– Догадайся!

– «Плампач», – хотел было сказать Хёрбе, но сдержался.

– Я Цвоттель, – сказал хвостатый. – Слышал? Леший Цвоттель. А ты тоже леший? Тогда где твой хвост? В ручье потерял? Хихи!

– Я гном, – гордо ответил Хёрбе. – Гном.

– Ктоо? – Леший Цвоттель даже руку к уху приложил.

– Гном я, гномик.

– Ягненок? А почему же ты не блеешь?

– Я – гном, – терпеливо повторил Хёрбе.

– Гром? А почему же не гремишь?

– Не гррром, а гннном! – рассердился Хёрбе.

– Так тебя зовут Окном? А может быть, Дверью? Тогда поскрипи немного. Хихихи!

Да этот лохматый Цвоттель над ним просто издевается! Хёрбе так разозлился, что забыл все свои страхи и невзгоды.

– Эй, ты! – крикнул он. – Я не посмотрю на то, что ты спас меня!

Леший Цвоттель примирительно повертел хвостом.

– Не обижайся. Пошутить уж нельзя? На то я и леший, чтобы дурачиться, молоть чушь, нести чепуху, голову морочить да глаза отводить. А тебе, я вижу, не до шуток. Испугался?

– Еще бы! Я думал, меня Плампач сцапал.

Леший Цвоттель просто зашелся от смеха. Хвост его мелко подрагивал, а лапки весело дергались. Он хохотал до слез.

– Плампач! Ох, уморил, Плампач! Пламхахахапач! Пламхахахапач! Ты где находишься?

– В Дальнем лесу.

– Ну вот. А ты говоришь – Плампач.

– Так он как раз в этом лесу и живет.

– Ну, сморозил! Ну, насмешил! Да сроду здесь Плампача не бывало! Уж мнето поверь, я знаю. Клянусь своим хвостом!

Мы знаем это наверняка

Леший Цвоттель просто качался от хохота. Он закатывал глаза и всхлипывал. Можно было подумать, что Хёрбе рассмешил его на всю жизнь.

– Плампач! Ужасный Плампач здесь! Ахахаха! Да он бы давно меня проглотил и кончика хвоста не оставил. Ох, уморил! А говоришь, шутить не любишь. Плампач здесь? Нет его, нет и никогда не было!

– Правда?

– Чистая правда! Не будь я Цвоттелем!

– Значит, я зря боялся!

– Не зря. Лучше девять раз отбояться, чем один раз быть съеденным. Но естьто тебя здесь некому. Хаха!

Хёрбе тоже стали смешны все его страхи, и он весело расхохотался. Они похохотали вместе с Цвоттелем в свое удовольствие. У Хёрбе отлегло от сердца, и тогда он заметил, что промок до нитки.

– Давай посушимся на солнышке, – сказал Цвоттель. – Пока оно есть. В нашем лесу это нечасто случается.

Цвоттель разлегся на солнышке подсушить свою шерсть. Хёрбе пришлось снимать мокрые штаны и куртку. Он растянулся рядом с лешим и с завистью подумал: «Хорошо быть всегда в собственной шкуре! Не надо заботиться об одежде».

Они полежали молча, а потом Цвоттель лениво спросил:

– Слушай, Хёрбе, я тебя чтото в нашем лесу не видал. Ты откуда явился?

– Ято? С того берега Вороньего пруда. Из Ближнего леса.

– Чтооо? – Цвоттель даже подскочил. – Откуда? Врешь.

– Зачем мне врать? – обиделся Хёрбе. – Что тут особенного?

Леший вытаращил глаза:

– Особенного? Ничего особенного? Да в том лесу как раз и живет Плампач!

– Ты спятил, Цвоттель! Кто тебе сказал такую глупость?

– Никто не сказал. Да что мы тут, все дураки? Знаем.

– Откуда это вы все тут всё знаете?

– Знаем, и все!

– Да нам, гномам, лучше знать. Это же наш лес! Мы там живем! Цвоттель наморщил лоб и поскреб лохматый затылок.

– Странно. Ты уверен, что у вас Плампача нет?

– Слово гнома!

Цвоттель задумался снова, почесал в затылке, пожевал кончик хвоста.

– Забавно. Плампача нет в Ближнем лесу. Не живет он и в Дальнем лесу. Ответь тогда, гном, где он живет?

– Не знаю. Может быть, гдето в другом месте?

Цвоттель вскочил и стал ходить вокруг большого замшелого камня. Он сделал несколько кругов, прежде чем остановился и сказал:

– А вдруг вообще никакого Плампача нет? Ни здесь, ни там. Нигде!

