— Кто там? — спросила Равин, не открывая дверь.

Мужчина напрягся на секунду, затем расслабился. Он откинул голову назад, и Равин смогла лучше рассмотреть его побитое лицо. Все было хуже, чем ей показалось на первый взгляд.

— Равин? — улыбнулся он. Улыбка абсолютно не шла к его помятому лицу. — Слава богу! Это Ник. Пожалуйста, разреши мне войти.

— Простите, но я вас не знаю. Вам лучше уйти. Улыбка исчезла с его лица, и он крепко зажмурился.

— Равин. Пожалуйста. Разреши мне войти, и я все объясню. Ты знаешьменя.

Она громко вздохнула и сказала:

— Послушайте, будет лучше, если вы уйдете прямо сейчас, или я вызову полицию.

— Нет, ты не сделаешь этого. — Один конец его рта расплылся в ухмылке. — Ведь ты ненавидишь копов. Просто дай мне пять минут, и я расскажу тебе, зачем пришел, и уйду. Обещаю. — Он поднял три пальца, как бойскаут.

— Нет, — твердо сказала она. — Уходите. Меня не интересует, что вы хотите сказать. — Зачем она вообще стоит возле двери и спорит с этим лунатиком? Если она проигнорирует его, он быстрее отвяжется. Равин уже собиралась отойти от двери, но следующие его слова заставили ее замереть.

— Даже если это касается Кейни?

Равин секунду поколебалась, прежде чем повернуться и открыть дверь. Если он хотел навредить ей, она сможет защитить себя. Она отошла, позволив ему войти, затем закрыла дверь и повернулась к нему лицом, крепко сжав руки на груди.

— Что вам известно о нем? — требовательно спросила она.

— Мне известно о Кейни, о Халеке… — Затем он продолжил более тихо: — О Сорине. Господи, Равин! Я Ник. Только не говори мне, что он победил и ты ничего не помнишь.

Вблизи незнакомец выглядел еще ужаснее. Лицо в кровоподтеках, губы распухли и все в порезах. Один глаз налит кровью. Другой глаз не пострадал. Он сверкал, как океан на солнце, когда мужчина смотрел на нее.

Равин произнесла сквозь зубы:

— Я не знаю вас и понятия не имею, откуда, черт возьми, вы знаете меня. Но что вам известно о Кейни? Где он?

— Он мертв.

— Как?

Мужчина вздохнул и подошел ближе.

— Я убил его. С твоей помощью. Меньше часа назад. А потом ты сказала, что любишь меня.

Равин покачала головой.

— Вы сумасшедший.

— Возможно. Потому что я знаю, кто ты на самом деле, и это не похоже ни на что из того, что я видел и знал когда-либо. Однако я готов рискнуть.

— Ты знаешь, что я…

— Ведьма? Да. Я недавно узнал об этом и согласен, в это сложно поверить, но я только что подрался с колдуном, чтобы спасти тебя, поэтому мне придется признать этот факт. Кейни сказал, что ты будешь свободна, но забудешь меня. Я не поверил ему, потому что убежден: наша любовь сильнее любых проклятий. Как этот мир вообще сможет существовать, если темные силы будут сильнее любви? Не думаю, что я хотел бы жить в таком мире. — Он взял ее за руки и попытался заглянуть девушке в глаза. — Ты должна вспомнить.

Сквозь тонкую ткань халата его прикосновения показались Равин такими волнующими. Она вырвалась.

— Отойди от меня. Сейчас же, — приказала она низким голосом.

Боль отразилась в глазах мужчины.

— Ты действительно не помнишь. Ничего.

Равин вздернула подбородок и высвободила руки.

— Пожалуйста, просто уйди. Последние несколько недель были сущим адом, и я не знаю, кто ты. Единственное, в чем я уверена, — ты смертный. И мне сложно представить, чтобы я любила тебя. Но если это так… честно говоря, я не хочу даже вспоминать. Не хочу знать тебя. Мне нужно побыть одной. — Устало подняв руку, она убрала волосы с лица и добавила слабым голосом: — Пожалуйста.

