— Я не буду одеваться. Я никуда не еду.
Освальд пожал плечами.
— Очень хорошо.
На короткое мгновение она решила, что выиграла, пока не увидела, что он целенаправленно приближается к ней. В нем была такая мощь, такая пугающая сила, что Белинда пятилась, не отводя от него глаз, пока не наткнулась на кушетку.
— Я же сказала тебе, что никуда не поеду!
Не обращая внимания на протесты, он начал развязывать пояс ее халата. Задыхаясь от волнения, молодая женщина попыталась оттолкнуть его руки.
— Я не желаю, чтобы ты одевал меня!
— Ты не поверишь, но сейчас я думаю о том, как бы раздеть тебя.
Освальд чуть раздвинул полы ее халата, провел пальцами по кружеву ее бюстгальтера, и Белинда моментально почувствовала, как неистово забилось ее сердце, а колени подкосились.
— Думаю, самое приличное место в этой чертовой дыре — это кровать, так что если мы никуда не едем, то вполне можем провести все это время именно на ней. Надеюсь, — притворно-задумчиво продолжил он, — у тебя достаточно припасов, чтобы не было необходимости выходить, пока Рождество не закончится.
Белинда была на грани паники и, не выдержав, воскликнула:
— Уходи отсюда! Сию же минуту! Или я заору так, что услышат даже на улице.
— Дорогая моя, — почти нежно ответил Освальд, — у соседей довольно забот. Мы не можем обременять их еще и нашими проблемами. — И припал губами к ее рту.
Поцелуй длился и длился, пока она не отказалась от борьбы, обессилев от бесплодности усилий и ошеломительного, упоительного наслаждения.
Оторвавшись от ее рта, Освальд иронически поинтересовался:
— Все еще намерена кричать?
Потрясенная до глубины души, она собрала остатки сил и прошептала:
— Я не хочу проводить с тобой Рождество. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты — грубиян, животное, дьявол! И я скорее...
Он приложил палец к ее губам, заставляя замолчать, и сказал:
— Можешь обзывать меня как угодно, но позднее, а сейчас время принимать решение.
Белинда отдернула голову и стала смотреть в сторону, трепеща всем телом.
Глядя на ее прелестное лицо, повернутое к нему в профиль, Освальд спросил:
— Итак, что же ты выбираешь: Рождество в горах, в охотничьей хижине, или здесь? — Пока Белинда размышляла, блефует он или нет, Освальд, уловив суть ее колебаний, добавил: — Честно говоря, мне начинает нравиться идея остаться здесь. — Молодая женщина вырвалась и попятилась, но он последовал за ней, говоря: — И ехать никуда не надо, и бурю пыльную переждем без проблем, и еще, должен признаться, мне просто не терпится снова заняться с тобой любовью. — Белинда наткнулась на стул и тяжело плюхнулась на него, а Освальд с коварной улыбкой закончил: — Единственная проблема в том, что в домике у меня полно вещей, а здесь даже зубной щетки нет. Но, думаю, это поправимо. Позвоню миссис Уоррен и скажу...
— Подожди! Если я соглашусь поехать с тобой, ты обещаешь не трогать меня?
— Нет, — резко ответил Фергюссон. — Но я обещаю не принуждать тебя никоим образом. Ляжешь ты в постель со мной или нет — это будет твое решение, Белинда.
Отлично, на это она может пойти, потому что прекрасно понимает весь связанный с этим выбором риск и сможет контролировать себя.
— Хорошо. Я поеду.
— Тогда нам лучше поспешить. И начать надо с твоих волос. Они уже высохли. Щетка где?
— В ванной, на полке, — прошептала обессилевшая от бесплодной борьбы Белинда.
— Жди здесь! — приказал он и скрылся за дверью.
Вернувшись со щеткой, он сел в кресло, посадил трепещущую женщину к себе на колени и начал расчесывать ее темные, короткие, так завораживающие его волосы нежно, но достаточно энергично. Когда он пришел к выводу, что результат его устраивает, то спросил:
— Все в порядке?
— Спасибо, — дрожащими губами прошептала Белинда.
Не в состоянии справиться с волнением, дрожа от возбуждения и страха, она прошла в спальню, натянула одежду, побросала вещи в чемодан, поправила постель, быстро осмотрела комнаты и привела в порядок то немногое, что в этом нуждалось.
Когда Освальд увидел, что она готова, он защелкнул замок чемодана и, подняв его, направился к выходу.
— Как ты собиралась поступить с ключами?
— Оставить у дежурной в холле твоего офисного здания...
Освальд открыл дверь, пропустил Белинду, запер квартиру и опустил ключи в карман пиджака.
— Я отдам их Бобу, когда увижу его.
Они молча спустились по пропахшей нищетой и грязью лестнице. Молодая женщина ожидала увидеть лимузин с Джонсоном за рулем. Но у обочины стоял пустой джип.
— Это мой транспорт для загородных поездок, — коротко пояснил Фергюссон.
Он кинул чемодан на заднее сиденье, помог Белинде подняться в салон и вскочил на водительское место. Спустя мгновение они уже мчались по улицам в противоположную от центра сторону, прочь из города, суеты, к тишине и безмятежности гор и озер.
Но в душе Белинды не было ни тишины, ни безмятежности. Она искоса посматривала на Освальда, пытаясь разобраться как в своих чувствах, так и в его намерениях. Ей было страшновато. Почему, ну почему он заставил ее поехать с ним? Только ли ради того, чтобы настоять на своем? Или Освальд Фергюссон намерен сурово покарать ее за то, как она, простая служащая, обошлась с ним, могущественным боссом?
Пожалуй, причина именно в последнем. Она буквально ощущала кипящие в нем гнев и ярость, которые должны были вскоре найти выход.
Белинда не сомневалась, что физически она в безопасности. Освальд никогда не прибегнет к насилию, он ничем не напоминает отвратительных мужчин, способных причинить женщине боль. Но вот его острый, аналитический ум пугал ее безмерно. Что-то он готовит для нее?
Внутренне содрогнувшись, Белинда вдруг вспомнила, что Освальд задал вопросы, на которые ей скоро придется отвечать. Возможно, даже наверняка есть и множество других, которые он задаст. И ей надо быть готовой. Да, следующие несколько дней будут совсем не пустыми и одинокими, как она боялась, а, напротив, насыщенными и напряженными.
Итак, что же она намерена сказать Освальду? Уж конечно, не правду.
Если только он узнает о ее истинных чувствах к нему, то будет использовать их, чтобы заманить в постель, а потом, когда праздники закончатся, бросит, оставив за собой право смеяться последним.
