— Нет, — покачала головой Кирсти.

— Ну... — Райан протяжно вздохнул. — Она была женой отца, а я ведь матери никогда не знал. Думаю, она в какой-то степени стала для меня олицетворением матери. То есть я хочу сказать, что никогда бы не смог полюбить Серену как женщину. Я знал, что она будет заботиться обо мне совершенно бескорыстно... или, как это говорится, не станет смущать покой моего сердца.

— Ты доверял ей...

— Да! Пожалуй. Наверно, как раз это я и пытаюсь выразить.

— Ты в первую очередь должен был довериться мне.

Он серьезно посмотрел ей в глаза.

— Я любил тебя, радость моя. С ума по тебе сходил. Я не мог допустить, чтобы ты из-за меня испортила себе жизнь.

Кирстен шагнула к нему в объятия и уткнулась головой в его плечо.

— Никогда, никогда не смогу понять тебя, — приглушенно проговорила она и, тихо засмеявшись, вновь заглянула ему в лицо. — Мы одни. Только ты и я. Впервые со дня моего прибытия в Англию. Одни!

— Потрясающее чувство, да? — улыбнулся Райан. — Правда, я уже скучаю по нашей лапочке.

Она ткнула кулачком ему в грудь.

— У тебя есть я. Или предлагаешь выразиться яснее? В нашем распоряжении весь дом на целых два часа.

— Я поведу тебя на экскурсию по Кейндейлу. Мы что сказали Серене?

— Сера не узнает о том, что мы делали: гуляли или провели все время здесь.

В глазах Райана заплясали веселые огоньки.

— А у меня ведь только односпальная кровать.

— Ничего, сойдет.

— Нет, не могу. Только не здесь. — Он грубовато хохотнул. — Черт побери, Кирсти, я потом Серене в глаза не смогу смотреть...

— Ну, хорошо! — Она нежно прижала к его губам два пальчика. — Хорошо, Рай! Мое дело — предложить. — Она поморщилась. — Теперь я точно знаю, что между тобой и Сереной ничего не было. Ты и впрямь говоришь о ней, как о матери.

— Ну, в некотором роде она мне мать. Она же была женой моего отца.

— И ты, наверное, прятал голову под одеяло, когда они отправлялись спать?

— Иногда, — ответил он застенчиво потупившись. — Хотя наши спальни находились в противоположных концах бунгало.

— До чего же ты смешной! Ты это знаешь?

— Догадываюсь, — кивнул Райан.

— Но в гостинице мы прекрасно управляемся, да?

Он поцеловал ее в кончик носа.

— Наша крошка Рин еще слишком маленькая, чтобы смыслить в таких вещах. Да и потом мы всегда дожидаемся, когда она заснет.

— Надо признать, ты чересчур стыдлив для молодого мужчины девяностых годов, — хмыкнула Кирстен.

— Мы вернемся в Австралию, да? В бунгало отца?

Кирстен кивнула.

— Жду не дождусь. — Ее взгляд загорелся. — Только не понимаю, почему сейчас твоя односпальная кровать должна пропадать без дела.

Спустя полтора часа Райан с острым ножом в руке готовил на кухне ужин, нарезая кубиками картофель и морковь. Рядом на кухонном столе лежали на противне слегка подрумяненные кусочки курицы.

— Черт! — неожиданно воскликнул он, глянув на Кирсти, которая сидела у камина в мягком кресле, поджав под себя ноги.

— Что случилось?

Она одарила его нежной ленивой улыбкой.

— Не смотри на меня так, — предупредил Райан, погрозив ей ножом. — Что у тебя опять с глазами? Ведь прекрасно знаешь, что своими слезами ты лишаешь меня всякой воли.

— Я только спросила, что случилось, — добродушно усмехнулась девушка.

— Лука нет, — объяснил он. — Мне сразу показалось, что на столе чего-то не хватает, когда я выкладывал продукты.

— А без лука нельзя обойтись?

Он бросил на нее многозначительный взгляд.

— Послушай, я знаю, что ты ни черта не смыслишь в кулинарии, любовь моя, но...

— Ладно, сдаюсь! — Она вытянула руку. — И что теперь? Конец света, что ли? Без лука-то?..

— Гарнир без лука не приготовишь.

— Ну, иди нарви в саду.

Райан со стоном бросил на стол нож и проворчал:

— Какой, к черту, нарви! Это же сад, а не огород. Сера здесь выращивает нарциссы. — Он дернул головой в сторону окна. — Вон, видишь, сколько их, и еще тюльпаны. Зелени там нет.

