«Возлюби ближнего яко самого себя...» Именно в походе по-особому воспринимаешь смысл этой библейской истины. Отношения внутри группы несравнимы ни с чем – они даже не родственные, они глубже. Ибо «ближний» твой – вот этот шмурыгающий носом балбес с недельной щетиной, обветренными губами в грязной вонючей штормовке – твоя надежда и опора, гарантия выживания, в случае чего.

На маршруте нередко кажется, что вся жизнь, всё прожитое тобой явственно делится на две части: ДО похода и сам поход. И лишь потом придет то неведомое, в дымке, что будет уже ПОСЛЕ похода. И вот, по возвращении, высокомерно вспоминая себя того, ДО похода, ты становишься мудрее и старше. Старше на целый поход!

В походы высших категорий сложности мне, увы, сходить так и не довелось, ограничился «тройками». Но знаю людей, регулярно ходивших исключительно в «пятерки» и «шестерки». Знаете, такое ощущение, что их ничем не проймешь. Могут ли они погибнуть? Да запросто! Суть паники – это вполне естественная боязнь гибели. А человек, представьте, ее не боится, точнее, побаивается (он же не сумасшедший), но возможности ее не исключает. Противоестественно? В общем-то, да. Но на то они и «экстремалы» – особая порода людей, да и здоровья у них невпроворот.

Без здоровья в туризме делать нечего – и в этом его несомненная огромная польза: необходимость закаливания и поддержания хорошей физической формы. Спору нет, заболеть в походе крайне нежелательно: глухомань, зачастую до ближайшего человеческого жилья десятки километров, условия жизни полевые, вся надежда только на группу и на медаптечку. Но организм, как правило, словно чувствуя экстремальность положения, обнаруживает недюжинные резервы, неожиданный даже для самого себя запас прочности.

Но помню, как после той северо-уральской «двойки», уже в поезде, наша команда растемпературилась – народ развалился на полках, все «кочегарят» и только воду хлещут. Словно, организм решил отыграть «своё», компенсировать градусом все переохлаждения, которые выпали на его долю в походе. Будто кто-то невидимый, внутри тебя, снял ногу с педали тормоза. Но, странное дело, при подъезде к Казани все как-то разом ожили. К слову, руководитель Андрей Ланских всё же простыл на маршруте – ходовой день, а у него температура. Не беда: принял ударную дозу сульфодиметоксина, утяжелил рюкзак и почти весь день тропил. К вечеру хворь из организма он, слава Богу, выдавил.

Сложный поход – прекрасная возможность испытания на прочность, выносливость и… на «вшивость». Непредвиденные ситуации, переохлаждения и переутомления, без них спортивный самодеятельный туризм представить невозможно, заставляют человека показать своё «нутро» во всей красе.

Девчонки, хотите удачно выйти замуж? Занимайтесь туризмом, ходите в категорированные походы – там Его и встретите! Там человек проявляет себя сполна, и чем сложнее поход, тем больше душевной гнили на виду. Знаю многих девчонок, нашедших Своего на маршруте или хотя бы понявших, каким Он должен быть. Бывает, иной «шкаф-амбал» «киксует» и ноет. А другой, с виду «бледная спирохета», прёт и прёт, и всё ему нипочем. Именно о таких верно подметил Высоцкий: «значит как на себя самого положись на него…»

Огонь, костер в любом походе – основа мироздания, и это тоже роднит туристов с далёкими предками. Особенно когда несколько дней промотался по ледникам, и «зелёнка», зона леса, представляется земным раем. Не удивительно, что первая религия человека разумного – огнепоклонничество. «Как хорошо, когда привал, когда ты до смерти устал, когда костер трещит, и ноздри дым щекочет…» Вечерний бивак. Весело пляшут языки пламени, озаряя и делая почти иконописными лики твоих «ближних». Кажется, что освещенный и согретый костром кусочек пространства – единственный очажок цивилизации в безбрежном море тьмы и безмолвия. Будем жить!

