Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— А часто так бывает? — Хуанхо взял ее руку в свою. Он почувствовал, какая мягкая и податливая рука у Терезы.

— Что мне кто-то нравится? — Тереза продолжала соблазнять его всеми прелестями, которыми щедро наделила ее природа. Сейчас она закинула ногу за ногу, и короткая юбка почти не скрывала ее стройных ног и округлых коленей. — Возможно, и часто. Но до такой степени, чтобы я осталась с ним, очень редко. — Она видела, что Хуанхо прямо пылает. Это доставляло ей удовольствие. Она любила победы над красивыми мужчинами. И тут ее взгляд случайно остановился на Марчелло, который стоял рядом и слушал их воркованье. Но Тереза есть Тереза. Не смутившись даже на мгновенье, она сразу же переключилась на него. — А, Марчелло! Откуда ты здесь? Я думала, ты давно уже в Италии!

— Я вспомнил, где собираются те мужчины, что тебе нравятся, и решил зайти, в надежде встретить тебя здесь. И, как видишь, не ошибся. — Бросив на нее испепеляющий взгляд, Марчелло развернулся и отправился за стойку бара, где его дожидалась заказанная порция спиртного.

— Хуанхо… — Тереза смотрела в спину уходящего Марчелло и понимала, что может потерять его навсегда. Она видела: тот был просто взбешен тем, что застал ее с другим в ресторане, куда они ходили вместе. А Тереза была не из тех женщин, кто разбрасывается красивыми мужчинами. Да еще богатыми, каким был Марчелло. Его необходимо было бы как-то остановить или сделать так, чтобы вина в их размолвке полностью легла на него. Тогда всегда можно будет возобновить отношения. — Хуанхо, ты посиди немного один, у меня есть разговор с моим старым деловым знакомым. Это недолго. Я скоро вернусь. — Она многозначительно пожала ему руку и так посмотрела в глаза, что он растаял, как мороженое под жаркими лучами солнца. Заметив, что Марчелло не смотрит в их сторону, она легонько коснулась губами Хуанхо. Удостоверившись, что тот готов ждать ее хоть сто лет и вытерпит любое обращение, Тереза поспешила к своему старому поклоннику, который теперь расположился за столиком в углу.

— Знаешь, Марчелло, я никогда не думала, что ты сможешь подойти к столику, когда я не одна! — сразу же пошла Тереза в наступление.

— Я тоже не думал, — спокойно ответил Марчелло, достойно парировав ее выпад, — но попробовал и у меня получилось. По-моему, ты должна быть довольна.

— Что? Довольна? — возмутилась Тереза. Такого она не ожидала от Марчелло. Он казался ей попроще.

— Ну да, — подтвердил Марчелло. — Это ведь доказывает, что ты мне еще не безразлична. А вот если бы я не обратил на тебя внимания, тогда, значит, ты мне разонравилась. А пока ты меня интересуешь.

— Знаешь, Марчелло, я верю лишь одному доказательству твоей любви ко мне. Но ты ведь отказался продемонстрировать его мне в последнюю нашу встречу. — Тереза изобразила обиду и отвернулась от Марчелло.

— Неужели ты такая бессердечная! — спросил Марчелло. — Неужели ты не можешь понять, что человек, ответственный за дело, не может бросить все так, из-за какого-то каприза?

— А я сама такой каприз! — повернулась к нему Тереза, надув губки. — И считаю, что стою куда дороже любого дела!

— Ты заставляешь меня поступить так, только потому что тебе, видите ли, так хочется? Нет, это не каприз! Тебя всегда интересует лишь то, что тебе хочется. А на желания других ты плюешь!

— Да, согласилась Тереза. — Это так, это правда, я не отрицаю, — наконец-то она нашла повод, чтобы обвинить Марчелло в их разрыве. Пусть мучается. А если понадобится, она всегда сможет его вернуть. Тереза давно поняла, что мужчин нельзя обижать и унижать. Их надо делать виноватыми. Тогда они готовы загладить свою вину.

Хуанхо с беспокойством наблюдал оживленную беседу Терезы и этого мужчины. Они так горячо жестикулировали, что ему казалось, еще немного, и они начнут бить друг друга.

— Извини, Марчелло, — развела руками Тереза, — я такая и меня уже нельзя изменить! Я сама иногда по этому поводу расстраиваюсь. Но ничего не могу с собой поделать. Хотя, может быть, — Тереза мгновенно превратилась в робкую и трепетную женщину, — у нас осталась последняя возможность. — Она посмотрела широко открытыми искренними глазами на Марчелло. — Но используем мы ее или нет, зависит только от тебя. Так ты улетаешь в Европу в намеченное время или остаешься со мной? — Вот она и поймала его на удочку. Конечно же, он не сможет отложить свою поездку. Значит, все время будет помнить о ней и как только вернется, бросится заглаживать свою вину.

