— Мадди…

— И ты великолепно целуешься! — во весь голос прокричала Мадди. — Все остальное — отговорки.

Патрик ощутил переполняющее его счастье, и даже скептицизм Мадди не мог удержать нахлынувшие на него чувства. Она считала его состоявшимся, несмотря на его прошлое, и боль, не отпускавшая Патрика ни на минуту, стала наконец утихать. Несмотря на свою взбалмошность, Мадди была из тех, чьим мнением он дорожил.

— Ты и правда считаешь меня состоявшимся?

— Я никогда ничего не говорю, если не уверена. И, судя по твоему разговору со Скоттом, у тебя дар общения с детьми. Только не воспринимай мои слова в штыки, — поспешила успокоить его Мадди, — это вовсе не значит, что тебе нужно становиться отцом.

— Ты не уверена, что я могу быть хорошим отцом?

— Не уверена, потому что ты не хочешь быть им. Этот урок я выучила наизусть. Уж ты постарался как следует вдолбить мне его в голову. «Не приближайся и не рассчитывай на меня». Да на тебя никто и не претендует. Все это твои дурацкие измышления. Заботиться обо мне… Ладно, на сегодня хватит.

Мадди развернулась и, гордо распрямив спину, зашагала прочь.

Выругавшись, Патрик в изнеможении привалился к ближайшей машине. Пожалуй, он перегнул палку. Удивительно, как это Мадди не влепила ему пощечину. Но черт возьми! Эти синяки на ее руке будут теперь преследовать его во сне. Она сказала, что он не в ответе за это, а ему казалось, что именно он за это отвечает. Ему хотелось уберечь ее от малейшей опасности.

Вот это дело, сынок.

Голос отца.

Патрик закрыл глаза руками. Он помнил этот голос. А его младшая сестренка не помнила. Когда Кинан умер, ей едва исполнилось четыре годика. У нее осталось лишь смутное воспоминание о смеющемся человеке, которого она боготворила, его сильных руках и радости, сопровождавшей его присутствие в доме. Но ни голоса, ни тех уроков, которые преподал им терпеливый, мудрый и любящий их человек, она не помнила. Все это сохранилось в памяти старших детей.

Господи, как же он скучал по отцу! Горечь потери была едва ли меньше, чем в первые недели и месяцы после несчастного случая.

Мадди заставила его вспомнить о тех принципах, которые преподал ему Кинан, например о необходимости быть великодушным. Неудача или душевная рана никогда не были для отца причиной уклонения от ответственности. Даже если не в твоих силах предотвратить катастрофу или уберечь своих близких от несчастья, прятаться в кустах недопустимо, так учил отец.

А он, Патрик, жил как сторонний наблюдатель. Радиостанция не в счет — это способ заработать деньги. Истинная жизнь — это любовь, он же почти двадцать лет всеми силами старался оттолкнуть от себя это чувство.

— Ваш сын самый упрямый, глупый и бесчувственный человек на свете! — бушевала Мадди.

Она в бессилии упала на кушетку и уткнулась взглядом в портрет Патрика, висевший на стене напротив. Он ослепительно улыбался ей с портрета (обаятельная улыбка была фамильной чертой О’Рурков), но в глазах таилась боль. Разглядывая его лицо, Мадди было невыразимо тяжело сознавать, что он никогда не изменится. Патрик не хотел понимать очевидное, и это выводило Мадди из себя.

Любовь не враг. Напротив, именно она — решение всех проблем.

— Он невозможный человек! — прибавила Мадди, перебирая в уме длинный ряд куда более нелицеприятных определений.

— Мне нечего возразить тебе, милочка, — ответила Пигин с мелодичным ирландским акцентом, — он такой от природы.

— Да уж, природа во всем виновата, — проворчала Мадди.

Сейчас она и сама не слишком понимала, что это ей вздумалось навестить мать Патрика. Может быть, потому, что возле Пигин ей было уютно, как возле собственной матери? А поскольку Пигин знала сына как свои пять пальцев, она могла посочувствовать ей?

Проклятье!

Не нужна ей ничья забота! Она и сама прекрасно со всем справлялась.

Мадди стиснула зубы. Интересное дело: безумно любя человека, она готова задушить его собственными руками.

