Как обычно водится, интересы государства российского возымели верх над частными интересами отдельного человека. Мысленно распрощавшись с палочками и суши, Света приступила к сбору теперь уже ненужных ей бумаг, чтоб отдать килограммы полезной макулатуры в волосатые руки ненавистного мавра. Света чувствовала себя не в своей тарелке. Ей бы выговориться, да некому. Никто не спешил к ней в гости. Где ее любимые подружки? Ау? Глухо, как в казахской степи! Ну хоть кто-то откликнитесь?

К счастью, долго ждать не пришлось. Соседка по залу через пять коморок, как величала компактные офисы Света, предстала перед ней с сияющим видом.

– Светик, поздравляю! Этот новый проект принесет нам миллионы! – впопыхах промямлила Лида Васютина.

Она была самой молодой сотрудницей в отделе (по слухам, ей едва исполнилось двадцать пять), но самой что ни на есть опытной в счастливой замужней жизни (естественно, из знакомых Светланы). В двадцать один, еще не окончив экономический институт, она собралась замуж за магистра одноименного факультета Толика Васютина. Сам он не отличался ничем выдающимся, кроме как широко известным папой и домиком в Жуковке. Лида полюбила его искренне и без единой нотки расчета. Ей был наплевать на папенькины связи и материальный ресурс. Она хотела только Толика, а Толик хотел ее. Что он нашел в ней – до сих пор остается загадкой. Любовь зла – говорят завистницы, но к семье Васютиных это не относится. После успешной защиты своего диплома Толик сделал ей предложение. Как-никак, Лида находилась в положении. А после шикарной двухдневной свадьбы и медового месяца на Мальдивах всемогущий папа устроил сначала Толика, а потом и Лиду в перспективную компанию. К тому времени Лида еще не имела диплома и трудилась в курьерах, а через год дипломированная госпожа Васютина окончательно влилась в единый коллектив, успев произвести на свет в частном роддоме прелестную девочку.

– Как слухи летят! – удивленно заключила Туманова.

– Это не слухи, а истинная реальность! – излучала оптимизм Васютина, – а загадочный ковбой еще не появлялся?

– Ты о ком? О Бабиеве? – на секунду смутилась Света.

– Упаси Господи! О ком ты?! Я об этом американце, что должен проинвестировать в нас долгожданные миллионы.

– А! – у Светы отлегло от сердца. – Не появлялся. С твоим информативным потенциалом ты узнаешь об этом первой. Вольф сказал, что он русский, типа эмигрант. Так что не ковбой и не из Техаса, а по-моему, из Нью-Йорка. Вот думаю сейчас, что с ним делать, как к нему подобраться. Лучше бы он оказался настоящим американцем. Так проще. Я же владею разговорным английским, а этот тип наш, так что придется изрядно повозиться. Он в курсе всех наших проблем, особенностей менталитета и вековых традиций – это минус, но не придется напрягаться с языком – это плюс. Пожалуй, единственный плюс. С японцами я вывихнула себе язык. До сих пор болит.

Лида пожала хрупкими плечиками и тяжело вздохнула:

– Эх, лучше бы он был ковбоем! В кожаной шляпе и с револьвером в кобуре. Очень соблазнительный образ, не правда ли?

Лида смотрелась очень моложаво. В тоненьком узорчатом платьице и в летних босоножках она выглядела а-ля набоковская Лолита. Светлана оценила ее детский прикид, оставив без комментариев. Местные барышни излишне чувствительны к критическим замечаниям в свой адрес.

– Куда тебе! Ты замужем, али не рада? Пресытилась совместным бытом?

– У нас с Толей все отлично! А это я так… девичьи фантазии. Имею я право пофантазировать… помечтать. Я читала в «Cosmo», что девяносто процентов мужчин во сне изменяют своим женам с иллюзорными партнершами, а у женщин этот процент доходит до тридцати.

– А остальные десять процентов мужчин что видят?

– А это не мужчины! – отмахнулась Лида.

– Ты бы спросила у Толика, кого он видит в своих грезах? – подколола подружку Светлана.

– Я спрашивала!

– И что?

– Говорит только меня одну! – с наслаждением промяукала Лида. – Не признается, гад! Не признается! Но согласись – это чертовски приятно!

