаркета. Двадцать три раненых, из них десять тяжелых. Семеро в боксах, трое на сканировании, я позвонила в реанимацию и попросила подкрепление. – И Бетти протянула ей стопку карточек.

– Вечер начинается неплохо! – проворчала Лорэн, натягивая халат.

Она вошла в первую смотровую палату.

На койке недвижно лежала молодая женщина лет тридцати. Из левого уха стекала струйка крови. Лорэн понимала, что это значит. Она быстро заглянула в карточку поступления и, достав из кармана халата фонарик, приподняла женщине веки. Зрачки не отреагировали на пучок света. Взглянула на посиневшие кончики пальцев и осторожно опустила руку женщины. Для очистки совести приставила стетоскоп к основанию ее шеи, потом натянула на голову умершей простыню. Сверившись с настенными часами, сделала пометку в блокноте и перешла в следующий бокс. На служебном листке, оставленном на койке, было записано время: 20 часов 21 минута. Время смерти должно указываться так же точно, как и время рождения.

Артур облазил все кухонные углы, выдвинул все до одного ящики и наконец погасил огонь под закипавшей в кастрюльке водой. Затем пересек лестничную площадку и позвонил в дверь соседки. Ответа не было, он уже собирался возвращаться ни с чем, когда дверь открылась.

– У вас это называется «настойчивый звонок»? – спросила мисс Моррисон.

– Не хотелось вас беспокоить. У вас не найдется соли?

Мисс Моррисон недоуменно уставилась на него.

– Не могу поверить, что мужчины до сих пор прибегают к таким грубым приемам заигрывания!

В глазах Артура читалось недоумение. Пожилая дама от души расхохоталась.

– Ну и вид у вас! Входите, пряности в корзине рядом с мойкой, – сказала она, указывая на смежную с гостиной кухоньку. – Берите все, что вам нужно, а я вас оставляю, я ужасно занята.

И поспешила обратно в глубокое кресло напротив телевизора. Артур в замешательстве посматривал из-за кухонной стойки на седую макушку мисс Моррисон, ерзавшей в кресле.

– Послушайте, мой мальчик, либо вы остаетесь, либо уходите, делайте что хотите, только без шума! Через минуту Брюс Ли совершит невероятное «ката» и устроит хорошую взбучку малютке-заправиле триад, который начинает действовать мне на нервы.

Старушка жестом пригласила Артура устроиться в соседнем кресле, только молча!

– Когда кончится эта сцена, выньте из холодильника тарелку с мясом и досмотрите со мной фильм, не пожалеете! К тому же ужинать вдвоем всегда лучше, чем в одиночестве!

Окровавленный мужчина на операционном столе страдал от множественных переломов ног. Судя по его мертвенно-бледному лицу, «страдал» было самым подходящим словом.

Лорэн достала из шкафчика с медикаментами стеклянную ампулу и шприц.

– Я не выношу уколов! – простонал пациент.

– У вас сломаны обе ноги, а вы боитесь иголки? Мужчины не перестают меня удивлять!

– Что вы собираетесь мне ввести?

– Древнейшее на свете средство от боли.

– Оно ядовито?

– Боль вызывает стресс, тахикардию, повышение давления, навсегда оставляет мнестические следы… Поверьте, это гораздо вреднее нескольких миллиграммов морфина.