— Отец, но ведь я работаю, зарабатываю деньги, — возразил Эмилио.

— Именно то, что ты зарабатываешь, придя на часок в день в свое учреждение, именно то, что ты зарабатываешь со своим плохим знанием английского, — с горечью говорил отец, — не покрывает твоих месячных расходов даже наполовину.

— Я не хочу и не буду сейчас спорить с тобой по этому поводу, мне нужны деньги для Исабель, и ты должен мне в этом помочь! — раздраженно начал объяснять отцу Эмилио. Упрек отца оставил в его душе неприятный осадок. Но он обещал Исабель позаботиться о депозите и не хотел, чтобы обещание расходилось с делом. Он просто должен достать к утру необходимую сумму. — Если сейчас у тебя нет необходимой суммы, папа, то подумай, у кого ты можешь взять ее взаймы, — требовал он от отца.

— Опомнись, дурачок, — встал с дивана отец и шагнул к сыну, они стали лицом к лицу. — Займы, которые я делаю, я буду использовать для оплаты своих собственных банковских счетов, которые находятся в весьма плачевном состоянии. — Он все больше горячился и от этого начинал жестикулировать. Поняв, что заходит слишком далеко в отношениях с сыном, он заставил себя успокоиться. — А сейчас извини, уже довольно поздно, я привык в это время ложиться спать. У меня не тот возраст, чтобы изменять своим привычкам. Это плохо отражается на самочувствии. Я хочу отдохнуть. — Он дал понять Эмилио, что разговор закончен.

— Невероятно, — прошептал пораженный Эмилио, провожая глазами отца, который направился в свою комнату. — Этого не может быть! — Мысль о том, что теперь ему придется затянуть поясок, наполнила его отвратительным чувством бессилия. Почему-то пришла в голову и нелепая мысль о том, что это скажется на их отношениях с Исабель и он может потерять ее навсегда. К чувству бессилия добавилось чувство отчаяния.

Бернарда так устала за прошедший день, который был полон тревог и забот, что, выйдя из палаты мадам Герреро, где осталась одна Исабель, она опустилась в кресло и тотчас уснула. Спала она так крепко, что ни разу не проснулась до самого утра. Не помешало даже то, что спать в кресле было не очень удобно. Ее разбудил звук упавшей на пол с подноса медсестры какой-то металлической вещицы. Медсестра как раз проходила мимо и оступилась. Бернарда открыла глаза, не до конца еще понимая, где это она находится. Это была уже вторая ночь, которую она проводила в кресле. Первую Бернарда просидела в комнате мадам, когда из дома ушла Исабель. Конечно, она не так уж и стара, но все равно в ее возрасте проводить ночи в кресле не стоит. Тело после этого долго не слушается, голова кружится.

— Извините меня, сеньора, я не хотела вас тревожить, у меня это вышло случайно, — начала извиняться медсестра, поднимая упавший с подноса предмет.

— Ничего, все в порядке, — тяжело подымаясь с кресла, успокоила ее Бернарда. — Я немного вздремнула тут. Вы разбудили меня как раз вовремя. Вы не скажете мне, где сейчас Исабель?

— Сеньорита ушла из клиники рано утром, — ответила медсестра. — Она сказала, что у нее срочные дела и что она скоро вернутся.

— Почему же она мне ничего не сказала? — растерянно спросила сама у себя Бернарда.

— Вы, наверное, в это время спали, и сеньорите не хотелось вас будить, — предположила медсестра.

— А как чувствует себя мадам Герреро?

— Без изменений, — ответила медсестра. — Сейчас я должна отнести ей лекарство, — кивнула она на поднос в руках. — С вашего позволения, сеньора. — Она вошла в палату мадам.

— Дела? — говорила сама с собой Бернарда. — Что, интересно, Исабель может понимать в делах? Ей никогда до этого не приходилось заниматься какими-нибудь делами. Все заботы мы с мадам брали на себя.

А Исабель рано утром, позвонив предварительно адвокату Пинтосу, договорилась с ним о встрече. Она хотела разобраться в том, почему вдруг не оказалось на счету необходимой суммы для оплаты лечения. Адвокат ждал ее в своем кабинете, заранее приготовив необходимые бумаги. Пинтос мало верил в то, что Исабель сможет хоть что-нибудь понять в банковских бумагах, бухгалтерской книге. Его слегка забавляло желание Исабель проконтролировать его.

