Вернее, попытался это сделать.

Машенька, казалось, не замечала этого, никак не реагировала. Продолжала нажимать на кнопки мобильника. И изредка поглядывала на него строго и требовательно. С открытостью и вызовом взрослой женщины.

— А ты уже совсем взрослая, — глухим голосом сказал Шагин.

— Заметили, наконец-то! — язвительно отозвалась она.

— А ведь я помню тебя еще вот такой…

Валера поднял ладонь где-то чуть повыше своего колена.

— Ладно вам! Без экскурсов в древность, — сказала Маша.

— А теперь…

— Теперь вы, наконец-то, обратили на меня внимание. Спасибо!

— Ты такая… совсем новая, незнакомая, — глупо отметил Шагин.

Вольтова дуга светилась все ярче и ярче. Заполоняла своим нестерпимым светом уже всю округу. Писательский поселок со всеми его обитателями и их заботами, окрестные леса и поляны, деревню Алешкино на возвышенности…

— Этой зимой я стала женщиной, — внезапно отвернувшись и поглядывая по сторонам, ровным голосом сказала Маша.

— Машенька! — выдохнул Валера.

— Конечно, я хотела, чтоб это были вы, даже мечтала об этом. Но так уж случилось. Вас не напрягает, что я так откровенно?

Белесый защитный купол с треском лопнул, как гигантский мыльный пузырь.

Именно, мыльный! У Шагина невольно начали чесаться глаза. Того гляди навернуться слезы. Вот только этого еще не хватало!

Но искрящая вольтова дуга между ними не исчезла. Она так же угрожающе гудела. И в этом мерном мягком гуле слышался зов любви.

— Машенька!

— Хочу, чтоб в наших отношениях с самого начала была ясность. Без лжи.

— Машенька!

— Ладно вам! Не удивляйтесь, сейчас другое время. От девственности надо избавляться как от гланд. Чем раньше, тем лучше.

Она говорила все это ровным спокойным тоном. Будто рассказывала о своих предстоящих вступительных экзаменах в МГУ. Только в ослепительном сумасшедшем свете вольтовой дуги можно спокойно и просто произносить подобные слова.

Шагин несколько раз невольно оглядывался по сторонам. В поселке, как известно, у каждого столба, у каждой калитки имелись длинные уши.

Но юную Марию Чистовскую это ничуть не беспокоило.

Короче, тогда в тот день Валера Шагин очень сильно испугался. Внезапно вспыхнувшая вольтова дуга кого угодно испугает. Она ведь и убить может.

Он никогда не испытывал ничего подобного. И теперь не мог ошибиться. Любящая женщина выдает себя с головой глазами. Достаточно проследить за любой из них, увидеть, как, какими именно глазами они смотрят на того или иного мужчину, чтоб тайное стало явным. Нет, он не ошибался.

Эту фантастическую вспышку тока высокого напряжения, искрящую вольтову дугу, белесое облако успели увидеть и зафиксировать многие в поселке. Иначе и быть не могло. Подобное невозможно было не увидеть, не заметить.

Уже через пару часов поселок загудел, наполнился слухами, домыслами. Как осы, шмели и шампанские мухи слухи множились, пересекались, сталкивались и заполоняли собой террасы, веранды, полутемные спальни и просторные гостиные дач и стандартных домиков писательского поселка.

Какие еще события случаются в поселке? Породистый дог Чарли с восьмой улицы покусал болонку Дуньку с четвертой. Делать или нет теперь ей уколы от бешенства? Усыплять или сажать не цепь волнолюбивого Чарли?

Пенсионерка Иконникова, вдова военного журналиста постоянно швыряет жуков и гусениц через ограду на грядки соседям. И справа и слева. Исключать Иконникову из товарищества или в последний раз строго наказать?

Молодежь, внуки и правнуки первых поселенцев совсем распустились! Каждую субботу и воскресенье привозят в поселок распущенных полуголых девиц. И вытворяют с ними, Бог знает что! А вокруг дети! Вызывать или не вызывать в таких случаях милицию из Истры?

А тут…

Писательский поселок замер в напряженном ожидании.

Перед самим сорокалетним Валерой Шагиным во всей своей неизбежной определенности возникло сложное уравнение жизни, с множеством неизвестных. Предстояло пройти по зыбкой грани между, как бы, моральным преступлением и обретением второго дыхания жизни. Познать то, чего скорее всего он был начисто лишен в предыдущие суетные годы, полные сомнительных успехов, ненужных встреч, знакомств и пустых развлечений.

