Подлетела «канарейка», и тут же появилась «скорая». «Скорая» забрала трупы, менты усадили скованного «санитара» в свою машину, молоденький лейтенант переминался с ноги на ногу, вопросительно глядя на Гурова.

– Отвези в МУР, передай генералу, скажи, мол, от полковника Гурова. Вскоре привезут еще одного. Я заеду в Министерство, отпишу своему начальству рапорт и приеду в МУР, – сказал Гуров, оглядел двор, увидел валявшуюся на земле бутылку. – Подбери, скажи, нужны «пальцы», и передай в лабораторию, пусть определят химический состав содержимого.

– Слушаюсь, – лейтенант явно обиделся, принес из машины газету, забрал бутылку и уехал.

Во всей этой суматохе сыщик не заметил толкавшегося на противоположной стороне Кубу. Гуров в тот день работал плохо.

Но и старый рецидивист тоже был хорош. Вместо того, чтобы при первом «атас» исчезнуть, он досмотрел весь спектакль до конца, стоя у витрины, отирал ладошкой мокрые от пота волосы. Он растерялся, не мог понять, как это он, законник, так крепко лопухнулся. Как проглядел такое количество ментов, да явно не простых, козырных сыскарей? И что он теперь скажет корешам, которые его план одобрили и дали парней и технику?

Куба проводил взглядом скрывшуюся за угол статную фигуру явно главного мента, подумал: а он сильно «мажет» на сыскаря Гурова. Уголовник приободрился, теперь есть чем прикрыться. Никакой валет против козырного туза не пляшет. Скажет, налетел, как на трамвай, пусть осудят. О сыскаре Гурове дважды на сходках «базар» поднимался. Одни говорят, вынести ему приговор, организовать бригаду и кончить. Другие в лоб идут, говорят, мол, мы делаем свое дело, он – свое. Ни один из его «крестников» зла на мента не имеет, дважды случалось, что Гуров людей, незаслуженно под «вышку» сунутых, на небольшие сроки переводил, с прокуратурой бодался. О нем братва разное мнение имеет, но никто не скажет, что против такого мента лопухнуться грех.

Генерал Орлов слушал Гурова, как всегда, не перебивая; сидел в кресле, откинувшись и закрыв глаза, сцепив короткие пальцы на животе.

– Все? – Орлов навалился на стол, начал без надобности перекладывать карандаши. – Станислав звонил, женщина в реанимации, но жизнь вне опасности.

– Слава Богу, хоть в одном повезло. – Гуров поднялся со стула, пересек кабинет, шире открыл форточку и закурил.

– Ужо мы все в порядочном говне.

– Говно не бывает порядочным, – обронил Гуров.

– Не перебивай, у меня душа болит… Вчера включаю телевизор – а там Директор ФСБ. Мы-де – спецслужба, мы не вяжемся. Это-де милиция вяжется, «крышу» предоставляет, деньги берет… Каково?

– Ну и что? Он правду сказал.

– Он прав, Лева. Деньги мы получаем подчас весьма грязные.

– Я не страдаю. Какое время на дворе – такие и деньги. Они там свою зарплату тоже получают вонючими бумажками. Мало ли кто их лапал.

– Я не в этом смысле. Не придуривайся, ты все понимаешь. У них деньги не пахнут. А у нас?

– Не знаю… Хирург уникальную операцию сделал и тридцать миллионов – отдай! Об этом по телевизору как раз и говорят, только ты не видишь! Наши операции, ваше превосходительство, дороже врачебных стоят. Они одного спасают – мы все общество. Другая, Петя, жизнь, другая – хоть умри!

– Да я понимаю… И все равно – противно. Я, видишь ли, человек старого закала.

– Я тоже не молод. Только прошлое – умерло. Нравится нам это или нет – значения, как говорится, не играет.

– Не имеет?

– Это человек не имеет. Роли. Никакой. В нынешнем обществе. Все.

– Теперь о делах сегодняшних. Неплохо вы сработали, но и хвалить не за что. Два человека ранены. Пусть вы не виноваты, но раненые не виноваты точно. Предотвратили покушение, взяли двух бандитов. Сам понимаешь, они лишь паутина, а пауки за происходящим лишь наблюдают. Взяли вы обыкновенных бандитов, а дело ставили люди иные. Здесь непонятное складывается.

