Разговор мне не шибко понравился, хотя я другого и не ожидал: начнёшь мямлить – сожрут к чёртовой бабушке! Сейчас все ищут самого виноватого, то есть стрелочника. Вышел от командующего, забрал совсем сонного Павлика и пошагали к своим. Места нам, естественно не нашлось! Ребята жгут костры, греются как могут, а вечера в начале марта холодные! Но, других условий не предвидится. Хорошо, что спустя полчаса зашёл Евстигнеев и разрешил ехать в Спасскую Полисть, поискать там место. Там места нашлись! Правда, вшивые и загаженные немцами, но это мелочь, по сравнению с морозом и ветром. Поели и поспали, тем более, что Дементьев привез горячую пищу, которую не получали четверо суток. Утром на «Додже» поехал в Мясной Бор: посмотреть, что делается с самоходкой. Удалось, наконец, рассмотреть то чудо, что собрали наши «Левши». На кировской машине стояла «Б-34Е», морская 152,4/50 пушка Обуховского завода, без противовеса, картузного заряжания, но картузы не морские, не шелковые, а береговые, картонные. А на «изделии» 174-го завода МЛ-20, тоже раздельного заряжания, но с гильзой. Вот только вертикальный наводчик и командир были в одном лице. У обоих орудий – одинаковые дульные тормоза от МЛ-20. Из-за того, что пушка на «238» больше сдвинута назад, разница в длине ствола не сильно заметна. Но, прямой выстрел из Б-34 – 5000 метров, а у МЛ-20 только 4000. «238» заметно тяжелее, но, у КВ явно перегружены передние катки. Рядом с машинами довольно много людей, говорят о чём-то специфичном, не всегда понятном. Наконец, увидел двух конструкторов, с которыми общался на заводах. Они оживлённо разговаривали между собой. Подошёл к ним.

– Здравствуйте!

– Ой, здравствуйте, товарищ Иволгин! Ну как? Понравились наши «игрушки».

– Ну, как сказать! Одну едва выволокли из-под Новгорода.

– Что сказать, товарищ капитан, ахиллесова пята танка КВ. Стоит чуть газануть, и недостаточно резко отпустить рычаг фрикциона – хана феродо. Уже пять дисков стоит, всё равно летят!

– А как наша?

– Шла лучше, чем все КВ, хоть и тяжелее. Вот только с пушкой какие-то непонятки: почему картузы, а не гильзы?

– Это временно. На сейчас. Будем использовать гильзы, но сразу этого не сделать, у нас заряд больше, чем у МЛ-20, и замок без ударника. Но, задача поставлена и решается. Обещают в течение месяца вопрос решить. Есть гильзы от пушки Кане, и у неё близкий по конструкции затвор. Но, пока так. Установка же не серийная. А для установки МЛ-20, там надо полностью менять конструкцию, убирать второго наводчика, делать раму, в общем, в отведённое время мы не укладывались, пошли по этому пути, но, прорабатываем и этот вариант. Главная проблема: балансировка установки у нас выполнена лучше: нагрузка распределена между тремя катками, а у 174-го всё падает на передний.

– Хорошо, посмотрим. Когда закончите ремонт и промеры?

– Через два часа.

– Добро. Павлик! Свяжись с нашими, и Евстигнеевым. Сообщи, что через два часа – готовность.

Иду на НП. Немцы ведут беспокоящий. Приходится прислушиваться к звукам. На НП не пробиться, народу больше, чем людей. Что за стиль управления? Впрочем, значит, приказ будет общим, без деталировки. И полная, почти, свобода для действий. Для порядка постоял минут двадцать на пронизывающем ветру, потом пошёл к своим. Пока шёл, мои получили приказ, повторяющий вчерашний, но, «с северного фаса». Собираю командиров. Танкисты получили подкрепление, теперь танков восемь, два взвода: но, «сборная солянка»: 6 КВ и два Т-50. На лбу одного из них раскладываю схему УРа, прижимая её комьями земли.

