Семь месяцев как дурной сон, сошли потом, зубовным скрежетом и воскресными пьянками. Окончание срока командировки воспринималось исцелением от неизлечимой болезни.
Из лагеря прямехонько мотанули в Бокоро, оттуда в Мумбали. Поселились в многоквартирном доме, неподалеку от кинотеатра. Вообще дом копия российских гостинок. Длинный на весь этаж коридор. Двери по обе стороны. Комнатка крошечная, не больше двенадцати квадратов, кухонька квадрата четыре, сортир и душ. Из бытовухи: кондиционер, холодильник и телек. В этом районе, в подобных домах, проживали приглашенные со всего света спецы. В основном из Индии и Китая, реже Европы.
Жить в таких хоромах предстояло три дня. Раньше рейса перебраться поближе к родине не было.
− Переночуете, утром по городу прокатимся, − сделал им полный расклад Обуаси, выпускник одного из московских университетов. Крепкий жизнерадостный негр все время жевал. А когда не жевал, насвистывал Кукарелу.
За знакомство ударили по пиву. Обуаси презентовал ящик редкого здесь ,,Миллера”. Цивилизация показалась ближе, чем есть.
− Возникнут осложнения или что-то срочно потребуется, просто задерните штору на окне, − посоветовал негр. − Ту, что с жирафами.
− А что могут возникнуть? - поинтересовался Серега, выглядывая во двор. Беззаботная многонациональная ребятня, со смехом, бегала с мячом.
− Всякое бывает, − замялся Обуаси. - Сегодня зарплату дали. Избыток средств у пролетариата, порождает легкомыслие в поступках. Сами не лезьте. Дружба народов, она в большинстве случаев на бумаге.
Ночевали, кто, где пристроился. Серега (самый хитрый из армян наш Серега Демиртчан!) захватил софу. Поскрипывая пружинами, назидательно прокомментировал мудрого Суворова. Закаляйтесь, мол. И посетовал: Чужбина ты чужбина! Надоели нерусские морды! Стас (ему с Костасом достался плацкарт на полу) швырнул в Серегу подушкой. Это ты про кого, националист проклятый!?
Утром заехал Обуаси. Обшарпанная ауди выглядела на фоне здешних домов конфеткой.
− Поедем, поедим, − объявил провожатый.
Заглянули в ресторан неподалеку. Выбор блюд оставили за Обуаси. Тот о чем-то долго спорил с хозяином, но, в конце концов, поладил.
− Подсунет павиана, − возмущался негр. - У нас его в голодный год и то не все едят.
Про подобные деликатесы Костас был наслышан, но пробовать не приходилось. Хотя его бывшие подопечные жрали обезьянину, не брезговали.
− А сейчас что? Сытый? - усомнился Стас. Нищих в городе полно. И вид у них отнюдь не цветущий.
− О, сейчас райские времена, − блаженно улыбаясь, проговорил-пропел Обуаси. - Сейчас большой завод возводим, - и неопределенно показал в сторону. − Руду обогащать. Американцы на стройку танкер денег отвалили. Дело хорошее, только сами не осилим. Вот и навезли, откуда смогли, трудяг. Мы больше пострелять, да попеть, горазды, − и просвистел Кукарелу.
Пока несли блюда, угостились местным алкоголем, название которого сразу и не выговоришь. Дрянь ужасная, но крепость градусов пятьдесят.
− Наш виски, − не без гордости заявил Обуаси. Сам он после второй порции сидел пьяненький и бледненький, если так можно сказать про негра.
В ресторане не очень людно. Полумрак. На крохотной сценке, под пианино и маракасы, душевно пели. Одно единственное слово. Длинное-предлинное. Килиманджаро. Кили-лима-манджа-жаро-ро! Почти Калинка-Малинка.
Серега пускал пузыри через соломинку во фруктовый коктейль в ритм музыки. Буль-буль. Буль-буль-буль…
Стас от нечего делать принялся переглядываться с одинокой метисочкой. Женщина скучала за соседним столиком, толи поджидая кого, толи коротая свободную минуту. Не обратить внимание на представительного мужчину трудно. Дамочки Стаса всегда замечали. Как-то на шутливый вопрос Дубова, куда лейтенант Станев пойдет, когда его за все геройства вышибут из армии, тот серьезно ответил − в стриптизеры. А ведь взяли бы! И статью и мордой вышел.
Метиска кокетливо подняла бокал с мартини. Салют, бой! Стас ответил тем же.
