Флетчер с наслаждением вспомнил тот недавний случай, когда он связал женщину. По сути, она сама это предложила. Сказала, что тащится от этого. Сказала, что это просто чудно, и попросила его сделать это. До этого он никогда не связывал женщин, хотя довольно часто рисовал это в своем воображении. Напряженное женское тело, беспомощно извивающееся под ним, когда он трахал ее, — трудно было придумать что-нибудь более возбуждающее. Это было безумно здорово. Повинуясь инстинкту, он пошел дальше и завязал ей глаза. Она не ожидала такого, и Джек видел, как настороженность появилась на ее лице, когда он завязывал шарф поверх ее глаз. До этого она, казалось, сгорала от нетерпения, но с завязанными глазами она была полностью в его власти. Не знала, что он намерен делать, не могла быть абсолютно уверенной, что он не причинит ей вреда. Вот это был оборот!

И он-таки помучил ее немного. Несколько раз ее ударил, пощипал за соски. О, он был очень осторожен. Он следил за тем, чтобы не потерять голову, не потерять контроль над собой. Когда она пожаловалась, что у нее занемели пальцы, он отвязал ее занемевшую руку и помассировал, а когда привязывал снова, постарался ослабить веревку. После этого она смогла расслабиться и войти во вкус. Он еще немного помучил ее, а потом вошел в нее, и они вместе кончили, заходясь криком в экстазе.

Да, это было незабываемо! По правде говоря, он не отказался бы встретиться с ней еще разок. Но как раз она-то и сказала ему: прощай. Хватит с тебя, парень, теперь отваливай. Не очень-то хорошо с ее стороны. И вообще не очень хорошо. Флетчер снова направил свои мысли на Энни. На этот раз он должен действовать без осечки и полностью подчинить ее себе. Он кое-чему научился! Понял, что можно мучить значительно дольше, вплоть до самого конца. Боль и возбуждение сливаются в сознании женщины. Потом, дав им успокоиться и прийти в себя, можно было добиться от них такого, о чем большинство мужчин и мечтать не смеют.

Может быть, он ее сперва подразнит немного. Может быть, он слегка пощекочет ей самые сокровенные места, пока она не придет в возбуждение. Однако он не станет чересчур ее возбуждать. Он вовсе не хочет, чтобы она кончила. Нет, это будет расплата за всех тех феминизированных сук, которые отдавали ему распоряжения, как сделать так, чтобы их экстаз был посильнее и подольше. Энни не позволено будет получить наслаждение. Он трахнет ее не для ее удовольствия, а исключительно для своего собственного.

«Как-нибудь…» — подумал Флетчер.

От одной мысли об этом он ощущал, как у него отвердевает между ног.

Как-нибудь очень скоро.

Добравшись домой в тот вечер, Энни нашла еще одно письмо. На этот раз его подсунули под дверь. Только увидев его, Энни сразу же узнала эти печатные буквы на конверте.

«Он был здесь, — подумала она, вся дрожа. — Тип, который этим занимается, может быть, сейчас стоит снаружи и наблюдает за домом».

Она захлопнула дверь и хорошенько заперла ее, задернула занавески и опустила все шторы. Потом прошлась по всему дому, убедилась, что никто не вламывался в ее отсутствие, двери и окна целы. И только после этого распечатала конверт. Из него выскользнул листок бумаги. На этот раз записка была короткой и была написана в форме пародии на эпитафию:

«Почившая во прахе, Энни Джеферсон, дизайнер церковных интерьеров. Внезапная смерть. Погребена под тяжестью своих собственных дерзких замыслов».

Под этим текстом большими буквами были наспех нацарапаны слова: «Берегись — ты следующая». И затем подпись: «Трезубец Иеговы».

Девятнадцатая глава

— Я, наверное, должна была показать тебе это раньше, Сэм, — сказала Энни следующим утром, вынимая фотокопии трех писем с угрозами и отдавая их ему. — Есть кое-кто помимо бедняги Вико, кто имеет что-то против собора. Вот это я получила только что, — указала она ему. — Прошлой ночью я передала их в полицию.

Сэм принялся читать письма, и его лицо все больше мрачнело по мере чтения. Когда дошла очередь до последнего, он был уже предельно зол.