– Товарищи командиры! Нам предстоит поддержать огнём и манёвром атаку на Укреплённый Район «Подберезье». Имеющиеся силы и средства: два 152-мм самоходных орудия, разрушителей дотов. 6 танков КВ и два Т-50, охраняют и поддерживают основную группу. Пять зенитных автоматов 37-мм, обеспечивают ПВО группы и огневую поддержку пехоте, 13 вездеходных автомобилей и 17 крупнокалиберных пулемётов обеспечивают ПВО и работают по небронированным целям и пехоте. 6 станковых пулемётов с оптическими прицелами, 48 снайперов, 86 автоматчиков и пулемётчиков. Предлагаю следующее расположение по основным позициям… Противник, силами до трех усиленных полков, размещается в следующих местах: УР «Подберезье» и УР «Теремец». Задача: не вступая в непосредственное соприкосновение с силами и средствами противника, за счёт манёвра и скрытного передвижения по рокадной просеке выдвинуться в район УР Теремец. Первому взводу обеспечить разведку местности и проводку 4-х единиц бронетехники к опушке леса северо-восточнее Теремца. Третьему взводу: очистить западную опушку леса от возможных засад гитлеровцев. Обоим взводам взять «языка». Самоходам: уничтожить 4 береговых дзота с тыла и отходить. Экипажам Т-50 обеспечить наблюдение и огневую поддержку самоходам. После выполнения отходим к основной позиции. Вопросы?

– Ручей?

– Бревна уже в машинах.

– Вопросов нет.

– Становись!… Группа! Равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ!…

Начали движение. Первый взвод на лыжах рванул вперёд. Через некоторое время раздались сначала четыре, а спустя пять минут целая серия одиночных выстрелов, потом все звуки скрыла начавшаяся огневая подготовка. Два взвода лихорадочно настилают гать через ручей, наконец, первый Т-50 осторожно переползает через замерзший ручей, за ним прошла 238-я, потом СУ-152 и второй Т-50. Там сейчас командует Миша Михайлов. Это его первый бой. Сдаёт экзамен на командира. Звонкие залпы Бэшки и чуть глуховатые МЛ20, всего шесть. Показалась первая самоходка, за ней идёт вторая, а Т-50 пятятся задом, иногда бьют из пушек куда-то. Отходят разведчики, без стрельбы, но, кого-то волокут на плащ-палатке. Блин, потери в таком простом деле! Танки развернулись и начали догонять СУшки. «238» уже на нашем берегу, ожидаем отходящую пехоту, и третий взвод с правого фланга. Подбежал на лыжах Михайлов:

– Товарищ капитан! Дзоты уничтожены, танкисты расстреляли батарею 105-миллиметровок, потерь не имеем, есть «язык»! Этот гад – русский!

– Давай сюда! А почему тащили? Ранен?

– Нет. Но идти отказался. Кричал, падал, требовал, чтоб пристрелили.

Поднесли пленного, вытащили кляп изо рта, и оттуда полилось:

– Большевистские гниды! Убейте меня, я вас ненавижу!

Несильный тычок в ямку, хрип, выпученные глаза. Очухался, и прохрипел, что всё равно вы меня убьёте, ничего не скажу.

– Да, всё равно убьём, но состояние Вашего бренного тела будет совершенно иным.

– Да хоть иголки под ногти, вошь краснопузая.

– Это примитивно. – ответил я, ломая ключицу «белопузому». – А теперь буду поднимать, и опускать твою левую руку. Пока тебе не надоест молчать и ругаться. – Мои ребята отвернулись, не привыкли к интенсивному допросу. – Меня не интересует ни твое имя, не имена твоих родственников. Меня интересует расположение минных полей. Это не твоё, это – немецкое. Отвечай. – говорил я тихим и спокойным голосом.

– Сад… Ой!!!!

– Где минные поля?

– Четыре, с каждой стороны дороги.

– Умница! Рисуй. Офицер?

– Лейб-гвардии Семёновского полка.

– Вот и хорошо, значит, справишься. Нарисовал? Молодец. Дайте ему водки! Женя, сделай обезболивающее. Саша, передай в 52-ю сведения. Всё, по машинам, Коршунова ждать не можем!

Начали движение, через несколько минут навстречу нам появился третий взвод. Вадим показал, что «Чисто», и развернулся на 180 градусов. В кузов «Студера» забросили пленного и два пулемёта. На небольшой остановке в додж ввалился Коршунов:

– Командир! Вдоль опушки леса было два пулемётных гнезда. На противоположной стороне есть такие же. Вот координаты. Немец всё слил.

– Саша, передавай сразу!

У НП опять столпотворение. Первая атака на Подберезье немцами отбита. На просеке дымно чадят два танка. Заскочил в блиндаж, увидел Мерецкова и Евстигнеева.

– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к генерал-майору Евстигнееву.

– Где вы были, капитан! Обращайтесь!