Что-то огромное наклонилось над ним и с грозным шипением потребовало:

– Посмотри на меня!

Это была жуткая горгона Медуза, от взгляда которой все живое превращалось в камень. Виктор в детстве видел мультфильм про Медузу и вспомнил, что она способна разорвать человека своими медными когтями и выпить его горячую кровь. Чудовище протянуло к нему руку и… похлопало его по щеке. Он дернулся, открыл глаза…

В лицо ударил свет. Это были горящие яростью очи Медузы. Один взгляд, и он погиб. Предсмертная истома разлилась по его жилам.

– Аааааа! – содрогнулся в агонии Виктор и оторопел. Горгона была как две капли воды похожа на… Раметова.

– Чего орешь? – спросила она. – Кошмар приснился?

– Где я? – задрожал Виктор. – Что со мной?

– Умом тронулся, – с кривой усмешкой сообщил Раметов. – Ну как, будешь еще совать нос куда не следует?

Виктор оправдывался, хозяин молча слушал. Его колючий взгляд не предвещал ничего доброго.

– Врешь ты все, – сухо подытожил он, когда охранник закончил. – Врешь!

– Я не вру… я…

Виктор захлебывался словами, заикался от присутствия Раметова, который, казалось, был способен на любую мерзость. Теперь у него даже есть повод наказать предателя. Хозяин сурово сдвинул кустистые брови.

– Я тебя предупреждал?

– Д-да… но…

При свете дневной лампы обстановка подсобки выглядела убого и поражала обыденностью. Стены были оклеены красными обоями, на стеллажах теснились картонные коробки, которых полно в любом магазине, где упаковывают приобретенный товар. Только вот самого товара Виктор не видел.

Правда, Раметова сие обстоятельство нисколько не смущало. Зато он обратил внимание на странный предмет в руке охранника и издевательски ухмыльнулся.

– Что это? – спросил он, указывая на предмет пальцем с длинным загнутым ногтем.

Виктор заметил, что судорожно сжимает мужскую летнюю туфлю в дырочках. Он опустил глаза и увидел свою левую ногу в одном тонком белом носке. Это его собственная туфля! Боже… что здесь происходило ночью, пока он спал?

Он смутно помнил какой-то ларь с навесным замком и… ужасное содержимое ларя. Но в подсобке никакого ларя не было. Виктор бросил туфлю и нервно заерзал, пытаясь подняться с пола. В спину что-то больно уперлось. Он повернулся…

Ну конечно! Он же сидит спиной к ларю! Едва осознав это, молодой человек в панике вскочил и метнулся в сторону. Откуда только прыть взялась.

– Хау-уу… хау-ууу… хау-у… – засмеялся Раметов. – Чего скачешь, стрекозел?

– Я… вы… вы… не имеете права…

– Чего-о?

– Не имеете права… травить человека… змеями…

Лицо Раметова приняло забавное бульдожье выражение.

– Какими змеями, милок? – От недоумения его щеки вздрагивали, как у большого пса. – Ты, чай, совсем рехнулся?

– Я-то в своем уме… это вы…

Виктор уставился на темный от времени деревянный ящик и осекся. Замок висел цел и невредим. Ржавый, допотопный, однако не поврежденный, в полной сохранности.

– Ну что? Убедился? – хохотнул Раметов.

Охранник так и стоял в одной туфле, зачарованно вперившись в громоздкий антикварный ларь.

– Семнадцатый век, – похвастался хозяин магазина. – Это мой любимый сундук. Видишь, крышка на петлях? И окован искусно. Жалко продавать.

– И ч-что вы там… храните?

– Тебе какое дело? Ты зачем сюда полез, паршивец? А? Признавайся!

– Я… не лез. Вы сами меня толкнули… а потом закрыли…

– Любопытен ты больно, – насупился Раметов. – А нервишки слабенькие. Не боишься, что башню снесет?

– Б-боюсь… – честно, как на духу, ответил Виктор.

– Тогда колись, мил человек! Кто тебя прислал?

Смесь изящной словесности и современного жаргона придавала речи Раметова неповторимое зловещее очарование. Но охраннику было не до того. Он стоял перед выбором: раскрыть карты или… вызвать справедливый гнев хозяина «Раритета». Кто знает, что может взбрести ему в голову?

– Никто меня не посылал. Я сам…

– Сам с усами? – осклабился Раметов. – А я тебе усы возьму да и выщиплю!