Кто в этом виноват? И что теперь делать? Вечные русские вопросы.

Тут самое время сказать о Валере Шагине несколько подробнее.

Симпатичный, среднего роста, черноволосый с интеллигентным лицом и умными глазами сорокалетний парень. Или мужчина, как угодно. Люди этого типа до глубокой старости внутри остаются юношами. Такова уж их планида.

В меру практичен, в меру наивен, в меру силен, в меру слаб. Все в меру. Наверняка, Господь Бог, создавая Валеру Шагина, пребывал в хорошем расположении духа. Потому и получился очень гармоничный человек.

Шагин — типичный шестидесятник, со всеми плюсами и минусами этого обманутого поколения. Хотя, по возрасту, он скорее годится в сыновья этим самым шестидесятникам. Впрочем, большинству нынешних молодых вообще непонятна эта терминология. Характер у Шагина «умеренный, при порывах до сильного».

Есть в нем что-то от героев Джека Лондона.

Если б кто-то додумался снять Шагина в кино, Валера вполне достойно мог бы сыграть какого-нибудь научного работника из какого-нибудь секретного НИИ.

Но, увы! Подобный типаж сегодня не в моде. Физики и лирики безвозвратно канули в Лету. В наше подлое демократическое время мужчины, подобные Шагину выглядят, если не белыми воронами, то просто старомодными чудаками, с их детской верой в бескорыстную мужскую дружбу, с их джентльменским отношением к женщинам, пчелиным трудолюбием и бесполезной ныне личной скромностью.

Хотя, женщинам он, все-таки, всегда нравился. Несмотря ни на что. Спокойный, ироничный. На Джека Лондона смахивает. Самый что ни на есть, положительный тип. Бог их разберет, этих женщин. Стало быть, не до конца вытравили из нашего народа понятия о честности и порядочности.

Многих, при знакомстве с Шагиным, так и подмывает откопать в нем какой-нибудь скрытый порок. Или хотя бы на худой конец небольшую гнусность характера. Пустые хлопоты. Нет в нем ни скрытых пороков, ни затаенной зависти к коллегам, ни откровенного жлобства, которое ныне преподносится, как доблесть.

Не пьет, в смысле, выпивает, но в меру. Курит мало, в основном трубку. Хотя, по сегодняшним ценам это очень дорогое удовольствие. Фальшивых денег и документов не печатает. Взяток никогда не брал и не давал.

Человек из прошлого века. Уходящая натура, короче.

Дачу Валерий Шагин построил сам. В буквальном смысле этого слова, своими собственными руками. Вдвоем с сыном.

Обычно, если человек изрекает, «я построил дом», это еще ни о чем не говорит. Скорее всего, он и гвоздя в стенку своими руками забить не сможет. Просто имеет, (заработал или хапнул), мешок денег. Нанял работяг, они ему и возвели в зависимости от объема этого мешка то или иное строение. А владелец на каждом углу, лопаясь от самодовольства, вещает, «строю дом!», «я построил дом!».

Валерий Шагин совсем другая песнь. Таких личностей, как уже сказано, вообще немного осталось, но они существуют пока еще в нашей реальной действительности, хотя их впору в красную книгу записывать. «Шестидерасты», как обзывает их современное поколение «мутантов и манкуртов».

Шагин с детства привык расчитывать только на себя.

Когда получил от Союза писателей шесть соток, с самого начала решил делать все сам. От фундамента до последнего гвоздя. Вдвоем с сыном.

Самого Валеру всем премудростям строительного дела, (на любительском уровне, разумеется), научил отец.

Теперь пришла пора передать весь опыт сыну.

Сыну Андрею тогда было двенадцать. Самый возраст, когда надо городского парня приучать к физическому труду.

Копать, пилить, строгать, забивать, оттаскивать и с удовлетворением утирать со лба первый по-настоящему трудовой пот.

Лида не могла тогда нарадоваться. Ее мужчины уезжали в пять утра на первой электричке с Рижского вокзала, и возвращались поздно вечером. С ссадинами, синяками и перебинтованными пальцами. Она их кормила на маленькой кухне и с восторгом слушала их мужские вечерние беседы о премудростях строительства.