Ник внимательно на нее посмотрел. Неожиданно его лицо смягчилось. Казалось, Ник принял какое-то решение. Он кивнул.

— Так тому и быть, — произнес он печальным голосом. Затем тяжело вздохнул. — Хорошо. Сейчас я уйду. Не хочу, чтобы ты ненавидела меня. Я дам тебе немного времени, потом поговорим. Ты жива. С тобой все в порядке. А это самое главное. Этого достаточно. — Он еще секунду посмотрел на нее и сказал: — На данный момент этого должно быть достаточно.

Он повернулся и направился к двери. Равин с замершим сердцем ждала, когда он уйдет. Ник остановился и потер ссадину. Равин видела, как затряслись его плечи, затем он повернулся и прорычал:

— Ни черта не достаточно.

Ник шагнул к ней. Равин подняла руки в его направлении, но прежде чем она успела что-то предпринять, Ник взял ее ладони в свои.

— Этого недостаточно, — выдохнул он. — Может, я и эгоист, но я не хочу потерять тебя снова. Не знаю, что может случиться, когда я закрою за собой дверь, но я не хочу рисковать. Я усвоил урок: больше никогда не отворачиваться от того, кого люблю. Я так долго страдал, пока не встретил тебя, даже забыл, как это — чувствовать себя счастливым. И я знаю, что ты чувствовала то же самое. Не хочу снова возвращаться к этому. И не позволю тебе.

Равин была так поражена этими неожиданными словами, что вначале даже не шелохнулась и не высвободила рук, пока он говорил. Почему-то она знала, что этот человек не обидит ее. И она уже не хотела причинить ему боль, смертный он или нет. Кто-то и так уже сделал это.

Мужчина умоляюще посмотрел на нее и сказал:

— Ты обязана вспомнить, Равин. Обязана.

— Ничем не могу вам помочь, — мягко сказала она. — Мне жаль. Я вас не знаю.

— Знаешь. — А затем произнес более настойчиво: — Ты знаешь меня. — И с этими словами он взял ее руку и приложил к своей груди, к своему сердцу.

Первая реакция Равин была настолько неожиданной, что поразила ее саму: ее охватила страсть. Желание было таким сильным, что у нее закружилась голова. Равин убрала пальцы с его крепкой теплой груди, и слабый стон сорвался с ее губ. Колени подкосились от взгляда в это лицо, которое находилось сейчас так близко.

В замешательстве она сдвинула брови и открыла уже рот, чтобы запротестовать, но неожиданно появились какие-то образы, сменяя друг друга. Такие яркие и реалистичные. Это были воспоминания, а не иллюзии.

Первый раз, когда она увидела Ника — эти глубокие голубые глаза, белые зубы, выделяющиеся на фоне темной щетины…

Как он успокаивал ее на полу в кухне, когда она рыдала после смерти Сорины…

Первый раз поцеловались…

Последний раз, когда они поцеловались и Ник принес себя в жертву, чтобы спасти ее…

— Ник, — выдохнула она.

Слезы сдавили ей горло.

— Ты вспомнила? — спросил он осипшим голосом.

Не убирая руки с его груди, Равин провела кончиками пальцев другой руки по его раненому лицу.

— Ты мог уйти, — мягко сказала она. — Но ты сражался за меня. Ты поставил меня и любовь ко мне выше собственной жизни.

Смертный проявил большую силу характера, чем самые могущественные ведьмы, которых она когда-либо знала. И не просто смертный. А ее смертный. Ее Ник.

— Господи, Равин!

Он прижал девушку к себе. Ее рука так и осталась между ними, когда он приблизился, чтобы поцеловать ее. Поцелуй обжигал ее, тепло разливалось по всему телу. Она попыталась унять свою страсть, беспокоясь за его раны, но Ник не был таким осторожным. Его губы продолжали жадно целовать ее. Так голодный человек набрасывается на долгожданный обед.