— Я улетаю, — потерянным голосом ответил Марчелло. — Но я буду все время думать о тебе! — заверил он. — Клянусь, Тереза! Мне будет нелегко тебя забыть после всего, что между нами было. Я буду ждать тебя в своем доме, — с надеждой произнес он, заметив, как она вздохнула и развела руками, — там, в горах Сицилии. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? Ведь ты хотела приехать? Помни, Тереза, я жду тебя! — И Марчелло, поднявшись, направился к выходу. Откуда было ему знать, что вздох Терезы, который он воспринял как вздох сожаления о разлуке, имел совсем не то значение. Она вздохнула с облегчением.

Хмыкнув, она проводила его насмешливым взглядом и вспомнила об оставленном в одиночестве Хуанхо.

— Куда ты от меня денешься! — негромко сказала она. — Да ты скорее умрешь, чем меня забудешь! Все мужчины одинаково глупы, самонадеянны, и потому умной женщине ничего не стоит обвести вас вокруг пальца. — Она поднялась и направилась к Хуанхо, который уже несколько минут делал ей знаки, не понимая, почему Тереза не возвращается за свой столик, а сидит в одиночестве, чему-то странно улыбается.

Исабель не узнавала улиц, по которым шла, несмотря на то, что считала себя неплохим знатоком города. Когда она была еще подростком, они любили с подругами и в сопровождении поклонников, мальчишек, путешествовать по городу на велосипедах. Кстати, ее тогда повсюду ревностно сопровождал Эмилио, не позволяя это делать другим.

Стоило Исабель забыть события сегодняшнего дня и начать думать о чем-то другом — вот об этих прогулках на велосипедах, — как лицо ее озарилось светлой улыбкой. Улицы уже не казались такими мрачными, ноги не гудели от усталости. Но стоило ей вернуться мыслями к причине бегства из дома, как мир вокруг опять представился злым и равнодушным. Она начинала замечать, что устала, проголодалась, что ей холодно. Чувство одиночества наводило смертельную тоску. И порой она начинала жалеть о том, что не позволила Фернандо сопровождать ее. Ведь сейчас она могла бы спокойно махнуть ему рукой, он подъехал бы, открыл дверцу и она оказалась бы в теплом салоне автомобиля. Но то воспитание, которое она получила у мадам Герреро, не позволило ей разрешить ему это. И вот теперь она одна. Впрочем, это участь всех максималистов. И Исабель начала вспоминать годы учебы в колледже, именно там в какой-то книжке она прочитала о максималистах.

Исабель не знала, что в это время очень много людей в городке заняты ее поисками, думают о ней, беспокоятся. Даже те, кто никогда не видел ее. Хотя и имел непосредственное отношение к ней. Да, сеньор Коррадо так и не смог уснуть после того, как кошмарный сон заставил его проснуться. Он долго лежал с открытыми глазами, потом с закрытыми, потом считал до тысячи, но ничего не помогло. Снотворного в доме не было, это он знал точно. Когда-то, еще первое время после того, как ему удалось перебраться в Аргентину, он часто мучился бессонницей, вспоминая оставленную на Сицилии молоденькую Бернарду, ждущую ребенка. Тогда понятие совесть было для него весьма призрачно. Жалость — да. Он жалел ее, уверенный в том, что братья Бернарды вряд ли оставят ее живой. Женщина на Сицилии, запятнавшая честь семьи, переставала считаться человеком, ее убивали, как собаку. И все вокруг закрывали на это глаза. Честь семьи превыше всего! Да, жалость не давала ему спать. Но чем старше он становился, тем явственнее пробуждалось в нем непонятное чувство, которое все называют совестью. Лишь после того, как он женился, воспоминания потихоньку начали отпускать его. А когда родился ребенок, все прежнее оставило его совсем. И ничто не тревожило сон. Он очень любил свою дочь. Жену тоже, но дочь особенно. И вот, когда сегодня ему приснился страшный сон, когда он проснулся в холодном поту, когда сердце было готово вырваться из груди, а жена в испуге смотрела на его выпученные глаза, неизвестный голос сказал ему, что все это каким-то образом связано с дочерью. Он страшно испугался. Не за себя, а за нее. И вот теперь не мог уснуть. Хотя понятно, что это лишь сон, что дочь спокойно спит в соседней комнате, но предчувствие опасности все равно осталось и время от времени трогало холодными пальцами его сердце. Коррадо понял, что ему сегодня уже не суждено уснуть, тихонько откинул одеяло и выбрался из-под него, стараясь не разбудить жену. Она тоже не могла долго уснуть, чувствуя, что с мужем что-то происходит. Но все-таки сон ее победил.

36
{"b":"172722","o":1}