Может, так и задумано. Не привлекать внимания оголтелых фанаток. Эти могут возникнуть из самых неожиданных мест. Из мусорного контейнера, например.

Певица Ассоль появилась в зале запредельно скромно одетой. Джинсы, кроссовки, кофточка, какая-то невыразительная сумка через плечо. Исключение составляли огромные темные очки-велосипеды, разглядеть за которыми что-либо было практически невозможно.

Она легко опустилась на стул напротив Валеры и замерла, как манекен. Явно, рассматривала его с ног до головы, оценивала.

«Какое такое дело может быть у этой богатенькой птички ко мне? Глупость, наверняка, какая-нибудь!».

— Почему без темных очков? — тихо прошипела звездочка.

— Забыл, — простодушно признался Валера.

Он и в самом деле напрочь забыл про эти дурацкие темные очки. Просто из головы вылетело.

— Ладно вам! Забыли! Дело очень серьезное. За нами могут следить.

— Завистники или фанаты?

— Хуже. Враги, — медленно, свистящим шепотом произнесла Ассоль.

Шагин сделал серьезное лицо и понимающе кивнул.

— Вы пока не понимаете. Потом поймете.

Валера едва заметно поморщился. Терпеть не мог, когда ему делают замечания. Тем более, в подобном тоне. Тем более, особы подобного возраста.

— Тем не менее. Вас не затруднит снять очки? Терпеть не могу общаться, когда не вижу глаз собеседника.

Популярная певица оглянулась по сторонам и сняла очки.

Шагин чуть не вскрикнул.

«Машенька!? Ты… здесь… откуда?» — чуть не брякнул он.

Но тут же взял себя в руки.

Напротив него за столиком кафе сидела… вылитая Машенька Чистовская.

Разумеется, это была не сама Машенька. Ее двойник в девичьем облике.

Короче, снятые темные очки ничуть не прояснили ситуацию. Только еще больше запутали. Ассоль, действительно, фантастически походила на Машеньку Чистовскую. Просто одно лицо. Только глаза, глаза совершенно другие.

У Шагина даже мелькнула шальная мысль о сестрах близнецах. Различия составляли только цвет глаз и цвет волос. Хотя, каждому известно, сегодня то и другое можно с легкостью поменять на нечто противоположное.

В огромных темных глазищах Ассоль, чуть меньшего размера, нежели ее темные очки, разглядеть ничего было нельзя. Разве только собственное отражение.

— Я мусульманка! — сходу зачем-то объявила Ассоль.

«В смысле, и не думай, и не мечтай!» — мысленно усмехнулся Валера.

Шагин давно уже оценивал всех девушек по системе «светофор». Красный, желтый, зеленый. Просто, ясно и конкретно. Тянет, конечно, иной раз проехаться на запрещающий. Но лучше соблюдать правила дорожного движения.

Быстро взглянув в темные глазищи звездочки шоу бизнеса, Шагин мысленно еще раз усмехнулся. Красный, ярко выраженный красный.

Огромные серые глаза Машеньки Чистовской всегда выражали нечто совершенно иное. Нечто более одухотворенное, что ли. Или так казалось Шагину?

Подскочила женщина менеджер-боцман с глазами навыкате. На ее лице застыла такая умильная улыбка, что Шагин невольно опустил глаза. Всегда стыдно смотреть, когда кто-то до такой степени унижается, заискивает как грузинские политики перед американским президентом.

— Всегда рады видеть вас в нашем заведении. Что будете заказывать? Могу предложить на ваш выбор…

— Пошла к чертовой матери! — спокойно сказала Ассоль.

Женщина менеджер, она же боцман с пиратского судна по совместительству, с готовностью кивнула и мгновенно растворилась в воздухе.

Шагин недоуменно посмотрел на Ассоль. Та по-прежнему, не мигая, смотрела ему прямо в глаза, будто гипнотизировала.

— Какая вы, однако… добрая и воспитанная девочка! — сказал Шагин.

А сам подумал: «Машенька Чистовская так бы не поступила!».

— Надоела! — раздраженно сказала Ассоль.

— Это не повод…

— Ладно вам! Сплетница! И воровка! Это кафе принадлежит мне. Со всей обслугой. Я владелица.

Звездочка так прямо и брякнула, «со всей обслугой». Это вам не хухры-мухры!

