Но вот автор британской «официальной истории» при описании этого временного отрезка вдруг использует хитрую грамматическую форму «past perfect», пишет «had been». То есть пишет об «ответной» отправке британских кораблей как о событии, которое могло произойти в какой-то момент до 31 марта. Свидетельство ли это изящного авторского стиля или по-настоящему хитрой политической грамматики? Потому что тогда выходит, что это всё-таки британцы перехитрили аргентинцев. И тогда у них тем более есть чему поучиться.
Как бы то ни было, вся эта крайне мутная история с путешествиями Константино Давидоффа — лишнее свидетельство того, чем могут обернуться споры о регистрациях и суверенитетах в такой зоне, как Антарктика. Возвращаю читателя к предложению чилийцев регистрировать суда у начальника их порта в Антарктике. Вот с такого всё и начинается.
Но для аргентинцев эта мутная история — вопрос всё ещё болезненный. Особенно для аргентинских военных, которым, конечно, надо искать какие-то оправдания. Например, появилась версия, что если бы не «британские провокации», если бы не пришлось торопиться, то «операция Росарио» началась бы не I апреля, а 15 мая. Тогда бы никакие экспедиционные силы из Британии не смогли бы добраться до наступления зимы. И тогда никакая высадка британцев на островах была бы невозможна[63].
Правда, зачем тогда адмирал Анажа дал добро на столь раннюю высадку на Южной Георгии людей Давидоффа? Лично у меня на этот вопрос два ответа. Либо «ястреб» Анажа таким образом подстёгивал «голубей» в хунте. Либо ему отказало профессиональное чутьё. В любом случае одёрнуть адмирала было некому. Как некому было одёрнуть военных и в СССР, где при «позднем Брежневе» каждый тоже считал себя самым умным.
Ну, а в Аргентине с возвращением к власти гражданских стали выясняться многие подробности войны, которые военные цензурировали.
Выяснилось, например, при каких обстоятельствах британцы смогли уже через три недели отбить Южную Георгию. Оказывается, отправленная к ней аргентинская подлодка «Санта-Фе» не проходила «диспансеризацию» в сухом доке 22 года! Интересно, на что же уходил щедрый военный бюджет, который сами же аргентинские военные себе утверждали?! Манёвры той подлодки были ограничены двумя движениями: либо идти на поверхности, либо погружаться максимум на глубину перископа. Британцы вынудят её всплыть и сдаться, сбросив всего одну глубинную бомбу.
И, наверное, главная боль всей войны. Призывники. По-испански «конскриптос». Выяснилось, что на «пушечное мясо» в Южную Атлантику отправляли даже не просто призывников, а и молодых диссидентов. Чтобы образумились. Вот они и учились на ходу. По рассказам очевидцев, по ночам начинали беспорядочную стрельбу, тем самым лишь растрачивая боезапас и выдавая свои позиции. Проблема с подготовкой призывников обнажилась ещё на Южной Георгии. В первые же часы войны каких-то двадцать два профессиональных морских пехотинца из Британии держали оборону от целого забитого призывниками корабля, сбили аргентинский вертолёт и убили двух безусых «конскриптос».
В Советском Союзе на обсуждение этих же проблем ушло куда больше времени. Хотя и у нас «кухонная» дискуссия началась после «маленькой победоносной войны» в Афганистане. Но если в Аргентине режим пал через считаные месяцы после войны, то в Москве август 91 -го случился через одиннадцать с лишним лет после похода за речку Пяндж. Сила советского тоталитаризма оказалась выше.
Впрочем, если аргентинский сценарий в СССР осуществился с опозданием, то новая Россия на удивление оперативно переняла британские подходы. И плохие, и хорошие. Вообще, как бы Москва и Лондон ни ругались по конкретным вопросам, логика поведения у них в действительности одинаковая. Может, поэтому так часто и ругаемся?
Итак, какие же уроки извлекла из этой войны Британия, а вслед за ней и Россия?
