— Но если мы останемся здесь еще на некоторое время, то я буду не против поселиться где-нибудь в другом доме, — немного помолчав, предложила Джоан, однако на лице ее было написано совсем другое. Харви поднял бровь, и она пояснила: — Ну, знаешь, этот дом, должно быть, обходится страшно дорого…

— Совсем нет. Я знаком с владельцем, — успокоил он. — И за время нашего пребывания оплачиваю только содержание слуг. А они, думаю, даже рады, что у них есть за кем ухаживать.

— Ну, если так, то я с удовольствием останусь, — с нескрываемой радостью призналась Джоан. — Видимо, твой друг не испытывает недостатка в деньгах?

Она окинула восхищенным взглядом антикварную мебель, шелковые и муслиновые драпировки и белый с синим фарфор, резко выделяющийся на фоне потемневшей от времени поверхности столов розового дерева.

— Ты не смог бы выбрать лучшего места, Харви.

Тот, казалось, был польщен.

— Значит, договорились. Перед тем как посетить Патрика и Бел, мы с тобой еще немного побездельничаем.

— Мы с тобой просто-напросто гедонисты! Честное слово. Еще никогда в жизни я не бездельничала столько времени!

— Тебе это нужно. Слишком уж многое тебе пришлось пережить.

Она с благодарностью коснулась его руки.

— Сейчас я чувствую себя намного лучше А сколько я узнала об острове. Как будто у меня персональный гид!

— Меня научили быстро добывать нужную информацию, — беспечно ответил он. — Я хочу, чтобы ты увидела здесь все, что только можно, — жерло вулкана, серные источники. Кроме того, мы должны посетить местный рынок…

— И проехать еще раз на автобусе, — сказала она. — Это было так весело!

— Но шумно. — Харви поморщился, вспомнив, что мини-автобус был снабжен динамиками, из которых непрерывно извергались оглушительные звуки калипсо.

— Разве можно забыть, как пассажиры буквально извивались в такт музыке. А милые местные жительницы, которые нахваливали нам местный рынок… Одна из женщин вроде сказала, что плантация де Месонеро недалеко оттуда. По-моему, она называется «Изумрудный лес»?

— Да, что-то вроде того. Но мы поедем туда позднее. — Его лицо было в тени, солнечный свет скрадывали жалюзи, но ей показалось, что он несколько насторожился. — Нам с тобой еще многое предстоит увидеть.

Они вышли из прохлады дома на залитый солнцем внутренний двор, где воздух был напоен ароматом тропических цветов и плодов цитрусовых деревьев. Положив руку на талию Джоан, Харви привлек ее к себе, и она замерла в ожидании.

С каждым днем он становился все более жизнерадостным и нежным. Висевший на них груз забот словно на время перестал существовать, и, дурачась на песке пляжа или купаясь в сверкающей голубизной воде, они смеялись как дети.

Джоан понимала, что влюбилась по уши; надежда и страх обуревали ее в одинаковой степени. Она опять рискнула высунуть голову из песка и могла поплатиться за это. Но все равно ни о чем не жалела.

Видимо, душевная рана Харви, связанная с потерей Маргарет, потихоньку затягивалась. Хотелось надеяться, что вскоре он осознает, насколько близки они стали друг другу. Им было хорошо вдвоем — иногда хорошо молчать, иногда непринужденно болтать. Ради таких взаимоотношений стоило жить на свете.

Никогда еще Джоан не ощущала себя такой счастливой. Радость, светившаяся теперь в ее глазах, накладывала отпечаток на внешность, и даже она сама понимала, что женщину, которую она видит в зеркале, делает красивой именно любовь.

— Джоан…

— Да, Харви? — с притворной сдержанностью спросила она, понижая голос до шепота, хотя ей хотелось кричать от нетерпения.

— Думаю, сегодня нам стоит прокатиться на плоту.

— О, разумеется. — Это было совсем не то, что ожидала услышать Джоан, и пережитое разочарование убило радость, зародившуюся было в душе.

— Тебе не нравится эта идея? — изумленно спросил он прежде, чем она успела опомниться и сделать вид, что заинтересована предложением.

— Что ты, конечно нравится! — ответила она с несколько излишним энтузиазмом. — Надеюсь только, что река не слишком бурная. Я не очень-то храбрая.