— Он полагает, что только супермен может отважиться на брак со мной, — жаловалась Мадди, — а еще у него просто пунктик какой-то: он, мол, не сможет быть таким, как его отец, он якобы паршивая овца в семье, ну и дальше в том же духе. Да, у него были ошибки в жизни, ну а у кого их не было? Должно быть, ваш муж был незаурядным человеком, но Патрику и не надо быть его точной копией, чтобы стать хорошим мужем и отцом. Разве не так?

Пигин присела рядом с Мадди, взяв ее за руку.

— На самом деле Патрик похож на отца больше всех моих сыновей.

Мадди с удивлением отвела взгляд от портрета на стене.

— Патрик? А почему же он об этом не знает?

Пигин пожала плечами.

— Патрик был еще совсем юным, когда Кинана не стало. Он молился на отца, как на Бога, но знал о нем немного. У Патрика такое же доброе сердце, он такой же горячий, мягкий и гордый, каким и должен быть настоящий мужчина. А когда Патрик смеется, мне чудится, что это смех Кинана.

— Он был упрямым?

— О да! В молодости с ним сладу не было. Мои родители не хотели нашего брака, но влюбленной девушке никто не указ. Мы встречались, но потом я прямо заявила, что такого смутьяна, как он, мне в мужья не надо. Ему оставалось либо исправиться, либо искать другую жену.

— Так, значит, он изменился?

— Не сразу, — Пигин благодушно рассмеялась. — Ему было тяжело оставаться в том городе, где все помнили его проделки. Поэтому мы переехали в Америку, чтобы все начать с чистого листа.

— Понимаю.

Мадди вспомнила, каким уважением пользуется Патрик на радиостанции. Его живой ум и образованность стерли воспоминания о неблагополучном подростке, каким он был когда-то. Кинан, обзаводясь семьей, решил начать жизнь с нуля. Патрик же не пожелал ничего менять вокруг себя и остался в том мире, где все знают о его неблаговидных поступках и неудачах. И отцу, и сыну их решения дались нелегко, но выбор был сделан.

После давешней словесной схватки с Патриком первым побуждением Мадди было немедленно уехать. Но спасаться бегством ей не хотелось. Одно дело — уйти со сцены после того, как свадьба расстроилась, и совсем другое — сбежать, бросив работу. Ведь ее контракт на радиостанции еще не совсем истек. Оставалось несколько дней до возвращения помощника Стивена. Уезжая в Слэпшот, она на всякий случай оставит свой адрес.

Так что Патрик сможет найти ее.

Если захочет.

И вот наступил день прощания.

— Ты еще приедешь к нам? — спросила Кэнди, обнимая Мадди. — Будешь моей подружкой на свадьбе?

— Я постараюсь.

— Может, нам пожениться в Слэпшоте? — предложил Стивен.

Кэнди улыбнулась и сквозь слезы взглянула на своего жениха.

— Замечательная мысль!

Мадди старалась им не завидовать. Они заслуживали счастья. Кэнди шепнула ей, что они попытаются завести ребенка. Врач предупредил, что, учитывая возраст Кэнди, риск при беременности очень велик, но совсем отказываться от такой возможности не стоит.

— Ты и не представляешь, как много значишь для меня, — тихо сказал Стивен, — мне бы только хотелось, чтобы вы с Патриком… — Он пожал плечами, так и не договорив.

— Я знаю. — Мадди не удержалась и все-таки оглянулась в надежде увидеть Патрика. Она просила своих новых друзей не делать из ее отъезда большого события. И тем не менее они устроили импровизированную вечеринку. Хорошо было бы хотя бы попрощаться с Патриком.

Впрочем, тогда между ними снова может возникнуть перепалка…

— Ты не должна уезжать, — в тысячный раз простонала Дикси, — а как же шоу? Это же хит! Все будут крайне недовольны.

— Меня с самого начала брали как временную сотрудницу.

— Но Патрик не предупредил, что ты уезжаешь.

— Верно. Я не предупредил, — послышался низкий мужской голос, и по телу Мадди пробежала дрожь. Она резко обернулась и увидела Патрика. Он смотрел на нее без улыбки, не отрываясь. Казалось даже, что он зол на нее. — Оставьте нас, пожалуйста, с Мадди наедине, — обратился он к присутствующим.