Шагину все меньше и меньше нравилась эта хамоватая девица-подросток. Хоть она и поразительно походила на Машеньку. Чисто внешне.

Надо, надо было ее саму сразу послать, именно к чертовой матери еще по телефону. Ничего путного из их «конспиративной встречи» не получится. Всегда надо слушать свою интуицию.

— Меня хотят убить, — спокойно и каким-то совсем обыденным тоном заявила звездочка шоу бизнеса.

И улыбнулась. Застенчиво, почти по детски. Абсолютно беззащитно.

Именно эта улыбка надолго, как минимум на полтора месяца окончательно выбила из седла Валерия Шагина. Певица Ассоль улыбалась точно так же, как Машенька Чистовская. Один в один.

С этого мгновения он безвозвратно потерял способность реально воспринимать действительность, разумно и трезво оценивать окружающих и свое место в этом прекрасном, яростном и запутанном мире.

Не иначе, вспышка вольтовой дуги у калитки на даче сделала небольшую дырку в голове Валеры. Вот она и треснула, несовершенная головушка нашего бедного Джека Лондона… тире… Валеры Шагина. Сначала покрылась небольшими трещинами, как древний кувшин. Потом и вовсе развалилась бы на две неравные части. Если бы не густая шевелюра Валеры.

— Кто вас хочет убить? — как можно спокойнее спросил Шагин.

Чуть было не добавил вслух, «дитя мое!», но удержался.

Отеческий, слегка снисходительный иронический тон был явно некстати. Им он в последнее время пользовался нещадно, в общении с соседкой по даче Машенькой. Своеобразная защита. Жалкая попытка сохранить дистанцию.

Машенька Чистовская в буквальном смысле этого слова не вылезала у Шагина из его надтреснутой несовершенной головы.

«Седина в голову, бес в ребро. Отец Саша Чистовский прав, она еще ребенок, никаких серьезных отношений у нас быть не может, скоро кончится, это игра, не более того, каждый, наверное, проходит через нечто подобное», — мысленно успокаивал себя Валерий Шагин.

Но, тем не менее, думал о ней постоянно. Как-то очень напряженно, и, что самое поразительное, безрадостно. А когда не только на даче, но и в Москве, начал просыпаться и засыпать с мыслями исключительно о юной Марии Чистовской, забеспокоился всерьез.

«Только этих набоковских заморочек мне не хватало!» — злился он. «Тебе сорок, ей всего семнадцать! Старый козел!».

Теперь перед ним за столиком кафе сидела еще одна особа поколения «Пепси». Почти такая же фигура, те же жесты, выражения. Темноволосое, темноглазое создание с ямочками на щеках.

Правда, у Машеньки Чистовской никаких ямочек на щеках не было. И вообще, Машенька была светловолосой и сероглазой. Но все-таки, они были до жути похожи. И одевались почти одинаково.

«Наверняка, звездочку шоу бизнеса преследует какой-нибудь дебильный фанат. Только при чем здесь я?» — со скукой подумал Шагин.

— Кто именно хочет вас убить?

— Мой отец, — пожав плечами, как нечто само собой разумеющееся, заявила певица Ассоль.

И опять улыбнулась своей растиражированной улыбкой.

— Он меня ненавидит. Я живой свидетель его преступления.

Шагин надолго замолчал. Отвел глаза в сторону и начал смотреть сквозь стекло на улицу. Мимо кафе в сторону Садового кольца медленно катили машины.

Валера нехотя достал из кармана пачку «Явы», зажигалку. Трубку он курил только на даче. Закурил и почему-то начал считать проезжающие мимо машины.

Если б в данную секунду он оторвал взгляд от улицы, оценивающе и трезво посмотрел на сидящую напротив девушку, заметил бы бесноватые искорки в ее темных огромных глазищах, разглядел бы едва заметные, но довольно отчетливые признаки безумия. Не мог бы не разглядеть, не заметить.

Но Шагин не мог оторвать взгляда от улицы. Дело в том, что у витрины… остановился… сын Андрей.

Он насмешливо смотрел на Шагина и выразительно вертел пальцем у виска. Расшифровывать этот жест Шагину не требовалось.

— Вы поможете мне? — тихо спросила Ассоль.

— Чем, дитя мое? — резко повернувшись, спросил Шагин.

— Хочу, чтоб вы меня выкрали, — доверительно улыбаясь, сообщила популярная звездочка шоу бизнеса.