– То же самое, что и у нас, – ответила девушка. – Сидят, едят. Кстати, если тебя так сильно это интересует, мог бы и сам посмотреть. Мы же вроде договорились, что на сегодня оставляем все ссоры, обиды и разборки за кадром.

– Договорились, – уныло произнес Антон.

Музыка постепенно сменялась более ритмичной, и вскоре их одноклассники начали вставать со своих мест. Прошел слух, что на сцене, расположенной на танцплощадке, готовится выступать какая-то известная молодежная группа.

– Пойдем посмотрим? – предложила Даша своему спутнику. Тот неохотно согласился.

Следом за ними из-за стола вышли и Лика с Костей.

Даша плохо разбиралась в современных музыкальных направлениях и группах. Отец с детства приучал ее к музыке своей юности – классике рока, блюзу, и она сама редко слушала что-то новое, будучи твердо уверена, что современные группы и в подметки не годятся мэтрам рока.

Приглашенная же отцом Лавочкина группа играла попсу, впрочем, довольно мелодичную.

– Насколько я помню, ты не слишком такое любишь, – произнес ей в ухо Антон.

– Правильно помнишь, – подтвердила девушка. – Но в виде исключения можно и послушать.

Ей вдруг вспомнилось, как они с Костиком ходили в клуб на концерт, как она стояла, прижавшись к нему, и думала об Антоне. Сейчас ситуация была диаметрально противоположной, она даже казалась пародией на ту.

«Только тогда, несмотря ни на что, я была в сто раз счастливей», – подумала Даша.

Мимо них, демонстративно, даже не обернувшись, Лика протащила Костю и втянула его в круг танцующих.

– Ты извини, но у меня что-то пока нет желания выплясывать, – напряженно сказал Антон. – Может, вернемся за столик?

– Хорошо, – послушно согласилась девушка. Она тоже уже начинала понимать, что обмануть себя не удастся и веселиться, глядя, как ее бывшая подруга обнимает ее любимого, не получится.

«И все-таки смешно, – размышляла Даша, пробираясь между столиками, – насколько все в этой жизни повторимо. Верно говорят, что если не проживешь ситуацию до конца, не протопаешь ее всю целиком – от края до края, не сделаешь верные выводы, то она повторится, только в уже гораздо более болезненном варианте. – Она уселась на стул и машинально взяла в руки бокал. – А я, видимо, выводы сделать не сумела или сделала, но не те. Я была просто слепой – не сумела разглядеть очевидное: мою любовь к Косте. Хотя какая разница, он же все равно влюблен в Лику». – Девушка поднесла бокал к губам и сделала глоток.

– Ты мне что хочешь говори, но ты его любишь, – донесся до нее голос Антона. Признаться, она совсем про него забыла.

– Тош, давай не будем об этом, – устало проговорила Даша. – Может, лучше пирожными объедимся? Они тут очень вкусные.

– Вот видишь, значит, все-таки люди правы: горе заедают, причем преимущественно сладким и вредным. – Он наставительно поднял указательный палец.

Девушка фыркнула:

– Ничего я не заедаю. Просто люблю пирожные. – Она заказала подошедшему официанту целую тарелку и с чувством выполненного долга откинулась на спинку стула.

– Я тебе не сказал, но говорю теперь: тебе очень идет это платье, – произнес Антон. – Ты в нем еще красивее, чем обычно. И легкая печаль тебе идет. Ты становишься такая загадочная, недоступная…

– Спасибо, – улыбнулась Даша.

Парень нервно сглотнул.

– Прости, что поступил с тобой плохо. Я тогда вообще не понимал, что делаю. – Даша видела, что эти слова дались ему тяжело. – Действовал под влиянием эмоций. Мне ведь Лика изначально вообще была не нужна, это потом… Я просто был обижен на тебя. Мне казалось, ты слишком холодная и уделяешь мне мало внимания. А она так хотела быть со мной!.. Вот я и поддался. – Он опустил глаза. – Но Лика заразила меня своей любовью. Через какое-то время я понял, что люблю ее по-настоящему.

– Зачем же ты тогда пришел ко мне просить начать все с начала? – спросила девушка, уже зная ответ.

– Хотел позлить ее. Мы в последнее время часто ссорились. Прости.