— Ты следующая? Боже мой!

— Атмосфера накаляется, в частности, это затрагивает и меня, — сухо заметила Энни.

— Я вижу, — сказал Сэм. — Господи! В последнее время прямо одно за другим. — Он взглянул на нее. — Как ты себя чувствуешь после всего этого?

— Неважно.

Сэм резко выругался себе под нос, что было не в его привычках. Он осторожно сложил письма.

— У тебя есть какие-то соображения о том, кто мог их послать?

Она покачала головой.

— Я раньше считала, что это какой-то случайный псих. Но произошло убийство, и я теперь думаю, нет ли связи между убийцей и этими письмами.

— Когда они начали приходить?

— Недавно. В сущности, всего несколько дней назад.

— А как насчет этого парня Вико? Он мог быть убийцей. Не может ли он быть твоим анонимщиком?

«Бедный Вико, — подумала Энни. — Все так поспешно сваливают все на него».

— Я очень сомневаюсь в этом, Сэм.

— Ты не веришь и в то, что он убийца, ведь правда?

— Просто не знаю что и думать.

Сэм поднялся, прошелся взад и вперед, остановился перед окном и потер затылок, взъерошив свои золотистые волосы. Потом обернулся к Энни и сказал:

— Послушай, это большая неприятность для нас всех. Но я видел эти письма, и я понимаю, что самыми большими неприятностями это грозит тебе. И я очень этим обеспокоен.

Он говорил очень ласково, и Энни почувствовала, как слезы подступают к ее глазам. Она закусила губу. Ей очень нравился Сэм, но все же она не хотела демонстрировать перед ним чувства, переполнявшие ее. Она не забыла поучений Чарли на этот счет: женщины слишком легко пускают слезу. Это не серьезно. Если женщина хочет работать бок о бок с мужчинами, она должна перенять стиль их поведения. Мужчины не плачут.

Держи себя в руках, Энни.

— Со мной все будет в порядке, — тихо сказала она. — Мне просто нужно хорошенько выспаться. Я собираюсь сегодня пораньше лечь в постель.

— Эти письма тревожат меня, — сказал Сэм. — Я не хочу тебя пугать, но мне от них становится не по себе.

— Теперь полиции все известно. Возможно, они что-нибудь предпримут.

— Они предлагали тебе какую-нибудь охрану?

— Ну, нет!.. Я их и не просила.

Сэм потянулся к телефону.

— Проклятие! Я сам тебе ее обеспечу. Это же просто смешно. Человек убит, никто, похоже, не знает, из-за чего, а теперь и тебе угрожают.

— Поразительно, но, несмотря на то, что случилось, я не воспринимаю эти письма как серьезную угрозу моей жизни, — задумчиво произнесла она. — Это больше похоже, — конечно, только по моим ощущениям — на то, что кто-то пытается просто напугать меня.

Рука Сэма застыла на телефонной трубке.

— Что ты хочешь этим сказать — напугать тебя? Зачем это может кому-то понадобиться?

— Я не могу сказать определенно. Может быть, по той простой причине, что я женщина, а женщине не так уж часто доверяют управлять строительством со сметной стоимостью двадцать миллионов долларов. — Она помолчала. — Сэм, если б ты не доверил это дело мне, кто бы в таком случае стал менеджером проекта?

Сэм пожал плечами.

— Многое зависело бы от заказчиков, конечно. Это не обязательно был бы один из нас. В сущности, они вполне могли нанять кого-нибудь со стороны, того, кто, скажем, лучше тебя разбирается в строительном деле.

— Кого-нибудь типа Джека Флетчера, например?

Глаза Сэма сузились.

— Ты подозреваешь, что он как-то в этом замешан?

— О Боже, я не знаю. — Она действительно подумывала о Джеке Флетчере, поскольку было в нем что-то такое, от чего ей становилось не по себе. Но это было всего лишь смутное ощущение. — Мне он не очень-то нравится, это верно. Но я, наверное, предвзято к нему отношусь. Мне кажется, у меня появляются признаки паранойи. Я начинаю подозревать всех!

— Ну, по правде говоря, если бы тебя не избрали на должность менеджера проекта, то оставался еще кое-кто в нашей фирме, кто мог бы подойти для такой работы. Это Дарси.