Тэтчер триумфально выиграла следующие выборы. Для её правительства это действительно была «маленькая победоносная война». О том, чтобы отказаться от архипелага, больше в Лондоне никто и не заикается. А специальная парламентская комиссия в Лондоне, которая памятно пришла к выводу о том, что «у кого больше прав на острова, определить невозможно», тогда же заключила, что аргентинское вторжение 1982 года проблему, по крайней мере, приличий разрешило.
Чтобы обезопасить жителей островов на будущее, британцы разместили теперь на Фолклендах и соседних островах внушительный воинский контингент с самолётами и так далее. При всём сказанном ранее аргумент силы ещё никто не отменял. Главное — этим аргументом грамотно распоряжаться. Возможно, правда, британцы поторопились с выводом войск с Южной Георгии. Произошло это в 2001 году, когда в Буэнос-Айрес летал Тони Блэр. Тогда казалось, что всё в порядке, что аргентинцы больше, как говорится, не полезут. Но с тех пор прозвучали заявления Уго Чавеса. О том, что борьба продолжится. А Уго Чавес — это, как я уже говорил, всерьёз и надолго. Тогда по-новому зазвучали и аргентинские шутки и появились целые новые «комедии».
— А пойдём теперь к тебе домой? — предлагает аргентинский турист англичанке, которую он «закадрил» в интернет-кафе на Фолклендах и они даже успели там, в кафе, сделать «это».
— А пойдём, — отвечает молоденькая старожилка.
Так занятно оканчивается фильм о путешествии на Мальвины одного современного аргентинского режиссёра. Название ленты — «Fuckland». Понятно, на созвучии с «Falkland». Сначала описывается, как от регистрации в Буэнос-Айресе до выхода в аэропорту островов надо отстоять двадцать восемь очередей. Мало кому захочется лететь со столькими пересадками. Да ещё и по спецразрешению. Но вывод фильма такой: не надо бояться сложностей. Нам, аргентинцам, надо туда правдами-неправдами пробиваться, заводить романы и не предохраняться. Вот так нас, аргентинцев, будет на архипелаге когда-нибудь большинство, и стабильно британские Фолкленды опять превратятся в исконно аргентинские Мальвины.
Пока же жители островов стали полноценными гражданами Соединённого Королевства. И это уже прямая аналогия с тем, что в подобных случаях делает и новая Россия. Потому что ровно по такой же схеме российские паспорта выдавали в Сухуми и Цхинвали. Угроза Фолклендам — это угроза гражданам самого Соединённого Королевства, а угроза Абхазии и Южной Осетии — это угроза гражданам России. Британцы, кстати, такую же схему применили и в отношении жителей спорного с Испанией Гибралтара.
Ну и самое главное. На Фолклендах теперь ищут... нефть! Отбив архипелаг, британцы, с их и без того колоссальным опытом освоения шельфа в Северном море, теперь вовсю осваивают навыки нефтедобычи и в антарктических условиях. А это позволяет им куда лучше подготовиться к моменту, когда всё-таки будет отменён мораторий на разведку недр и во всей Антарктике. У победы на Фолклендах оказались далеко идущие политические и коммерческие следствия.
Петербург, весна 2007 года. Смольный институт. Тот самый исторический зал, где Ленин провозгласил советскую власть и где теперь проводят, может, и менее исторические, но куда более приятные мероприятия. В тот день от имени президента России губернатор Валентина Матвиенко вручала здесь государственные награды большой группе петербуржцев и друзей города. Был там и я[64]. Усаживаюсь, жду начала церемонии, как вдруг кто-то меня трогает за плечо:
— Серёжа, ты?
Поднимаю глаза. Ба! Старый знакомый! Начальник Российской антарктической экспедиции Валерий Лукин.
— Валерий Владимирович! Вот это встреча! Какими судьбами?
— Да вот, пришёл орден получить. Почти все, кого ты здесь сегодня видишь, это наши, полярники. Здесь и капитан «Академика Фёдорова», на котором я тогда в Монтевидео приходил, и ещё много кто.
— А что за повод?
— У нас недавно юбилей института был. Вот к нему и приурочили. Теперь, правда, слава богу, о нас не только под юбилеи вспоминают. И финансирование восстанавливают, и, видишь, ордена вручают.
