— А что ты хотел бы сделать для них, Коррадо? — поинтересовался священник. Его тронула искренность Коррадо, и он, несмотря на услышанное, сочувствовал ему, ибо видел, что Коррадо раскаялся в содеянном.

— Я хочу привезти их сюда и помочь им здесь, — сказал Коррадо. — Но я не могу поехать туда. Потому что, если другая семья узнает об этом, что я… — Коррадо взглянул на священника. — Вы же знаете, как это делается на Сицилии? Вы должны хорошо это знать. Если они заподозрят хоть какую-то связь со мной, они не остановятся перед убийством моих племянников.

— Спокойно, Коррадо, — успокаивал его священник. — Возможно, есть один способ помочь тебе решить проблему. По крайней мере, у тебя есть деньги, а это уже хорошо. При их наличии можно решить многое… — Священник задумался. Ему очень хотелось помочь Коррадо. — Подожди несколько дней, Коррадо, у меня там есть друзья, я попытаюсь связаться с ними. Мы когда-то учились вместе в семинарии. Мне надо потолковать кое с кем. Я думаю, мы сможем решить этот вопрос.

— Вы даже не представляете, святой отец, как я вам признателен за ту возможность облегчить душу, что вы предоставили мне. — Коррадо с благодарностью смотрел на священника. — Я еще чувствую боль души, но и облегчение чувствую тоже, — слабо улыбнулся он.

— Сын мой, — поднялся священник и положил свои руки на плечи Коррадо, — главная миссия на земле слуг Господних — это нести облегчение и мир в души людей.

— Каждую ночь я чувствовал вот здесь, — Коррадо показал на сердце, — ужасную тяжесть, а сейчас, после исповеди, я чувствую, что она уже не так давит.

— После исповеди должно прийти раскаяние, — заметил священник. — Если сможешь, то нужно возместить ущерб, который ты нанес. — Священник вновь задумался. — Ты рассказал мне о девушке, которую бросил беременной, что с ней стало?

— О ней я так ничего и не знаю, — тихо сказал Коррадо. — Родственники, как мне говорили, увезли ее из поселка, и я больше никогда ее не видел и не слышал о ней.

— А ты рассказывал эту историю своей жене? — спросил священник.

— Нет, — потупившись, признался Коррадо. — Она ничего не знает. Я не хотел говорить ей, потому что боялся разрушить нашу семью. А я так ее люблю. И к тому же у нас есть дочь, Мануэла, без которой я не представляю свою жизнь. Да, святой отец, я, может быть, поступил неправильно, что не рассказал обо всем жене, но иначе не мог…

А Мерседес в это время, приготовив вместе со служанкой ужин, ожидала мужа в гостиной, просматривая журналы. Отвлекла ее от этого дела вбежавшая Мануэла. Она была в длинной ночной рубашке. Время близилось к тому часу, когда девочка должна была ложиться спать. Ритуал прощания с родителями на ночь был для нее обязателен. Иначе она не заснула бы.

— Я готова идти спать, мамочка! — Мануэла прыгнула на колени матери с разбега, что скорее свойственно мальчишке, чем такой милой девочке, как она. — А где папа? — удивилась она, не найдя отца рядом с матерью. — Он разве не придет поцеловать меня перед сном и пожелать спокойной ночи? — Мануэла надула губки, словно обиделась. Но это была всего лишь игра. Мануэла была уверена, что отец обязательно придет к ней в детскую. Такого еще ни разу не было, чтобы он не пожелал ей спокойной ночи и не поцеловал.

— Конечно, придет, — успокоила дочку Мерседес, любуясь ее здоровым румянцем. — Просто он пошел проводить святого отца Хосе и, наверное, заговорился с ним.

— Заговорился? — удивилась Мануэла. Она привыкла, что отец в основном молчал, а говорили лишь она и мама. — И о чем это он заговорился? — Глаза ее вспыхнули любопытством.

— Не знаю, дочка, — улыбнулась Мерседес.

— Это секрет? — не успокаивалась Мануэла.

— Секрет? Нет, не думаю, — покачала головой Мерседес, хотя сама была удивлена столь долгим отсутствием мужа. О чем так долго можно беседовать со священником? Да и вообще за мужем она никогда не замечала тяги к долгим беседам. Разве что о лошадях, о которых он знал, кажется, все. — Хотя, может быть, ты и права, — сказала она дочери.