– Не спорю! – искренне позавидовала Света. Ей очень далеко до таких признаний. Ей вообще непонятно, что с ней творится, чего ждать от судьбы и на что надеяться. – Вы идеальная пара, Лид. Кстати, как Толик поживает?

Лида с благодарностью моргнула накрашенными глазками:

– Идеальных пар не бывает, но мы стремимся. А Толик поживает хорошо. Как иначе? Ведь у него есть я, а я есть у него. Вместе мы одна сатана. Мы вместе на вес золота.

«Действительно, как я могла забыть, – пронеслось в голове у Светы. – Последнее время я задаю много глупых и никчемных вопросов».

– Недавно дочку отправили в садик, – продолжала Лидочка. – Марина там еще не освоилась, плохо кушает и мало спит. Воспитатели уверяют, что через пару недель это пройдет, и малышка освоится.

«У тебя еще и ребенок! Лида – ты сама настоящий ребенок!»

– Что это я все о себе! У тебя как с личной жизнью? – наивно спросила Лида, позабыв, что для некоторых – это больная тема.

– Никак! – сдержала недовольство Света. – Тихо. Все по-прежнему. Ты видишь, я по уши в дерьме! Какая тут личная жизнь. Сначала японцы доставали, а скоро ждать американского ревизора. Ни минутки урвать невозможно. А ты говоришь личная жизнь. Кругом одна безналичка!

Как она не понимает, что не стоит задавать ей эти вопросы. Тем более Лида заставляет ее нервничать и придумывать тупые отмазки от трех до пяти раз в неделю. Неужели она считает, что за семь дней что-то изменится? Какая беспредельная наивность!

Беспредельная!

– Что правда, то правда, – согласилась Лида. – Но тебе не угодишь! Ты у нас такая привередливая! Взять того же Исмаила Бабиева…

Нет спасения! И она в ту же степь!

– Он видный свободный мужчина, – говорила Васютина, расхваливая достоинства непристроенного кавалера. – Да, возможно, слишком темпераментный. Да, местами чересчур эмоционален – это мизерные недостатки. У кого их нет? В целом же картина неплоха. Не самый последний вариант, поверь! Несколько старых кукушек по нему сохнут. А Иветта? И та была влюблена! Не знаю, как сейчас дела обстоят, а весной у Иветты был гормональный бум, и она ему проходу не давала. А Исмаил не сдался, сдержал натиск. А уж Иветта любого мужика склеит, ты ее лучше меня знаешь! Не представляю, как за пределами компании, но здесь Исмаил шашни ни с кем не крутит. Как одержимый, он предан одной тебе!

«Не много ли ты на себя берешь, девочка! – размышляла Туманова. – В свахи тебе пока рановато. По возрасту и по солидности не проходишь. В брачное агентство тебе путь заказан. А Иветту оставь в покое – как-никак она моя лучшая подруга! На фига ты вообще ко мне приперлась?!»

– Лида, я умоляю тебя! – протянула Светлана. – Не поднимай эту тему! Никакого Бабиева! Я и так должна ему японцев передать. Он скоро появится, а я его терпеть не могу. Между прочим, если бы не он, я без помех нашла бы кого-нибудь, даже не пересекая вахты. Но этот урод маячит передо мной, как надоедливый клоун. Достал! Я не хочу его! Он мне противен! Я не могу это объяснить. Какая-та врожденная аллергия на него, как на лекарство! Бывает так: у большинства все нормально, а кто-нибудь выпьет таблеточку от простуды и на тот свет поправляться улетает. Так я не хочу пить эту горькую пилюлю, понимая, что она для меня смертельна. Что я могу с собой поделать? Супротив воли мил не будешь! Ты это прекрасно понимаешь.

Лида по беспредельной наивности не ожидала подобного хода их сперва легкой беседы. Кто ее за язык тянул?! Наступила она на старые грабли. Как больно наступила!

– Ты уж загнула! – резюмировала Васютина. – Аллергия! На какое-то время и Исмаил сгодится. У тебя же сейчас ледниковый период. Надо перезимовать. Это на мой взгляд. Не принимай это так близко. Ты, конечно, права! Это я опять все испортила. Я не со зла, я желаю тебе счастья. Мы все желаем тебе счастья!

– Забей! Вырвалось! – шмыгнула носиком Света. – Я тебе завидую! Это зависть меня гложет, вот и психую. Куплю успокоительное в аптеке – буду доброжелательней и миролюбивей.