- Теперь о серьезном, - Марк резко оборвал зарождающееся веселье, - Ситуация сложилась такова, что моя Алина состоит в Паноптикуме, а Орден начал планомерно его уничтожать. Поэтому, вашей задачей будет не только обеспечение ей тихой и незаметной жизни, но и ее охрана.
Богдан уже отнес вещи гостьи наверх и вернулся к своей семье, сел рядом с женой. Услышав, что сказал господин, он переглянулся с женой и детьми.
- В столице все настолько плохо?
- Началась война, Богдан, Орден поднялся снова.
Мужчина крепко сжал руку жены и тревожно с ней переглянулся. Ханна побледнела, ее руки чуть затряслись, глаза забегали с мужа на детей и обратно.
- Я надеюсь, что у вас все будет спокойно,- добавил понтифик, поняв тревогу смотрителя, - Об этом доме не знает никто, даже мои ближайшие помощники.
Лина догадалась, что речь идет не только о ее защите.
- При всем моем уважении, господин, но мы не настолько сильны, чтобы …
- Богдан, ваша задача - продержатся максимально возможно. Не забудьте обновить заклинания на доме и всей территории усадьбы, отслеживайте любых заинтересовавшихся. Впрочем, не мне вас учить.
Он пристально взглянул на Ханну и та согласно склонила голову.
- А Алина? - уточнил Богдан, - Если она входила в Паноптикум…
- Моя Лина - пассив, помочь она ничем не сможет, - качнул головой понтифик и грозно посмотрел на любовницу. Та стыдливо опустила голову.
Не забыл. Помнит, что Лина обманула его.
…
Марк сам вызвался показать девушке комнату и потянул Лину за собой по лестнице наверх. Близнецы понимающе переглянулись и расплылись в широченных многозначительных улыбках.
Комнату ей отвели все-таки слева по коридору и там действительно была большая двуспальная кровать. А еще одежный шкаф, стол и пара кресел, с одной стороны дверь в небольшую ванну с туалетом, а с другой - на балкон. На столе в углу комнаты стояли новенький ноутбук и телефон. Девушке сразу понравилось ее новое жилище - обои теплого кофейного цвета, красивая люстра на потолке, дверь на балкон была прикрыта ажурной белой шторой. Она сразу побежала смотреть с балкона на лес вокруг усадьбы и виднеющиеся вдали маленькие домики деревеньки.
Марк дождался, пока Лина насмотрится, за руку вывел ее с балкона и развернул девушку к себе. Разговор предстоял серьезный.
- Лина, я не могу наказывать тебя, как кого-то другого. Но и твое безрассудное поведение не оставляет мне выбора. Я предупреждаю в последний раз - выполни мой приказ, иначе я буду очень рассержен и приму действительно жесткие меры, ясно?
Лина коротко кивнула, не глядя на понтифика. Конечно, ясно, ей до сих пор стыдно от обмана.
- Никаких звонков никому, ни мне, ни подругам, ни даже хозяйке твоего сгоревшего дома! Ни звонков, ни писем. Я прикажу Ханне убрать телефон из комнаты, но мобильный забирать не буду.
- Но как же я…
- С хозяйкой твоей я свяжусь сам и все улажу. Ты же должна молчать, молчать и еще раз молчать. Никто не должен знать, где ты, даже приблизительно, ясно?
Ее безопасность для него ценнее всего, она помнила. Ради нее понтифик бросил столицу в разгар войны, в то время, когда его присутствие там необходимо.
Ради алининой безопасности.
- Обещаю! - запальчиво воскликнула Лина, твердо намеревающаяся сдержать свое слово.
- Нет, родная! - он качнул головой, - Говоря твоими же словами, либо не делай, либо не обещай.
Девушка порывисто шагнула вперед и обняла мужчину за пояс.
- Ты все еще злишься на меня, да?
Марк сразу понял, о чем она говорит. Он усмехнулся, подхватил ее локон и повертел его в пальцах, и, наконец, ответил:
- Знаешь, у нас с тобой, наверное, вся жизнь будет именно такой - ты делаешь глупость, я злюсь на тебя за это и вытаскиваю из нее.
Лина робко подняла голову к нему.
- Но я не против, - он провел пальцами по ее щеке и склонился к ней, обнял и нежно поцеловал в губы.
- Останься! - попросила она шепотом, - Хоть на пару часов!
Марк не приезжал к ней два дня и девушка отчаянно скучала по его объятиям.