— Не сказал бы, — возразил Харви. — Человек, который решился сказать пограничным властям, куда они могут идти со своими правилами, и отдать детей прямо в руки нетерпеливо ожидающим родителям, по моим понятиям, человек сверххрабрый! — Он взглянул на нее, сверкнув глазами из-под густых ресниц. — Но сейчас нас ждет прогулка по тихой воде. Это тебе подходит?

Это ей подходило. Харви взял с собой небольшой рюкзак и нечто, напоминающее мачете, названное им абордажной саблей. Потом они прошли через запущенную плантацию, мимо старой водяной мельницы, заброшенной сахароварни и оказались на краю джунглей.

— А это не опасно? — с тревогой спросила она. — Мы же не знаем, какие здесь водятся звери.

— Я знаю достаточно, — заверил ее Харви. — Тропинка расчищена, ею часто пользуются. — Он взял Джоан за руку. — Пойдем. Тут только пара миль. — И в ответ на ее удивленный взгляд добавил: — Я знаю, что делаю. Если я смог пройти через Афганистан и Корею, то местные джунгли мне не страшны.

— Прости, я забыла, — пролепетала она.

Но жесткость последнего заявления Харви несколько насторожила Джоан. Покосившись на него, она как будто в первый раз увидела и по-настоящему оценила одетое в камуфляжную рубашку и короткие шорты тренированное тело. Последнюю неделю Харви вел себя как обычный беззаботный отдыхающий. Однако он был человеком весьма неординарным, прекрасно подготовленным к своей работе как морально, так и физически, способным преодолеть любые трудности, беспристрастным и объективным независимо от обстоятельств.

Кроме выносливости и журналистской хватки, ему необходимо было оставаться хладнокровным даже под огнем, придерживаться нейтралитета, освещая события с обеих сторон. Так ли уж легко было ему не обращать внимания на собственные чувства, делая то, что от него требовалось?

— Красное дерево. — Харви указал на гигантский ствол.

— Да? — отозвалась она машинально, думая о том, что хотя Харви внешне и выглядит мягким и обаятельным, но когда это необходимо, может действовать так же жестко, как морской пехотинец. Джоан слышала множество историй о его способностях.

Она пыталась сосредоточить внимание на его негромких замечаниях о попадающихся им на глаза птицах, растениях, но внутреннее напряжение все время нарастало. Осторожно пробираясь среди зарослей гигантских папоротников и орхидей, ныряя под преграждающие путь лианы, Джоан только поражалась осведомленности Харви.

— Взгляни, — указал он на шестидюймового монстра. — Это жук-геркулес. Не правда ли, подходящее название для такого огромного создания?

— Прямо в точку, — согласилась она, думая о том, что вряд ли Харви мог бы так знать местную флору и фауну, если бы не провел какое-то время на Карибах.

— Ты бывал когда-нибудь здесь на задании? — спросила Джоан с надеждой.

— Нет. Предпочитаю Европу или Африку, — рассеянно ответил он.

— Но ты столько знаешь о здешних птицах и растениях, — заметила Джоан.

Он кинул на нее быстрый взгляд, и на его губах появилась улыбка, показавшаяся Джоан не слишком искренней. Сердце ее тревожно встрепенулось. Что он от нее скрывает?

— Я ведь всезнайка, не так ли, — беспечно пояснил он. — Прочитал массу книг. В том числе и труд Джеймса Бонда о птицах Вест-Индии. Ты знаешь, что имя одного из самых известных в мире секретных агентов позаимствовано у орнитолога? — Теперь его смех прозвучал вполне естественно, и Джоан решила, что становится излишне подозрительной.

— Нет, не знала, — сказала она с теплотой в голосе.

— Флеминг жил на Ямайке и по книге Бонда определял птиц, водившихся возле его дома.

Затем они начали обсуждать фильмы, нравившиеся обоим. Джоан беззаботно шагала рядом с Харви среди великолепных джунглей. Кроны деревьев поднимались на высоту около ста футов, под их пологом было темно и тихо — раздавалось лишь поскрипывание гигантских стеблей бамбука, шелест листьев, эпизодическое хлопанье крыльев да возмущенные крики попугаев с ярким оперением.