— Иногда даже общественные места бывают чересчур укромными, — пробормотал он в щеку Фредди. Ладонь Дамьена нащупала ручку и нажала на нее. Дверца машины тут же распахнулась. — Пойдемте, — сердито проворчал он, вышел и подал Фредди руку.

Фредерика закусила губу, выбралась наружу и взяла Дамьена под руку. Когда они добрались до ресторана, ею овладело истерическое веселье. Она была слишком ошеломлена, чтобы всерьез отнестись к возможности… партнерства? Слово «брак» обитало в дальнем уголке ее сознания, но она еще не осмеливалась воспользоваться им.

Пока что ей было достаточно чувствовать сильную руку Дамьена, обвивавшую ее талию, и видеть в его глазах желание и надежду. Но думать о возможности любить было слишком страшно.

О возможности любить Дамьена Берже.

…Дамьен сидел за письменным столом и глупо улыбался. На работу ему было наплевать. Отдел маркетинга сообщал, что объем продаж в Бургундии упал на два процента, а он только посмеивался. Звонивший ему начальник отдела был так потрясен, что молчал добрых двадцать секунд. Наконец Дамьен откашлялся и решительно заявил, что значительный рост продаж в Лангедоке-Руссильоне, Нормандии и Эльзасе с лихвой перекрывает эту потерю. Когда несколько минут спустя Дамьен положил трубку, его собеседник все еще не мог прийти в себя. О Господи, какое значение имеет незначительное падение числа продаж в одной провинции, если он влюблен, собирается жениться и стать отцом?!

О, она еще не сказала «да». Да и официального предложения он еще не сделал. Но когда он протянул руку, Фредди не оттолкнула ее. И это несказанно воодушевило его. При воспоминании об их страстном прощальном поцелуе у него кипела кровь в жилах. И хотя весь остаток ночи Дамьен придумывал, как поскорее привести Фредерику к алтарю, сегодня утром он был полон энергии. Скоро, совсем скоро он все ей расскажет, но, наверное, сначала нужно сходить в ювелирный магазин и купить кольцо с большим бриллиантом.

Пока он взвешивал преимущества признания в маленьком обмане с обручальным кольцом в руках, позвонила секретарша и без всяких предисловий сказала:

— Вы можете принять месье Клоше? Он говорит, что дело очень срочное.

Дамьен безмерно удивился.

— Гюстав здесь?

— Он уже идет, месье Бержера. Прошу прощения.

Не успел Дамьен успокоить секретаршу, как дверь открылась и в кабинет вошел Гюстав Клоше. Дамьен положил трубку и откинулся на спинку высокого кожаного кресла. Его удивление сменилось беспокойством.

— Гюстав, что случилось?

Высокий седой мужчина со спортивной фигурой, великолепный игрок в гольф и обаятельный человек внезапно лишился свойственной ему непринужденности. Его руки нервно теребили лацканы темно-серого делового костюма.

— Что я тебе говорил? — рявкнул он. — Сколько раз предупреждал, что в один прекрасный день волокитство дорого тебе обойдется?

Дамьен улыбнулся.

— Если так, тебя ждет большой сюрприз. Друг мой, скоро ты узнаешь, что твои усилия не пропали втуне.

— Не пропали? — взорвался Гюстав. Он полез в карман пиджака, вынул несколько сложенных листков бумаги и шваркнул их на стол Дамьена. — Я так не думаю!

Бержера хмуро покосился на плохие копии каких-то документов.

— Что это?

— Это, — сказал Гюстав, ткнув пальцем в бумаги, — пятьдесят миллионов франков!

— Что?!

— В виде палиментов[1], — четко произнес адвокат. — Во всяком случае, во Франции это называется именно так.

— Палиментов?! Чушь собачья!

— Заявление в суд подано некой мадемуазелью Рене Шапюи, — продолжал гнуть свое Гюстав. Он наклонился, положил обе ладони на край стола и закончил: — В твой адрес…

После произнесенного Дамьеном короткого, но емкого слова тонкое лицо Гюстава Клоше приняло такое выражение, словно он действительно почувствовал запах, которым несло от этого дела.

— Оно стоит пятьдесят миллионов, — мрачно подтвердил адвокат.