- Не могу, - проговорил он ей на ухо, - Хочу, но не могу. Пора возвращаться!
Она коротко вздохнула и разомкнула руки, выпуская его.
Пара спустилась вниз, Марк попрощался с семьей смотрителей и вышел из дома. Близнецы недоуменно переглянулись и уставились вопросительно на девушку, но та лишь пожала плечами и улыбнулась им, мол, всему свое время.
Вышла из дома проводить высшего, получила от него еще раз указание не сообщать о себе никому и жаркий поцелуй в губы на прощание. Понтифик уселся в свой автомобиль и уехал, оставив девушку на попечение Ханны и Богдана.
Пока Лина разобрала вещи, пока прошлась по территории усадьбы и познакомилась со всеми пристройками, пока узнала, что есть поблизости из населенных пунктов, прошел день и девушка, уставшая донельзя предыдущими событиями и новым переездом, рухнула в постель как убитая.
17 Глава.
Приказ Эстебана возвращаться в Москву был как нельзя вовремя. Гюнтер и сам собирался в столицу России по важному для него делу, и поэтому придумывать оправдания для наставника не пришлось. Гай обещал, что препятствий, как члену семьи Ривейра, для возвращения не будет.
Но поставленная учителем задача вывезти ткущую из-под присмотра Марка была нелегкой. И как это сделать, Гюнтер пока так и не решил. Точнее, он мог бы обратиться к Ирине, но та являлась членом Паноптикума, и если понтифик хотя бы заподозрит ее участие в этом деле, то казни ей не избежать, а Гюнтеру она еще могла пригодиться. Поэтому, этот вариант парень решил оставить на самый крайний случай, если не найдет ничего другого.
Он уже направлялся в аэропорт, когда пришло сообщение от Пауля. Друг просил срочно прилететь в Швейцарию, чтобы продемонстрировать кое-что интересное. Поэтому пришлось срочно менять билет на Цюрих, и через два часа Гюнтер был уже в городе. Забросил свои вещи в камеру хранения, взял напрокат автомобиль и через полчаса он был в Лабораториях.
Быстро вбежав по небольшой лестнице, вампир вошел в здание. Там его уже ждал Пауль. Вышагивая взад-вперед в нетерпении, глава медцентра в дорогом костюме и белоснежном медицинском халате поверх нервно посматривал на дверь. Завидев Гюнтера, он махнул ему рукой и, не дожидаясь друга, стремительно направился в сторону лифта. Тот едва успевал за ним.
- Ты опаздываешь! - упрекнул его в лифте Пауль.
- Нет, это ты слишком торопишься! - ответил ему в таком же тоне немец, - Ты уверен в результате?
Пауль фыркнул, но довольно засмеялся:
- Нет, конечно, друг мой! Разумеется, я не уверен! Для этого нам нужна Ветрова. Но и то, чего я тебя сюда вызвал — феноменально!
Гюнтер скептически глянул на друга и промолчал. Когда Пауль входил в раж, он забывал абсолютно обо всем.
Лифт остановился на нижнем втором этаже. Коридоры, двери, переходы, снова коридоры, пробег по лестнице на нижний уровень. Пауль был заметно выше Гюнтера, да и нетерпение похвастаться результатами придавало ему скорости, и поэтому немец за ним почти бежал. Парень уже потерял счет поворотам и дверям подземных переходов. Наконец, последняя дверь и вход в святая святых — лаборатории. Именно здесь проводились все научные изыскания европейского отделения семьи механиков.
Длиннющий коридор, вдоль которого лишь двери да окна палат и кабинетов, снующие по нему люди в халатах, тихие разговоры. Все вокруг было белым, чистым, стерильным.
Пауль дошел до пятой двери справа, открыл ее и снова почти бегом двинулся вперед. Еще один ряд дверей и окон вдоль стены. Гюнтер, едва успевая за другом, заглянул в в одно из них. В палате столпились несколько человек, видимо врачей, яростно обсуждая что-то.
Наконец, Пауль остановился около самого дальнего окна и подозвал к себе друга.
В комнате стояла одна единственная кровать. На ней лежал человек, привязанный ремнями к поднятым вокруг кровати бортам, весь в проводах подведенной аппаратуры. Маленький, тощий, с выпирающими ключицами и почти прозрачной кожей на костлявых руках. Скуластое лицо с огромными глазами, печально смотрящими на наблюдателей, остриженный ежик темных волос. О том, что это женщина, Гюнтер догадался только по едва выдающейся груди, прикрытой простыней.