на пути твоём и надо
нам её преодолеть,
переплыть, перелететь?
Говори скорей, не бойся,
ни о чём не беспокойся,
отдыхай, твою беду
я руками разведу».
Говорит Иван: «Посуду
надо взять мне у Махмуда,
но в кармане ни гроша,
на аркане только вша,
да блоха ещё на теле
обитает не при деле».
Одолень-трава в ответ:
«Дела проще в мире нет.
Тут старик забыл котомку,
с ней посуду и котёнка,
яблок кучу – первый сорт,
словом, всё, что ждёт Кокот,
если он за это время
не скончался от волнений.
Так что можешь забирать».
«Не привык я воровать, –
проворчал сердито Ваня, –
я тебе не басурманин,
хоть дорога нелегка,
отыщу я старика
и верну ему котомку,
и посуду, и котёнка,
яблок кучу – первый сорт,
а Кокот пусть дальше ждёт».
Одолёнка улыбнулась,
вкруг три раза обернулась,
словно пёрышко легка,
превратилась в старика:
«А теперь возьмёшь котомку?
Я – старик и Одолёнка,
я – всему здесь голова,
колдовская я трава.
Не забудь, что завтра, в среду,
должен ты успеть к обеду
принести товар домой.
Здесь расстанемся с тобой».
Дед Ивану улыбнулся,
вкруг три раза обернулся,
топнул в землю и пропал,
словно сроду не бывал.
Подхватил Иван котомку
добрым словом Одолёнку
помянул и снова в путь
пошагал куда-нибудь.
* * *
Царь Кокот, проснувшись в среду,
стал готовиться к обеду:
похмелился, поскучал,
на картишках погадал,
вымыл руки с неохотой,
побранил слугу за что-то
и уселся на диван,
ждать, когда придёт Иван.
Без пяти минут двенадцать
слышит царь, к нему стучатся.
Побежал бегом Кокот,
дурня встретил у ворот.
Скинул с плеч Иван котомку:
«Ну, задал ты работёнку,
принимай свои дары
да устраивай пиры»,
Царь Кокот от восхищенья
принял мудрое решенье:
«В дар получит пусть дурак
мной утерянный пятак,
да нальют ему из фляги
полстакана царской браги
и дадут на закусь щей
из солёных овощей».
Сам почистился немного
и пошёл через дорогу
вместе с Ванькиной сумой
в гости к девке молодой.
На крыльцо, его встречая,
вышла дева молодая.
Говорит ей царь: «Заказ
я твой выполнил зараз.
Здесь в котомке яблок груда,
золочёная посуда,
а в придачу кот Баюн,
он затейник и шалун.
Ты взамен отдай мне руку,
отведи от сердца муку,
чтоб любовь нам и совет».
А она ему в ответ:
«Если хочешь, царь, жениться,
то изволь не торопиться,
а исполнить мой приказ,
так и быть, в последний раз.
Ходит слух, за океаном
иль в других каких-то странах,
если люди мне не врут,
на базарах продают
приворотливое зелье
на любовь и на веселье,
а без этого питья
жить с тобой не стану я».
Царь, напившись с горя пьяным,
повелел найти Ивана
и доставить во дворец,
как невесту под венец.
Отыскали дурня слуги,
как обычно, без натуги,
и доставили во двор
на серьёзный разговор.
Говорит Кокот Ивану:
«Слышал я, за океаном,
коли люди мне не врут,
на базарах продают
приворотливое зелье
для любви и для веселья,
для семейного венца
и счастливого конца.
А без этого отвара
мы с царь-девицей не пара.
Если понял что-нибудь,
отправляйся живо в путь».
Сколько Ваня ни рядился,
не ругался, не молился,
у царя один ответ:
«Чтобы к пятнице в обед
по царёву повеленью,
государеву хотенью.
ты хоть мёртвый, хоть живой
колдовской принёс настой.
А тогда, коль нету мочи,
дам тебе путёвку в Сочи,
отдохнёшь дней двадцать пять,
а пока, изволь, молчать.
А не то за разговоры
я тебя казню, как вора».
«Что ж, – в сердцах сказал дурак, –
прогуляюсь, коли так».
* * *
Снова Ване собираться,
в путь-дорогу снаряжаться
наступил урочный час.
Не объедешь ведь приказ,
не сотрёшь рукой законы.
Вспомнил он про Одолёну,
пожалел, что сплоховал,
адресок не записал.
Хоть и знает от кого-то,
что растёт среди болота
Одолень – волшебный цвет,
но болотам счёта нет.
Да и точные науки
доставляют дурню муки.
В первый раз на полпути
он не знал куда идти.
Заскучал от горя Ваня:
«Хоть бы что-нибудь в кармане –
хлеба ль сахара кусок».
Сунул руку – милый Бог,
а в кармане-то цветочек,
одолень-травы кусочек,
не находка – благодать,
можно жить – не умирать.
Сразу стал теплее вечер.
Развернул Ванюша плечи
и сказал скорей слова:
«Одолей врага, трава,
помоги достать мне зелье
для любви и для веселья».
Обратившись на восток,
бросил на землю цветок.
И тотчас, как куст зелёный,
появилась Одолёна
вся в сиянье, как луна,
опьяняет без вина.
«Что за горе, за невзгода, –
говорит она, – погода,
может, в тутошних местах
на тебя наводят страх,
или, может быть, преграда
поднялась не там, где надо,
или мучают цари?
Что им надо? Говори!»
Говорит Иван девице:
«Царь Кокот решил жениться,
шлёт меня за океан,
там, коль это не обман,
продают на рынке зелье
для любви и для веселья,
для семейного венца
и счастливого конца.
А без этого настоя
царь Кокот гроша не стоит:
не жених, а просто пшик,
больше баба, чем мужик.
Коль тебе не трудно это,
дай полезного совета.
Я, как честный человек,
буду помнить тебя век».
«Это, – молвит Одолёнка, –
не работа, работёнка.
Стану я сейчас травой,
ты возьми её с собой.
В ней и счастье, и несчастье,
раздели её на части,
завари, как крепкий чай,
остуди и угощай.
Часть одну отдай Кокоту
на десерт вместо компота,
часть вторую дай мадам,
ну, а третью выпей сам».
Говорится сказка скоро,