– Знаешь, а я не сержусь, – медленно проговорила Даша, удивляясь тому, что на самом деле не сердится. – Но все равно хорошо, что ты сказал.

Официант поставил перед ней чайничек с зеленым жасминовым чаем и большую тарелку с лежащими на ней многочисленными пирожными.

Антон вздохнул и налил в ее чашку чай.

Какое-то время они сидели молча. Даша делала осторожные – чай был обжигающим – маленькие глотки из чашки, грела об нее руки и смотрела в сторону танцплощадки – от их столика был виден лишь ее краешек.

– И все-таки это неправильно, – проговорил Антон, словно продолжая какую-то свою мысль. – Он не должен был вот так тебя бросать.

– Как вот так? – не поняла девушка.

– Ну, совсем. Даже не подошел ни разу.

– Так он ведь с Ликой. А я вроде как с тобой, – ответила она. И вдруг подумала: «А Костик, наверно, и в самом деле уверен, что мы с Тошей снова вместе».

Захотелось тут же вскочить и бежать к нему – объяснить, что он ошибается, что на самом деле они с Антоном всего лишь расставляют те самые точки, и если их что-то до сих пор и связывает, то только совместная память, не более того. Но она вовремя вспомнила, что они с Антоном тут вообще ни при чем. Костик давно любит Лику – и это и есть самая жирная, самая весомая точка.

Даша почувствовала, как ее начинает затягивать в омут тоски и безысходности.

«Я так и буду бегать по кругу, – сказала себе она. – От отчаянья к ложной надежде, множить иллюзии, возводить в своей голове волшебные хрустальные замки, а затем сама же их разрушать. Надо заканчивать с этим».

– Вот что, – сказала она. – Ты как хочешь, а я пошла танцевать. Пусть даже через силу. Не дело так сидеть и страдать.

– Может, ты и права, – согласился Антон. – Надо попробовать развеселиться.

Не сговариваясь, они одновременно встали и целенаправленно пошли к площадке.

– Дубль два, – шепнул ей Тошка, и она улыбнулась.

Они пробрались в самый центр танцующих и начали двигаться в ритм. Постепенно музыка их захватила, увела за собой.

В какой-то момент Даша почувствовала, что улыбается. Она смотрела на Антона и видела, что и его тоже потихоньку отпускает тоска.

Песни сменяли одна другую, ритм то убыстрялся, то замедлялся, народ вокруг то убывал, то прибывал снова, а девушка все танцевала. Она даже не заметила, когда устал и ушел за столик Антон. Но когда доиграла последняя быстрая композиция и группа на сцене объявила перерыв, Даша оказалась одна.

Конечно, вокруг были ее одноклассники, но сейчас она особенно остро поняла: они чужие. Им на нее наплевать так же, как и ей на них.

Даша огляделась по сторонам в поисках Лики и Кости, но их не увидела. Наверно, они тоже вернулись за стол. Тогда она проскользнула к выходу с танцплощадки и углубилась в парк.

Хотелось немного пройтись, отдышаться, посмотреть вблизи на пруд, посидеть у воды в тишине.

Девушка медленно шла по аллее. За ее спиной из динамиков раздавался голос ведущего, объявляющего какой-то конкурс, но с каждым ее шагом он становился все тише и тише.

У пруда росли старые деревья с густыми кронами. Клены, дубы, у самой воды – ивы. Их ветви словно врастали в пруд. В детстве Даше даже казалось, что на самом деле ивы – это такие большие водоросли.

Она спустилась к глянцевой глади пруда и села на единственную стоящую здесь скамейку – раньше она стояла на аллее, но кто-то не поленился перетащить.

Утки уже спали в своем домике, им не мешала даже громкая музыка. По воде разбегались разноцветные дорожки от фонариков, и перекрестки этих дорожек притягивали Дашин взгляд, словно как раз на них, в этих точках, открывались порталы в иные миры.

«И в одном из этих миров мы с Костей вместе и любовь – взаимна», – фантазировала девушка.

Ее фантазии плавно перетекли в воспоминания. Хотелось восстановить каждую их встречу поминутно, все диалоги – дословно, воспроизвести все ощущения и эмоции, насладиться ими и снова, будто в тяжелый сундук, убрать до поры в хранилище памяти.