– Госпожа Астафьева, держитесь.
– Я тяжелая.
Я усмехнулся. Для меня она практически нечего не весила.
* * *
– Что говорил врач? Полный покой и ногу повыше?
– Эрик, ты псих? Я сама дойду, – она начала упорно вырываться из моих рук. Находились мы уже в ее подъезде возле лестницы. Ну, что ж посмотрим как она сама.
Я поставил ее на ноги на первой ступеньке. Она долго думала, какой же ногой сделать первый шаг здоровой или больной и как причинить себе меньше боли. Решилась вначале больной. Вцепилась двумя руками в перила. Поднять вторую ногу ее так и не удалось.
– Сама, да?
– Наверное, уж лучше ты?
Так мы все, таки добрались до ее квартиры. Было уже поздно, очень поздно. Я положил Еву на кровать, достал из шкафа теплый мягкий плед. И тут как по щелчку фокусника в доме погас весь свет.
-Что за черт?– воскликнул я все еще стоя с пледом в руках, – У тебя есть свечи, фонарик или что-то типа этого?
– На кухне есть свечи.
– Сейчас принесу.
Я уже дошел до кухни, как обычно быстро ровно, и только тогда понял, какую оплошность я совершил. Человек сейчас не увидел бы ничего дальше своего носа…
На кухне я нашел подсвечник с тремя свечами. Теперь должна была состояться еще одна сложная процедура. Нужно было зажечь эти свечи. Я достал спичку из коробка, пламя вспыхнуло и ударило ярким светом мне в глаза, мне показалось, что они на секунду засветились. Я надеюсь это от пламени, а не от голода. Жар от племени причинял пальцам держащим спичку боль. Я был похож на маленького ребенка, который первый раз в своей жизни зажег свечку.
Ева за все время моих поисков так и не сдвинулась с места.
-Свечи как в старые добрые времена, – сказал я.
– Да… романтика.
– И часто такое бывает, – поднял глаза на люстру.
– Нет, первый раз.
Странно. Не уж то свет меня почувствовал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ничего. Только вот действие обезболивающего уже проходит, и еще такое впечатление, что в голове гудит рой пчел.
– Ты помнишь, что случилось?
– Не очень. Помню, как покатилась по земле, и еще мне показалось, то ты перегнал меня и остановил…
Сердце издало один гулкий, тяжелый, скрипучий удар.
– А дальше, что?
– А дальше помню уже больницу.
Она мило (так, как могла только она) улыбнулась. Только представить, что я хотел лишить себя этого. Я взял ее руку и приложил к своей щеке.
– Эрик, чего ты такой холодный?
Я пожал плечами и нагнулся, чтобы ее поцеловать…
– Я тебя люблю…
– И я тоже.
Как же я мог быть таким дураком. Мне плевать на честь вампира, я люблю ее и точка, будь, что будет. Черт! Ну, почему это жалкое существо, сидящее где-то на небе на своем троне, посылает такую муку как невозможная любовь?
* * *
Ночь. Приблизительно полночь. Мои глаза сверкнули не просто так, а потому, что я был голоден, мне нужна кровь, мне нужна еще одна человеческая жизнь! А Ева все никак не хотела засыпать. Я ушел в другую комнату и пожелал ей спокойной ночи, но она все еще капризничала как маленький ребенок. Если бы она понимала, почему мне пришлось прервать нашу беседу… Если бы она знала какая опасность ей угрожает…
Я надеюсь, она наконец-то уснула. Тихо, медленно, пытаясь слиться с темнотой, я иду по коридору, тихо очень тихо, переступая с пятки на носок. Прохожу мимо зеркала и вижу себя таким, каким ненавижу больше всего, зверем, охотником со светящимися ярко-желтым пламенем глазами. Еще пару шагов, дверь, ее комната. Сейчас я не понимаю, на сколько, это опасно. Очень аккуратно берусь за ручку, дверь открывается. Что подтолкнуло меня пойти в таком состоянии к ней в комнату, а не просто тихо выскользнуть в окно. Охотник, конечно, это чертов охотник, жаждущий ее крови.