— Вот, пожалуйста, сеньорита, все необходимые документы перед вами. — Пинтос указал на стол, за который посадил Исабель, когда она вошла в кабинет. — Вы можете убедиться собственными глазами, что я не обманывал вас вчера, когда говорил о том, что необходимой суммы у нас нет. Вы очень удивили меня своим желанием все проверить. Деловые бумаги не для красивых девушек. — При этом адвокат нервничал;

— Зато я ожидала увидеть вас в клинике, — резко парировала Исабель.

— Да-да, конечно. — Холодный взгляд Исабель, так не похожий на тот, к которому он привык, когда они встречались до ее отъезда на учебу в Штаты, заставлял адвоката Пинтоса чувствовать себя не в своей тарелке.

— Валентино! — крикнул он в незакрытую дверь своему секретарю. — Прикажи Салите приготовить нам кофе.

— Хорошо, сеньор, — раздался голос Валентино.

— Все в порядке? — спросил адвокат у Исабель. — Надеюсь, вы просмотрите документы и убедитесь, что…

— Я уже убедилась, что являюсь владелицей этого офиса, — прервала его Исабель.

— Конечно-конечно. — Пинтос внезапно вспотел, и от этого у него стали сползать на нос очки и он вынужден был все время поправлять их. Поведение и уверенность в голосе Исабель изумляли его и тревожили все больше и больше. Он начал понимать, что она не так проста, как он думал. Он недооценил ее и сделал ошибку.

— Так в чем дело, адвокат Пинтос? — требовательно спросила у него Исабель, сидя за столом. Адвокат стоял перед ней, как неуспевающий ученик перед строгой учительницей. Он даже боялся присесть на один из многочисленных удобных стульев, которые находились в кабинете. — Я ждала вас сегодня утром с деньгами в клинике, а вы не пришли? — Исабель добивалась от Пинтоса вразумительного ответа, не сводя с него требовательного холодного взгляда.

— Понимаете… — Пинтос с трудом приходил в себя и с трудом находил нужные слова. — Вы не подумайте, сеньорита Исабель, что я этим совсем не занимался. — Пинтос не знал, куда девать свои вспотевшие руки, и они суетливо то опускались вниз, то попадали в карманы, то тянулись вверх, к очкам. Наконец они нашли себе применение — схватились за носовой платок. Это, может быть, придало уверенности самому адвокату, и он решился сесть на стул против стола. — Наоборот, я только об этом и думаю. Кстати, как чувствует себя мадам Герреро? — сменил он ловко тему, уходя от прямого ответа.

— Хорошо, она под контролем опытных врачей, — ответила спокойно Исабель и внезапно наклонилась в сторону Пинтоса, изрядно испугав его этим движением. Он отшатнулся, и растерянная улыбка исчезла с его вспотевшего лица. — Но если вы не найдете денег на ее лечение, то я могу выйти из-под контроля! — пригрозила ему Исабель. — Я не позволю, чтобы меня и мою мать считали нищими!

— Ну что вы, что вы, сеньорита Исабель, — расплылся в улыбке Пинтос, лихорадочно перебирая варианты ответа, чтобы выбрать наиболее выгодный для себя. — Нет, не беспокойтесь, я сам лично займусь этим, и вы увидите, что все будет улажено с самой лучшей стороны. — Пинтос громко чихнул, прикрывшись платком. Это получилось очень кстати, чтобы спрятать выражение лица.

— Извините, адвокат Пинтос, но я начинаю думать, что вы не понимаете всей серьезности создавшегося положения, — покачала головой Исабель. — Мадам Герреро рекомендовала вас всегда как опытного адвоката, но я начинаю сомневаться в этом. Вы не можете ничего предпринять, и, мне кажется, вы не обладаете необходимыми профессиональными качествами.

— Пусть вас не беспокоят мои профессиональные качества, сеньорита Исабель, — почти пропел Пинтос, расплываясь в сладенькой улыбке. — У мадам Герреро есть немало доказательств, которые подтверждают их наличие. Я демонстрировал их ей в течение очень многих лет. Это, к примеру, купля-продажа имущества, дела о наследстве, и множество других документов. Всего не перечесть! И самое главное, это успешное ведение личных дел, в том числе и самой мадам Герреро.