– Я вам ничего не сделал! – защищался Виктор, который постепенно приходил в себя после ночных ужасов. – Никакого вреда не нанес!

– Значит, витрина не в счет? У меня другое мнение, милок.

– Витрину разбили хулиганы…

– По твоей просьбе? – невинно осведомился Раметов. – Даром или за деньги?

Виктор не осмелился лгать и промолчал, бросая на хозяина угрюмые взгляды.

– То-то! – обрадовался Раметов своей проницательности. – Мне твоя исповедь без надобности, паршивец. Я не поп. А ты грешник! Если и дальше пойдешь кривой дорожкой – не сносить тебе головы!

Хорошо, хоть «геенной огненной» стращать не стал. И на том спасибо.

– Я перед вами ни в чем не в-виноват, – пробормотал парень, надевая туфлю. Он перепутал сон с явью и чувствовал, что ночные страхи все еще довлеют над ним.

– Коли не виноват, так я перед тобой в долгу-с, – серьезно заявил Раметов. – Стало быть, обязан удовлетворить твое любопытство.

Виктор мог бы побиться об заклад, что хозяин не поверил ему. Он прикидывается. Охранник – пешка в его крючковатых пальцах. А хватка у Раметова мертвая, как у бойцовского пса.

– Я компенсации не требую…

– Хау-ууу! Хауу! – расхохотался хозяин. – Ой… насмешил, голубь! Распотешил!

Охранник обиженно сопел, с опаской поглядывая по сторонам. Не затаилась ли где-нибудь под столом ядовитая гадюка. Из них с Раметовым – кто-то один точно ненормальный. И это – хозяин магазина. С него станется развести змей в сундуке и продавать посетителям.

«Не зря же мне приснились гадюки и кобры? – подумал Виктор, к которому вернулась способность рассуждать. – У богатых – свои причуды. В старину змей, скорпионов и пауков использовали для охраны сокровищ. Чем плохо? Надежно, и денег платить не надо».

– Ты ведь хотел сундук открыть? – ехидно допытывался Раметов. – Хотел?

– Ну…

– Отступают только слабаки, милок. Ты ведь не из их числа?

– Н-нет… – против воли выдавил Виктор.

Черные зрачки хозяина гипнотизировали его, заставляли подчиняться.

– Тогда гляди! – Раметов жестом фокусника достал из брючного кармана ключ и помахал им в воздухе. – Ву-а-ля! Открываем ящик Пандоры?[3]

Охранник пытался возразить, но хозяин его не слушал…

Тамань

Когда труп «контрабандиста» увезли, а слепой мальчик уснул, Галина Васильевна дала волю слезам.

– Как же он так? – рыдала она, ища утешения у постояльцев. – Бедный Ян…

– Оступился в темноте, – объяснил Лавров. – Бывает. Роковое стечение обстоятельств.

Глория не поделилась своими подозрениями ни с кем, кроме него. Если погибшего кто-то толкнул, этого не докажешь. А без доказательств лучше помалкивать. Полицейские квалифицировали смерть Яна как несчастный случай. Его тетка не возражала. Ни у кого не вызвало сомнений, что мужчина отправился искать сына, перенервничал, не смотрел под ноги и сорвался вниз. На беду, ударился головой о камень, да так сильно, что получил травму, несовместимую с жизнью.

– Ян ведь не первый раз вдоль обрыва ходит, знает здесь каждый камешек, каждый бугорок, – причитала тетка. – Что я сестре скажу? Он же один у нее… был. Кормилец! Моя Ритка непутевая забыла о матери, только Ян о нас обеих и заботился, помогал чем мог. Как мы теперь без него? А мальчонку-то, мальчонку на кого бросил?

– Галина Васильевна, – обратилась к ней Глория. – Вы не слышали, как Гарик вышел из дому?

– Нет. Я устаю за день, сплю крепко. Потому и предупредила Яна, чтобы следил за мальцом. Луна-то нынче вон какая! Я им постелила рядышком, в одной комнате. Видно, он проснулся, заметил, что Гарика нету, и побежал за ним.

– Ян часто ночевал у вас?

– Редко. Обычно он заявится, сыну гостинцев принесет, продуктов накупит, подсобит по хозяйству, что требуется, и домой. Оставался, когда задерживался допоздна.