Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Нам естественно остановиться на рубеже, отмеченном явлением Будды. В литературе по буддизму много говорится об отношении Будды к касте, и прежде в науке было принято считать, что мудрец из Шакьев — это провозвестник равенства людей, борец против каст и т. д. Ныне на это смотрят иначе, но для нас важнее то соображение, что ко времени Будды каста точно существовала.

В так называемых дхармашастрах, древних сборниках законов Индии, мы также находим указание на касту. Самые старые из них — «Гаутама», «Баудхаяна» и «Апастамба» — упоминают не только четыре традиционные касты, но и производные от них («смешанные»); кроме того, уже отчетливо намечены правила сохранения чистоты крови и еды. Значит, за десять-девять веков до н. э. каста существовала, основные ее линии были намечены, и начало касты следует искать много глубже, чем начинается установленная грань истории Индии. Ученые единодушно исток касты относят к 1200–1100 годам до н. э. — ко времени, когда арии подошли к Индии.

Проследить за развитием касты на первом тысячелетии ее существования не представляется возможным. Можно лишь догадаться о некоторых этапах. Первые годы, судя по ведийскому источнику, отмечены резким разграничением победителей-ариев и побежденных. Войны ариев с туземцами — первоисточник кастового разграничения — выдвинули на видное место кшатриев, которые стали отсеиваться от общей массы; а позднее и прочие представители народа-победителя начали обособляться от побежденных, успевших слиться с победителями. Возможно, что в этом потоке групповых устремлений и наметились образы четырех каст или, вернее, четырех больших разрядов, которые и были закреплены религиозной нормой. Дальше, когда стала налаживаться совместная жизнь победителей и побежденных, среди последних появились группы вождей, жрецов, богачей, культурных ремесленников, которые заявили претензии на более высокие социальные позиции, чем ожидавшее всех побежденных положение шудр. В результате появились некоторые смешанные касты.

Около начала нашей эры касты уже представляли собой разветвленную систему. Документ, оставивший нам наиболее полную картину, носит название «Манава-дхармашастра», или «Законы Ману», или же его называют просто «Ману»[79]. В этом трактате нет слова «каста», но взамен его используются два — «варна» и «джати». Первое слово означает «цвет», и таких варн насчитывается четыре — брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Почти очевидно, что автор под варной разумел не касту, а какую-то более сложную группировку; поэтому установившееся толкование, что «Ману» якобы проповедует о «четырех первоначальных кастах», надо считать ошибочным. Что касается слова «джати», то оно означает «вид, определенный рождением» или, скажем так, биологического индивидуума.

Очевидно, варна могла включать в себя несколько джати, но, как исключение, вся варна могла сводиться и к одной джати (случай с брахманами). Автор «Ману» отчетливо различает джати и варну[80] — насчитав пятьдесят различных джати, он упорно повторяет, что было только четыре варны. Отсюда напрашивается заключение, что ко времени автора «Ману» каста носила название джати.

Как понимал автор четыре варны? Брахманы, по его характеристике, представляли собой такую же группу людей, какую наблюдаем и ныне в Индии. Брахманы могли отдаваться любым занятиям, исключая тридцать перечисленных автором. Брахманы представляли собой не только одну касту, но и одно джати; чистота крови брахмана обеспечивалась сложным рядом правил. Брахманы занимали высшее положение в обществе.

Кшатрии, по-видимому, никогда не образовывали касту и никогда не составляли связного целого. К ним причислялись как правители некоторых племен, так и целые племена, которые господствовали над одним или суммой других племен. Термин «кшатрия» применялся вне зависимости от расы или цвета. Это давало возможность каждому завоевателю, или авантюристу, или целому предприимчивому клану попасть через ворота индуизма в разряд кшатриев.

Вайшьи также не представляли собой одной касты; они включали в себя скотоводов, земледельцев и торговцев. Характерно, что автор «Ману» рекомендует вайшье изучать цену камней и металлов, знать разные страны, цены, языки, уметь продавать и покупать[81], но он не советует ему изучать ремесла, например плотника, сапожника, цирюльника, медника, ткача и т. д. Это подтверждает теорию об арийском происхождении первых трех варн. В Индии арии, видимо, натолкнулись на давно здесь осевшее, «технически более передовое население»[82]. Как всегда бывало в таких случаях, занятия победителей[83] получили статус почетных, высоких, а занятия побежденных были низведены до степени низменных, грязных.