Ева спит. Она даже не подозревает, что рядом с ней стоит монстр. И этот монстр победил человека, любящего ее. Еще один медленный шаг. Ее теплое дыхание, запах ее крови, бегущей по телу. Она одна из тех, кого я без сожаления и жалости убиваю. Так должно быть, в этом мире выживает сильнейший. А сильнейший в данный момент я. Чем она заслужила жизнь, больше чем тот мужчина, чем те парни в клубе? Ничем. Пора бы уже понять, что я вампир, а она всего лишь жалкий человечек. Я жестокое, безжалостное существо.
Еще один шаг, и я стою вплотную у ее кровати. Ее сердце отбивало свои последние гулкие удары, ее кровь притягательная, со сладковатым слегка терпким запахом сводила меня с ума. Какая же она на вкус? Я склонился над ней, еще раз взглянул в ее лицо…
Чудовище ликовало, когда мои пальцы потянулись к воротнику на ее шеи…
Прости Ева…
Глава 15
(Эрик)
В самую последнюю секунду, отведенной ее чудовищем жизни, он прошептала:
– Эрик…
О Боже! Черт! Я нашел в себе последние силы, собрал всю свою волу и бросился к отрытому окну. Только стоя на свежем воздухе в одиночестве я понял, что я сейчас чуть не натворил! О Боже! Как я мог? Как? А если бы я убил ее?..
Я оправился к машине взял плащ и очки, а теперь прочь! Прочь отсюда! Я помчался по улицам, выбирая те из них, которые были пусты. Быстрый бег, свежий ветерок приводили разум в нормальное состояние, и я начал отчетливо понимать, что я чуть не сделал. Я чуть не убил Еву! Охотник разозлился на это «чуть», и меня вдруг резко сковала тупая боль, где-то в области … Не знаю в какой области, болело буквально все. Мне срочно нужна кровь! Черт! Монстр просто не понимал, почему его уже два раз останавливают, ведь вот он человек, вот его добыча, но только существо, которое совмещало в себе чудовище и человека, всем сердцем любило эту самую добычу.
Мне нужно полежать, мне плохо, мои силы на исходе. Я остановился. Нужно дышать, вдох – выдох, вдох –… Черт! Опять! Было такое впечатление, что меня держат под прессом и с каждым вздохом груз надо мной увеличиваться в несколько раз, что все мои внутренние органы уже раздавлены, и теперь пришло время костей. Этого всего могло бы и не быть если бы я не почувствовал кровь Евы, которая в тысячу раз усилила мой голод.
Жертва… Мне срочно нужна жертва! Мне было так больно, что совершено безразлично кто будет этой самой жертвой, только скорее.
Я бросился к реке в поисках зазевавшегося, одинокого прохожего. И вот она, на навесном деревянном мосту. Луна отражается в мелких волнах реки, однообразно, но ненавящево шумящей.
Эта девушка была похожа на Дженни. Такая же хрупкая милая… внешне, но насквозь пропитана пороками, безнравственностью, а так же запахом сигарет и алкоголя. Но все же она слишком молода, мне не хотелось ее убивать, но вновь усилившаяся боль отключила все мое милосердие и жалость. Я ступил на мост, он заскрипел под моим весом. Девушка оглянулась. Похоже, от выпитого, она плохо соображала.
– Привет, – сказала она, отталкиваясь всем своим телом от перил моста. Ее голос был осиплым и грубым.
– Привет, – сказал я, подходя медленными, осторожными шагами, приближаясь, как хищник к добыче, хотя почему как? В ее крови было ужасно большое количество алкоголя и еще какой-то дряни.
– Почему ты так смотришь? – спросила она.
– Как?
– Хочешь меня, да?
Ох, милая даже не представляешь насколько, только твое понимание слова «Хочешь», немного отличается от моего.
– Безумно.
Я подошел почти вплотную, эта девушка просто испепеляла меня взглядом, но я уже не мог думать не о чем, кроме как о ее крови. Теплой, несущей жизнь и избавление от моей боли ( которая, кстати, уже стала просто не выносимой). Я нагнулся к ее шеи, и вот оно наслаждение и блаженство. А потом ее бездыханное тело полетело в реку с моста. Кровь прилила к мозгу, и Эрик пришел в себя. Эрик – человек, а не Эрик – монстр. И бросился бежать, как жалкий трус. Черт!
Я бежал, прочь. Вернуться к Еве, нужно вернуться к Еве. Пробегаю еще пару кварталов, тихо забираюсь в окно, через, которое уходил.
Она все еще тихо спала, похоже, за время моего отсутствия, она даже не сдвинулась с места.