— То есть ты предлагаешь сходить за луком, да? Воскресенье, день близится к вечеру, а я должна тащиться куда-то искать супермаркет?

— В Кейндейле нет супермаркетов, — ухмыльнулся Райан. — Только угловой магазинчик под названием «У Мэдди», который никогда не закрывается.

Кирстен со вздохом поднялась с кресла и протянула руку.

— Тогда дай мне правильные деньги. Я в этих английский фунтах с пенсами ни черта не понимаю. Чувствую себя полной идиоткой, пока стою в магазине, пытаясь пересчитать доллары на фунты.

— Лук стоит не больше фунта, — расхохотался Райан и, выудив из кармана брюк мелочь, бросил монеты ей на ладонь. — Вот! Пятьдесят пенсов, несколько двадцаточек, десятки и монетки по два пенса. Устраивает?

— И я смогу купить на эти деньги лук?

Она недоуменно вскинула одну бровь.

— Скажи Мэдди, что тебе нужно примерно полтора фунта.

— Мэдди!

— Мэдди — хозяйка магазина. Ее отличительная черта — цифра шестьдесят шесть: шестьдесят шесть лет, объем талии и рост — шестьдесят шесть дюймов. Мэдди ни с кем не спутаешь.

— Сам бы сходил, — сердито сказала Кирстен. — Здесь говорят на каком-то непонятном языке. Ты его понимаешь, а я нет.

— Я пока разогрею духовку.

— Подумаешь!..

Она поморщила носик.

— Давай, женщина, за дело.

— Я даже не знаю, где находится этот твой замечательный магазин.

Райан, взяв девушку за плечи, подвел к выходу.

— Да будет тебе... Его отсюда видно. Сразу же у медицинского центра.

— Там, где стоит памятник отцу Серены?

— Правильно. Сразу за углом.

— Так и быть! — сказала Кирстен, поворачиваясь к нему лицом. — Найду как-нибудь. А ты не выходи за дверь, простудишься.

— Мне так нравится, как ты меня опекаешь.

Райан притянул к себе девушку и поцеловал в губы.

Она сунула в карман джинсов деньги, которые он ей дал, и, повиснув у него на плечах, заставила поцеловать еще раз.

— Я быстро, — пообещала Кирстен. — Могу бегом туда и обратно, если хочешь.

— Мне потребуется минуть двадцать, чтобы разогреть духовку, — проговорил он, приглаживая назад упавшие ей на лоб волосы. — Не торопись. Осмотри округу. А то совсем нечем будет поделиться с Сереной, когда она вернется.

Она заговорщицки подмигнула ему.

— И тогда Сера не догадается, что мы не выходили из дома, да?

— Мы же заправили кровать, — сказал он, вновь нежно целуя девушку. — Она ничего не заподозрит.

— Хорошо было, правда?

— Замечательно, Кирсти. С тобой, моя родная, мне всегда хорошо.

Райан наблюдал, как Кирстен спускается по склону, и, когда она исчезла из виду, закрыл входную дверь и вернулся на кухню. Так, что он хотел сделать? В голове туман. Райан глянул на стол, где лежали нарезанные кубиками морковь и картофель, но овощи вдруг расплылись перед глазами. Висок пронзила нестерпимая боль.

— Боже! Только не это! — простонал он. — Таблетки. Где эти проклятые таблетки?

Наморщив лоб, он блуждал взглядом по кухне. Мысли путались.

— Газовая плита, — решительно проговорил он, пытаясь сосредоточиться. — Ее нужно разогреть.

Райан подошел к плите и повернул одну из маленьких ручек на передней панели. Из конфорки с шипением полез газ. Он замотал головой.

— Не та! Как мог я так быстро все позабыть?

Он нагнулся, открыл духовку и, присев на колени, прислушался. Опять знакомое шипение. Он перепробовал все ручки на плите и наконец нашел нужную. В голове ощущалась какая-то странная легкость, в висках стучало — верный признак приближающегося приступа, который уложит его в постель часов на шесть.

Шипение в духовке не прекращалось.

— Зажигалка! — пробормотал он под нос. — Где эта чертова зажигалка?

Вспомнив, что видел зажигалку на каком-то из кухонных столов, Райан поднялся и вновь почувствовал в голове боль, медленно, как накатывающие на берег морские волны, заливавшую каждую клеточку его мозга. Думать не было сил.