— Мама, можно я немного еще побуду здесь, с тобой? — попросила Мануэла.

— Нет-нет, — целуя дочь, говорила Мерседес, — хватит, тебе пора идти спать! А вот когда вернется папа, я скажу ему, что ты его ждешь, и он зайдет поцеловать тебя. Договорились?

— Хорошо, — загрустила сразу же Мануэла и тем самым добилась своего. Мерседес не выдержала и уступила дочери.

— Ну хорошо, — согласилась она, — побудь здесь еще минутку. Но не больше! — погрозила она пальцем.

— Спасибо, мамочка! — обрадовалась Мануэла, целуя мать.

А Мерседес действительно начала думать о том, что, наверное, маленькая Мануэла сказала правду. Видно, было что рассказывать святому отцу Коррадо, раз он так долго не возвращается. Мерседес вдруг подумала, что совсем не знает о юношеских годах своего мужа. О них он никогда не рассказывал, говоря лишь, что сбежал от нищеты в поисках лучшей жизни из маленького сицилийского поселка. А может быть, причина была другая?

Первое, что сделал Фернандо, вернувшись домой из офиса, это спросил Барнет, не звонили ли ему в его отсутствие. И нахмурился, услышав отрицательный ответ. Он так надеялся, что Исабель позвонит ему. Правда, он ждал этого, словно чуда, а чудеса на свете случаются очень редко.

— А к вам гости, — сообщила новость Барнет, принимая у него из рук «дипломат». — Хотя, чуть не забыла, утром приходил тот самый молодой человек, который искал вас ночью, и его приняла ваша сестра.

— Хорошо, — кивнул Фернандо, он уже видел Эмилио и последний не интересовал его в данную минуту. — Есть еще новости?

— Нет, сеньор, — ответила Барнет.

— А что это еще за гости? — Фернандо повернулся и оказался в объятиях своей тетушки, женщины неограниченного темперамента и внушительных габаритов, которой был свойственен повышенный интерес к оккультным наукам, гаданию и прочим аналогичным вещам.

— О! К тебе приехала в гости отвратительная старая ведьма, — целуя и обнимая Фернандо, говорила тетушка. — И партнерша в некоторых твоих делах, что не позволяет тебе сразу же выгнать ее из своего дома!

— Ну, как я могу выгнать самую красивую тетушку в мире! — воскликнул Фернандо. Они пошли в глубь дома, обнявшись. На тетушке было экстравагантное платье, все в блестках, которое отдаленно напоминало костюм звездочета из восточных сказок. На голове у нее красовался не менее оригинальный тюрбан, тоже в блестках, пальцы рук украшали многочисленные кольца, а в ушах раскачивались массивные золотые серьги. Тетушка оставалась верна себе. В руке она держала наполовину пустой стакан с виски. Фернандо звучно поцеловал ее в щеку.

— Я уже говорила тебе, надеюсь, что ты единственная очаровательная личность в этой семье? — спросила тетушка, заглядывая лукаво в его глаза.

— Ты говоришь мне об этом при каждой нашей встрече, — рассмеялся от души Фернандо.

— В самом деле? — искренне удивилась тетушка. — Господи, неужели я начинаю стареть и терять память! Нет, не говори больше так, я не перенесу старости! Я хочу умереть в расцвете сил!

— Зато не забываешь приложиться к стаканчику, — успокоил ее Фернандо. — А это говорит о том, что у тебя превосходная память. Еще коктейль?

— Да, двойной! — царственным жестом отдала ему стакан тетушка и уселась на диван в ожидании, когда Фернандо нальет и сядет рядом с ней.

— Я ждал тебя в офисе после обеда. Надо решить вопрос с акциями «Кемикл» и продажей гостиницы в Санта-Фе. — Он взял наполненные коктейлем стаканы и присел рядом. — Мне хотелось посоветоваться с тобой по этим вопросам.

— Дела, дела! — запричитала тетушка. — Иногда они просто выводят меня из себя!

— Я знаю это, — спокойно отреагировал Фернандо. Он знал, что тетушка при своих странностях достаточно деловой человек и никогда не позволит себе сглупить, чтобы что-то потерять. — Я понимаю, что делами тоже надо заниматься, — продолжала недовольно брюзжать тетушка, — но давай займемся ими завтра.