Варна шудр не представляла собою касты или группы каст, составленной из лиц одного и того же статуса. Сюда входили как низшие касты, так и правящие племена, пренебрегавшие священными правилами; среди шудр были и правители[84]. Шудры были и богатыми людьми[85], некоторые являлись собственниками рабов[86]. Где пролегала разница между вайшьей и шудрой? По-видимому, не в области занятий, потому что были шудры, которые являлись пастухами и земледельцами, и, наоборот, были вайшьи, занимавшиеся ремеслами; и не в области социальных различий, так как шудры занимали, по-видимому, все социальные ступени. Главная разница сводилась к тому, что вайшья был двиджа (дваждырожденный), а шудра таковым не был. Это приводит к выводу, что грань прокладывалась чисто этническая: для причисления к разряду двиджа нужно было иметь арийскую кровь. Об этом же принципе крови говорит и слово «джати» — термин, как мы видели, чисто биологический.

При этом расовые особенности, по-видимому, играли роль в распределении труда. Можно также догадаться, что многие прежние цехи превратились в касты. Приведем примеры этих каст.

Сайрандхра описывается как человек, искусный в услужении своему господину; он не раб, но живет, как раб, и промышляет ловлей животных. Майтреяка описывается сладкоголосым певцом, который звоном в колокол возвещает появление зари и непрерывно восхваляет великих людей. Каравара — кожевенник; пандусопака — делатель челноков; антьявасайи — занят в обряде похорон и презирается даже людьми, исключенными из общины ариев[87]. Далее текст говорит: «Для сут [подобает] уход за лошадьми и колесницами; для амбаштхов — врачевание, для вайдехаки — служение женщинам, для магадхов — торговля. Для нишадов — рыболовство, для айогавы — плотничество, для медов, андхров, чучу и мадху — охота на диких животных. Для кшаттаров, угр и пулькасов — ловля и умерщвление [животных], живущих в норах, для дхигванов — обработка кожи, для венов — игра на музыкальных инструментах»[88].

Все это были низкие касты, они должны были заявлять о себе особыми приметами — знаками, сигналами, звуками.

Но были и еще более низкие касты, которые могли опорочить человека не только своим касанием, но и приближением; такими считались чандалы и швапачи, которые признавались апапатра[89]. Они могли жить только вне деревни. «Одеждами [должны быть им] одеяния мертвых. Пища [должна им даваться] в разбитой посуде, украшения [их должны быть) из железа, и они должны постоянно кочевать»[90].

Относительно возможности переменить касту, повышая ее, текст «Ману» не даст определенной картины. Указание на Вишвамитру, сделавшегося брахманом благодаря скромности и добрым делам[91], говорит о давно минувшем событии и приводится с явно педагогической целью. Правда, есть один способ повышения в касте; если женщина из шудр выйдет замуж за брахмана, и ее дочь также будет иметь брахмана мужем, и так будет повторяться семь поколений, то конечное поколение может получить брахманство[92].

вернуться

79

Авторство «Манава-дхармашастра» («Законы Ману») приписывается Ману — прародителю человеческого рода в текстах индуизма. (Прим. ред.).

вернуться

80

Он смешивает понятия лишь в одном случае (Ману X, 31), так что, может быть, перед нами просто ошибка.

вернуться

81

Ману IX, 329.

вернуться

82

Ф. Ленорман (Руководство к древней истории Востока до персидских войн. Т. II, вып. 3. Индийцы. Киев, 1879. С. 317–318) упоминает о кушитских племенах, вошедших в Индию за дравидийской волной и принесших с собой высокую культуру Халдеи и Южной Аравии; эти кушиты, или нарики (теперь найяры), были первым народом, на который наткнулись арии и на который они произвели впечатление степных варваров. В «Махабхарате» упоминается удивление вторгшихся ариев перед роскошью жизни и промышленной деятельностью кушитов. Догадка Ленормана об этике народов, встреченных в Индии ариями, сомнительна и вообще требует подтверждений, но их более высокая культура по сравнению с ариями едва ли оспорима.

вернуться

83

Ману говорит, что пока вайшья не отказывается от скотоводства, другие не должны им заниматься (Ману IX, 328). Он же упоминает, что, хотя некоторые считают земледелие прекрасным делом, оно порицается добродетельными людьми (плуг, разрезая землю, разрезает живые существа) (Ману X, 84).

вернуться

84

Автор предупреждает брахманов высокого толка не селиться в той стране, где правители — шудры (Ману IV, 61).

вернуться

85

Ману XI, 34.

вернуться

86

Ману IX, 179.

вернуться

87

Ману X, 32–39.

вернуться

88

Ману X, 47–49.

вернуться

89

Апапатра — лицо столь нечистое, что прикосновение его к сосуду делало последний нечистым; сосуд должен был быть разбит, дабы им никогда не воспользовался арий.

вернуться

90

Ману X, 51–56. Чамары, домы, махары, дхеды, парии и т. п. и поныне живут согласно этим правилам. Это отражается и в народных поговорках, например; «Махар приносит своему богу рваные одеяла, а куклами у его ребенка служат кости».

вернуться

91

Ману VII, 42.

вернуться

92

Ману X, 64.

22
{"b":"172581","o":1}