− Не советую, − ухмыльнулся Обуаси. - Цапанешь заразы. Нам-то тьфу, легче насморка, а вам беложопым смерть.
Знакомство с городом не порадовало. Однообразен, до зевоты. Рабочие кварталы вперемежку с трущобами, трущобы чересполосицу с развалинами. Следы недавних боев видны повсюду. Воронки, сожженная техника, разворочанные дома. Что впечатлило - базар! Базар да! Торговля с цирком! Местная мануфактура пополам с привозной. Откровенная контрабанда на каждом втором прилавке. Развалы китайского ширпотреба. По соседству с ними загоны для скота. Клетки с птицей похожи на стоглавые чудовища. Пернатые головы торчат во все шесть сторон. Через шаг к тебе пристают лотошники со всякой дребеденью. Сигаретами, солнцезащитными очками, жвачкой, пивом, шоколадом, фруктами. Отбрешешься, отгонишь одного, другой как из-под земли! Купите, сэр! Ужас! Такое ощущение вся Африка торгует!
Костас на мгновение остановился поглядеть петушиный бой. Два красавца высоко наскакивали друг на друга, выбивая шпорами перья. Остановился и ему тут же попытались нагло запустить руку в карман. Реакция у Костаса отменная. У карманника и того лучше. Ушел ни с чем, но и не попался! Костас глянул по сторонам. Какой там! Вокруг счастливые и довольные черные лица.
Посещение базара обошлось дешево. Прикупили безделушек. Женам и возлюбленным местные бусы и браслеты. Как-никак экзотика! Сынишке Костас взял фигурку африканского воина. Резчик постарался и черный лилипут со щитом и копьем выглядел живым. Можно было бы побродить дольше, но жара! К жаре так и не привыкли. Повернули обратно, пересидеть время в знакомом ресторане.
На беду в машине сдох кондиционер. Пять минут, и ауди превратилась в духовку на колесах.
− Сейчас заскочим к одному типу, в раз починит, − заверил Обуаси.
Человеческая судьба порой зависит от случайности. Было ли дальнейшее случайностью или нет, теперь не узнать.
На одном из перекрестков в бок ауди на всем ходу въехал джип. Обуаси не успел среагировать, машину сложило пополам. Негр умер, придавленный к рулевой колонке покореженной дверью. Серегу от удара отбросило на Костаса.
− Вы что оху…ли, − вырвалось у Стас. Его лицо закровило, рассеченное осколками стекла. Он, не раздумывая, выскочил разобраться. Костас последовал за ним. Двое не один. Разобраться не получилась. Воздух прошила короткая автоматная очередь. Другая пробежала строчкой дыр по капоту машины. Подъехал второй джип. На переделанной крыше турель с бельгийским MAGом.
Одетые в камуфляж люди непрестанно тыкали в них стволами и орали, словно старались перекричать друг друга. Старший, здоровенный бородатый негрила, что-то басил в рацию.
Через пять минут в улицу, как таракан в щель, пролез грузовик. Негрила жестом указал - влезайте! Костас огляделся. Попробовать перемахнуть ближайшую глиняную стену? Стас сможет, а Серега? Бросить его?
Под дулами калашей их троих, принудили перебраться в фуру. Костасу и Стасу пришлось помогать получившему сильный ушиб Сергею.
В грузовике уже находилось два человека. Один из них, зажимая руками простреленный живот, лежал, запрокинув голову, и тяжело стонал.
Грузовик помчал, прибавляя скорость, беспрерывно сигналя и перескакивая бордюры. Безумная езда длилась два часа. Костасу показалось, из него вытрясли все мозги. От поднимавшейся пыли першило в горле.
Раненый умер незадолго до того как машина притормозила и сбавила ход. Послышались крики, радостные возгласы и пальба. Тут же захлебнулись лаем собаки. Когда открыли дверь фуры, Костас увидел подобие лагеря. Прямоугольник из трех глинобитных стен с навесами из рваного брезента. Четвертая - глубокий ров. Вдоль рва густо напутана колючка. По углам лагеря торчат пулеметные вышки. В стороне, метрах в двадцати, барак и гараж, затянутые маскировочной сеткой.
Старший из джипа, коротко доложил начальству. Толстощекий и круглый капитан, а кто еще при аксельбанте и звездочках с ладонь на погонах, подошел к пленным. Глянув на умершего, махнул рукой - убрать! Тело перекинули через колючку. Псы сцепились из-за жрачки.