– Кто его знает, – ответил Хёрбе. – В мире часто случается, что боятся как раз того, чего нет.

– И то верно, – согласился Цвоттель, – но намто бояться нечего. Если Плампача нет ни здесь, ни там, то нас никто не съест. А это главное. Не будь я леший Цвоттель!

Что такое хлеб?

Надо вам сказать, что шляпа гнома, если она сделана добротно, сидит на голове как приклеенная. Пусть даже хозяина ее затянет в водоворот и несколько раз перевернет под водой. Шляпа и не шелохнется, словно она часть головы. И, конечно же, все, что под ней спрятано, останется сухим. Нижняя шляпа Хёрбе сидела так плотно, будто он в ней родился. И на клетчатый узелок с хлебом не попало ни капли воды.

Хёрбе вынул узелок изпод шляпы, развернул его и разломил хлеб пополам.

– Почему бы нам не подкрепиться? – сказал он и протянул лешему кусочек.

Цвоттель опасливо взял хлеб, понюхал его и недоверчиво повертел в руках.

– А это едят? – с сомнением спросил он.

– Ты попробуй.

Цвоттель отщипнул крохотный кусочек и положил его на язык. Пожевал. Почмокал.

– Вкусно. А это что?

– Хлеб.

– А где ты его откопал? У вас, что ли, растет?

– Мы его сами печем. Из муки. Муку же мелем из семян лесных трав.

– Брось чепуху нести! Как это из семян получается такая вкуснота. – Цвоттель откусил кусок побольше и зачавкал. – Ничего вкуснее в жизни не ел!

– Тото же! – обрадовался Хёрбе Большая Шляпа.

– Угу! – отвечал Цвоттель с набитым ртом. – Мы… едим, что попадется, – грибы, ягоды, орешки лесные. А если ничего такого не попадается, то и корой не брезгуем. Горьковата, правда. А эта штука… Как ты ее называешь?

– Хлеб.

– Вотвот. Хлеб. Вкуснее и не придумаешь.

Остатки хлеба они доели молча. Только Цвоттель громко причмокивал и подбирал все крошки, упавшие на траву.

– Знаешь что, гном, – сказал он, проглотив последнюю крошку, – объясни мне, как вы делаете свой хлеб. Что для этого нужно?

– Печку.

– Это что, дерево такое?

– Нет! Печь складывают из камней…

– Ты хочешь мне втолковать, что хлеб растет из камня? Ищи когонибудь поглупее, – обиделся Цвоттель.

– Ты не понял меня, – засмеялся Хёрбе, – в печи хлеб пекут! А разве в твоем доме нет печи?

– Дом? – удивился лохматый Цвоттель. – Да у меня сроду никакого дома не было. Мы, лешие, живем вольно, под открытым небом.

Теперь настала очередь удивляться Хёрбе.

– А если дождь или снег? – спросил он.

– Ха! Проще простого. Забрался в дупло или пустую лисью нору. Вот тебе и дом.

Нас тринадцать

Так они и сидели рядышком, гном Хёрбе Большая Шляпа из Ближнего леса и леший Цвоттель из Дальнего леса. Сидели бок о бок и толковали о том о сем.

– Дада, без дома какая жизнь, – говорил Хёрбе, – крыша над головой нужна. И печь нужна, чтобы не мерзнуть зимой. И запасы нужны, чтобы было чем подкрепиться. И гостей накормить.

А водопад шумел, грохотал, бухал, и солнце пригревало, подсушивало мокрую одежду гнома.

– Какие гости? – помолчав, спросил Цвоттель. – Я один, одинодинешенек во всем лесу. Пошутить не с кем. Тебе этого не понять.

Они снова помолчали. Над водопадом веером летели брызги и вспыхивали на солнце маленькими радугами.

– А ты, Хёрбе, ты тоже один? – спросил леший.

– Нас в лесу тринадцать, – сказал Хёрбе, – тринадцать гномов.

– Тринадцать? – ахнул Цвоттель. – Так вы там, наверное, спотыкаетесь один о другого.

Хёрбе улыбнулся.

– Нет, в лесу всем места хватает. Но зато иногда мы ходим в гости, разговариваем. И вообще, держимся вместе.

– Это как вместе? Кучей что ли? – не понял Цвоттель.

– Это значит: гном гнома в беде не оставит. Заболел ты, к примеру, или работы много, уважаемые соседи придут на помощь. Помогут, будь спокоен.

Цвоттель покачал головой, пожевал кончик хвоста.