Дамьен с отвращением замотал головой. Если Фредерика узнает о Рене Шапюи, это закончится катастрофой. Почему сейчас? Почему это случилось именно сейчас? Худшего времени Рене выбрать не могла.

— Черт побери! Мне это совсем не нужно!

— Сейчас, дружище, тебе нужно только одно, — ответил Гюстав, постукивая указательным пальцем по крышке полированного письменного стола. — Помощь лучших адвокатов, специализирующихся в этой мерзкой части уголовного законодательства. Конечно, если ты не хочешь закончить дело миром.

Дамьен схватился за голову. Если он согласится заплатить, это будет равносильно признанию вины. Если он не согласится и проиграет процесс, будет еще хуже: его назовут хамом и скупердяем. Выход только один: начать борьбу и победить.

— Подлая брехня! — сказал он своему испытанному советчику. — Я не стану платить. Сгнию в долговой яме, но не дам этой корыстной суке ни цента!

— Именно этого я и боялся, — пробормотал Гюстав, проведя рукой по волосам. — И заранее позвонил своему другу Антуану Перигору из конторы «Сибило, Тавернье, Перигор и Палотен». Сейчас он сколачивает команду адвокатов, которые будут заниматься твоим делом. Желательно, чтобы ее возглавила женщина. Поверь мне, на судью и присяжных произведет хорошее впечатление, если именно женщина будет задавать истице нелицеприятные вопросы, которые обязательно возникают в ходе таких процессов.

Дамьен оправился от шока и разозлился.

— Плевать мне на это! — рявкнул он, чувствуя, что необходимо срочно поговорить с Фредерикой. Но все по порядку. Как только с этим делом будет покончено, он усадит ее и прямо скажет о своих чувствах и намерениях. Сообщит свое настоящее имя и положение в обществе. Потом сделает ей предложение, а в конце расскажет о Рене и ее абсурдном иске. В теории все выглядит неплохо.

Но на практике оборачивается полнейшей катастрофой.

Фредерика скорчила гримасу.

— Жорж, — сказала она, изо всех сил стараясь казаться бесстрастной, — вы же знаете, как я ненавижу эти мерзкие дела о сексуальных домогательствах.

— Это не сексуальные домогательства, — возразил Жорж Палотен, самый противный из партнеров фирмы и ее непосредственный начальник. — Это палименты.

Фредерика подняла глаза к небу.

— Прошу прощения за отсутствие политической корректности, но я не испытываю особой симпатии к женщинам, подающим такие иски.

— Мы защищаем не женщину, — сердито бросил Палотен, — а мужчину!

— Час от часу не легче!

Палотен уселся на край письменного стола и уставился на Фредерику сквозь стекла круглых очков, делавших его похожим на сову.

— Послушайте, Фредерика, Перигор сам включил вас в команду. Мне наплевать на ваши симпатии и антипатии. Либо вы соглашаетесь, либо можете искать себе другое место. Выбора у вас нет.

Перигор был старшим партнером фирмы. Ошеломленная Фредерика откинулась на спинку кресла. Ей не дают выбора и прямо требуют, чтобы она выступила против женщины, подавшей иск! Видимо, клиент человек весьма влиятельный.

— Тип с большим карманом… — пробормотала она.

— Очень большим, — подтвердил Палотен. — Учтите, вам предоставляется последняя возможность компенсировать ущерб, который вы нанесли конторе своей чрезмерной филантропией. Этот клиент принесет нам самую большую прибыль за год.

Слово «чрезмерной» заставило Фредерику заскрежетать зубами, но она сумела сдержаться.

— Значит, я должна помочь какому-то богатому ловеласу отбиться от бедной женщины, которую он использовал, после чего меня объявят местной принцессой?

Палотен нахально улыбнулся.

— Это будет нетрудно. Ваша «бедная женщина» — исполнительница экзотических танцев в ночном клубе. Если называть вещи своими именами, то стриптизерша.

— Это автоматически означает, что ее не могли использовать и что она достаточно глупа, чтобы предоставить нам факты, которые позволят пригвоздить ее к позорному столбу? — не скрывая сарказма, спросила Фредди.