– «Иные люди» боевой силы не имеют, обратились за помощью к авторитетам. – Гуров вернулся к столу, сел.

– Те люди, что твоему подопечному противостоят, все имеют. Главное, они голову имеют и не станут похищать человека, не обладая сидиромом Турова. Авторитеты влезли в дело со стороны. Главные твои неприятели уже знают о происшедшем, посмеиваются. Они и о тебе все прекрасно знают, на амбразуру не полезут, обойдут стороной. Я не удивлюсь, если кто-то из них у министра по воскресеньям обедает. Эдакие солидные высокопоставленные люди. Им нужен сидиром Турова, мелочи и грязь жизни их не интересуют. Они даже не знают, что после дождя на асфальте образуются лужи.

– И чего же мне делать? Я-то по лужам каждый день и шлепаю? – Гуров сердился, смотрел на начальника и друга недоброжелательно.

– Главное, не разбрасывайся. Уверен, авторитеты отступят. Они узнают тебя, им война с главком и Петровкой не нужна. Не хапнули, ладно, возьмем в другом месте, пусть меньше, но проще. У Турова имеются брат и сестра? Задержанных сегодня отдай ребятам с Петровки и забудь. Ты мне говорил, что дело это семейное. Альпы, Калифорния, визы в паспортах, наплюй, так и должно быть. Упрись в эту пару, они в сейфы не лазают и стрелять не умеют. Но один из них в деле. Вопрос идет о сотнях миллионов, может и больше. Разберись в их окружении, в психологии, здесь твой стадион, захвати.

Илья Ильич Туров чувствовал себя превосходно, ему разрешили вставать, и он при своей неуемной энергии уже расхаживал по просторной палате, закатил главврачу скандал, требуя немедленно выписки, но врач, человек бывалый, на капризы больных внимания не обращал. Он заявил, мол, вы будете находиться в больнице столько времени, сколько я считаю нужным, а хотите получить рецидив, так мы двери не запираем, милости прошу, но предупреждаю: обратно я вас не приму. И Тур свой нрав укоротил, смирился.

Когда Гуров пришел, Тур поставил на стол бутылку коньяка, ваза с фруктами там уже стояла.

Небрежно поздоровавшись с полковником, Тур указал на кресло, на угощение и сказал:

– Насколько я понимаю, полковник, похвастаться вам нечем.

– Меня зовут Лев Иванович, а если желаете обращаться по званию, извольте говорить «господин полковник», а «эй, полковник» – это те, которые на полусогнутых генералам папки носят.

– А вы с характером! – хрипло рассмеялся Тур.

– А вы только сейчас об этом узнали? – Гуров сел, отщипнул виноградинку. – Вчера по вашему делу короткая перестрелка приключилась, из моих людей никто не пострадал. Однако тяжело ранили посторонних женщину и парнишку.

– Как произошло? Нужны деньги? – озаботился Тур.

– Пошлите своего секретаря в Институт Склифосовского, хирургическое отделение, ему скажут, что больным нужно, лекарств не хватает.

– Хорошо, сейчас распоряжусь. Перестрелка, как и почему?

– Некие господа пожелали забрать вашего друга Толика. Мы воспрепятствовали, четверых бандитов захватили, с ними сейчас занимаются. Как ваша история попала в поле зрения преступной группировки, мне непонятно.

– Один из ваших ментов проболтался, либо купленный! – зло сказал Тур.

– Это вряд ли, господин Туров. Скорее, информация ушла от ваших родственников, – ответил Гуров.

– Какие родственники? Игоря похоронили, у меня остались сестра Елена и младший брат Олег. Они с преступниками не общаются. Чушь какая-то!

– Вы сами назвали их имена. Теперь решайте, мне заниматься вашей сестрой и братом или прекратить работу? Иных путей я не вижу, – Гуров покрутил пачку сигарет, убрал в карман.

– Абсурд! – Тур наполнил две рюмки, одну молча выпил. – Они бездельники, не знают, как заработать рубль, тратят, сколько им требуется, ни в чем не нуждаются. Конечно, они общаются с людьми и все такое… Работайте, как считаете нужным. Да, по моим прикидкам, у вас кончаются деньги…

– Верно, – перебил Гуров. – Сделай выводы. – Гуров смотрел в очень умные и проницательные глаза Тура. – Значит, я занимаюсь людьми в окружении ваших родственников. И если они обратятся к вам с жалобами на ментов…