— Это Грей, — представил свою любимицу Холт. — Она любезно согласилась разделить со мной свой кров.

— Грей! — улыбнулась Серена. — Упитанная дама.

— Ты бы тоже стала упитанной, посидев на диете из свежей рыбы и курицы. — Холт скорчил рожицу. — Это все, что она принимает от меня, хотя у Вив ест все подряд, даже консервы.

— Наверно, понимает, что женщиной не получится так помыкать, как мужчиной.

— Может, ты и права. — Холт задумчиво потер подбородок. — Но Вив она обожает. Всюду за ней хвостом ходит, хотя тетушка утверждает, что ненавидит кошек.

— Мне можно присесть?

— Конечно! Я просто музыку собирался поставить, — объяснил Холт. — Вообще-то я думал дополнить интерьер располагающими к интиму светильниками. — Он смущенно хохотнул. — Но, видать, нет во мне романтической жилки. Так и не нашел маломощных ламп. А из музыки у меня только опера.

— Мне нравится оперная музыка.

— Вот как? — удивился Холт. — Десять лет назад ты увлекалась поп-музыкой — Шейкин Стивенс, Элтон Джон!..

— А ты...

— А мне нравилась женщина в красном.

— А! Крис де Берг!

— Нет, Серена. Помнишь, у тебя было красное платье? Блеск!

Он восхищенно причмокнул.

Серена опять зарделась. Холт обожал то ее платье, неустанно повторяя, что красный цвет ей к лицу. Она присела на один из диванов. Холт устроился на втором, напротив нее.

— А ты вроде бы и не расстроена из-за того, что австралиец бросил тебя, — тихо сказал он. — Я слышал, что он уехал. Говорят, какая-то девушка с его родины объявилась... да еще с ребенком?

Серена кивнула с улыбкой.

— А почему я должна расстраиваться?

Холт нахмурился.

— Господи, он же твой муж... — Он недоуменно вскинул руки. — Я, конечно, слышал про всякие гражданские браки и тому подобное, но это вообще ни в какие ворота не лезет. Ты трясешься над парнем, осыпаешь его вниманием и вдруг с таким равнодушием относишься к его измене. Неужели он тебе безразличен? — Холт опять развел руками. — Или ты вообще разучилась любить?

— Райан мне не муж, — ответила девушка. — Я пыталась тебе объяснить, но ты умчался из «Старого холостяка», даже не дослушав.

— Но ты же признала, что твоя фамилия теперь Фаррар...

— Да, — кивнула Серена. — Я была замужем за отцом Райана, за Доном. Мы поженились за полгода до его гибели.

Ни один мускул не дрогнул в лице Холта, но глаза его пылали.

— Ты... ты вышла замуж за другого? Не дождавшись меня?

— О том, чтобы ждать тебя, вопрос вообще не стоял, — раздраженно бросила Серена. — Десять лет назад мы и думать не могли о женитьбе.

— Мы все равно поженились бы... рано или поздно...

— Рано или поздно меня никак не устраивало, Холт. Я должна была уехать из дома. Тогда я готова была не задумываясь выйти за тебя замуж и жить с тобой в шалаше, если бы пришлось. Да что говорить, я готова была пойти за тобой на край света...

— То есть ты заявляешь, что я не оправдал твоего доверия? — Он выпятил подбородок. — Так?

— Я этого не говорила, Холт, — со вздохом произнесла Серена. — Просто ты тогда не хотел ничем рисковать. Тебе было двадцать четыре, мне — восемнадцать. Я была упряма, своевольна, нетерпелива, а ты...

— Растяпа? — закончил он за нее.

— Ты осторожничал.

— Ну да! — воскликнул Холт. — Это, очевидно, еще один синоним слова «трусость» в твоем лексиконе, да? И все потому, что я отказался поддержать тебя в твоей борьбе против Макса. Так вот позволь мне сказать: я был полностью на стороне Макса. На мой взгляд, он заслуживал счастья с тетей Мари. А то, что ты творила... чуть не погубила завод... Да будь ты моей дочерью, я собственными руками вышвырнул бы тебя на улицу и навсегда отрекся бы от тебя, Серена. Ты своими поступками привела меня в бешенство. Я вообще не понимал, как мог испытывать к тебе какие-то добрые чувства.

Серена посмотрела на свои сжатые кулаки и медленно подняла голову, встретившись взглядом с Холтом.

— Я не виню тебя за это, — промолвила она. — У меня было время осознать, что я вела себя, как самая настоящая тупица. И я прекрасно понимаю, почему ты отмежевался от меня.

— Поступи я иначе, мне тут больше нечего было бы делать, как ты можешь догадаться. — Теперь пришел его черед склонить голову, но он все же нашел в себе мужество взглянуть ей в лицо. — Конечно, веди ты себя надлежащим образом, я ни за что не отказался бы от тебя. И ты это знаешь.

— Да, — просто сказала девушка. — Теперь знаю. А десять лет назад мне казалось, что весь мир восстал против меня. А мой мир состоял преимущественно из тебя... и из моего отца.

— И ты обратила свои стопы к австралийцу.

Несколько секунд она молча смотрела на него, затем проговорила:

— За восемь лет ты ни разу не попытался связаться со мной, хотя я жила всего лишь в Нортамберленде. И я постепенно пришла к мысли, что ты не хочешь иметь со мной дела. Поэтому, когда у меня появилась возможность отправиться в Австралию, я не раздумывая собралась и уехала. Мне там нравилось. И мужчина, с которым я работала, тоже нравился. Дон был хороший человек. Мы с ним сразу же замечательно поладили.

— Насколько я понимаю, он был разведен, — ведь есть сын. Райан!

Серена кивнула.

— Его первую жену звали Бренда. Он рассказывал, что они поженились, когда обоим было по семнадцать лет. После рождения Райана она бросила Дона и ребенка ему оставила. Растить сына одному было нелегко, но Дон не из тех, кто сгибается под тяготами жизни. Он был гораздо старше меня... — продолжала девушка, уткнувшись взглядом в стол: воспоминания до сих пор отдавались в душе острой болью. — В тот день ему исполнилось сорок четыре года. Мы отметили дату в ресторане, а по возвращении домой застали в бунгало грабителя. Когда он навел на нас пистолет, Дон оттолкнул меня назад, закрыв собой, а сам был убит первым же выстрелом.

— Боже!

На лице Холта отразился ужас.

— Райан был ранен. Грабитель хотел выпустить в него еще одну пулю, но мне удалось выбить у него пистолет. Когда потом полиция настигла его, он застрелился. Говорят, накачался наркотиками.

— Какой кошмар!..

— Кошмар.

— Это еще не все, да? По лицу вижу.

— Райан... — нерешительно промолвила Серена.

— Что с Райаном?

— У него в голове пуля. Пробила череп и застряла почти у самого мозга. Операция невозможна.

— Так вот в чем дело! — присвистнул Холт. — Вот почему ты так трясешься над ним. Но почему ты мне раньше об этом не сказала?

— Райан взял с меня слово молчать о его неприятностях. В Квинсленде он встречался с одной девушкой. Они собирались пожениться, а потом Кирстен представился шанс устроиться на хорошую работу в Мельбурне. Дон погиб уже после того, как она уехала, и Райан...

— Он считает, что будет ей обузой? Так?

— Да, — ответила девушка. — И это тоже.

— А что еще?

Холт не сводил с нее взгляда.

— Райану осталось жить не более двух лет, — объяснила Серена. — Пулю извлечь невозможно: осколки раздробленной кости практически касаются ткани головного мозга. Его мучают ужасные головные боли. Он сильно похудел. Врачи говорят, что у него постоянно идет воспалительный процесс. Лекарства почти не помогают; он спасается только болеутоляющими средствами.

— Расскажи мне про эту девушку в Райвлине.

— Ее зовут Кирстен. Она приехала сюда искать Райана. Не могла понять, почему он бросил ее. Райан не знал тогда, что она ждет от него ребенка.

— А теперь ей известно о его состоянии?

— Да, — кивнула Серена. — Потому я так смело тебе и рассказываю. Райан сообщил ей все как есть. Она знает, чего ожидать. Но Кирсти — сильная натура. Она не отдаст Райана без борьбы. Они решили, что в ближайшее время узаконят свои отношения.

— Бедные ребята, — тихо промолвил Холт. — Не много у них радостей впереди.

— Я же сказала: Кирсти — крепкий орешек. — На ее губах заиграла улыбка. — Если это возможно, она будет поддерживать в Райане огонь жизни одной своей силой воли. А сейчас они оба полностью отдались своим родительским обязанностям. Райан души не чает в малышке Рин.