Забавно наблюдать за блаженными лицами туристов у костра, увлечённых возгонкой пара из пропитанной за время ходового дня влагой одежды. Особенно в походах на Алтай и Саяны, запомнившихся мне самыми «сырыми». Но еще потешнее выглядели куряки: они, первым делом, раскладывали на камушках у костра подмокшее курево. И когда мы, не курильщики, уже с упоением ощупывали и поглаживали на себе тёплую подсохшую одежду, эти ещё мокрые «извращенцы» с не меньшим кайфом совершали свои первые затяжки, а уж только потом начинали обсушиваться. Я всегда воевал с ними в походах, точнее, с их дурацкой вредной привычкой, ибо был свято убежден: туризм и курение – несовместимы. Никого из куряк перевоспитать, конечно, не удалось, одна радость – не давал получить полного удовольствия от «самого процесса». Кстати, вспомнились университетские горные сборы на Фанах: четыре команды, более тридцати участников – и ни одного курильщика.

«Бергшрунд, рангклюфт, глетчер, мульда, морена, дюльфер, траверс, репшнур, булинь, бахман, полиспас, хоба, абалак, пенка, вибры, трикони, альпеншток, неопренка…» Понятные слова? Нет? Добро, можно попроще: «тур, серпантин, седло, цирк, бараний лоб, основа, схватывающий, восьмерка, беседка, карабин, морковка, ледобур, связка, самоспас, табанка, самосплав…» Чуть ясней, но не до конца? Понимаю. Да, «птичий» язык. Такие родные, я б сказал, кодовые для каждого туриста термины-индикаторы, позволяющие распознать «своего».

«Всё это, конечно, здорово, – наверное, недовольно ворчит «чужачок», – но как быть с людьми, в память которых звучит сей Сказ? Их ведь не вернешь…» К великому сожалению, не вернешь… И как-то совсем не хочется оправдываться и бравировать расхожей цитатой, что «так лучше, чем от водки и от простуд». Потери одинаково горьки, вне зависимости от любой причины, по которой они случились. Представляю, как хотели жить дятловцы… Знаю, как любили жизнь погибшие в горах товарищи, памяти которых я посвящаю свой Сказ. И Иринка Мисюрова, и Серега Пантюшин (погиб в лавине на зимнем восхождении на кавказскую Ушбу), и Саня Брызгалов (сорвался в горную реку на Тянь-Шане), светлая им память…

Да, риск, опасности всегда сопутствуют экстремальным видам спорта. Но разве мало их подстерегает нас среди каменных джунглей мегаполисов, на дорогах? В походах, в отличие от «рулетки» города, хотя бы есть шанс проанализировать и просчитать ситуацию, продумать правильную страховку, предупредить и предостеречься. Туристский опыт – это, помимо технических знаний и навыков, прежде всего, синоним грамотного, безопасного, осторожного, в хорошем смысле слова, поведения на маршруте. Ведь просто «молиться, чтобы страховка не подвела», совершенно недостаточно. И тут многое, очень многое зависит от руководителя группы.

Руководитель! Командир, центральная фигура любой тургруппы. Это он заявляет маршрут, подбирает команду, определяет стратегию и тактику прохождения маршрута. Это он несет персональную ответственность за жизнь и здоровье каждого участника похода, убеждает и пресекает, подсказывает и нянчится. Руководитель – всегда наставник, поскольку опытнее любого из участников похода, как минимум, на категорию. Руководитель – всегда личность, и я рад, что мне с ними везло.

От руководителя почти полностью зависят отношения между участниками, микроклимат в группе, её общий настрой, собранность, боевой задор и решимость. Каков руководитель – таков и поход. На него возложена еще одна немаловажная миссия: немедленно пресекать, особенно в конце маршрута, отвлечения на гастрономические темы. Говорить о жратве в походе строго-настрого запрещено: нервическая реакция участников диспута гарантирована железно. Между прочим, вся фантазия полуголодного туриста сводится, как правило, к мечтам о вареной картошечке с селёдочкой, квашеной капустке и солёным огурчикам. А что? Самая что ни на есть нашенская еда!

Точка! «Точка» по завершении похода. У кого-то на хате или на природе, когда защищён маршрут, выданы справки об участии, подтверждающие повышение туристской квалификации на целую категорию. Когда ты вновь видишь всех своих вместе, только в цивильной одежде, умытых и побритых, лишь не до конца подсохшая короста на губах да непривычная белизна в нижней части двухцветного лица, где еще совсем недавно красовалась живописная щетина. Вновь те же песни, улыбки, шуточки о проделках мифического Чёрного Альпиниста, который постоянно сопровождал группу на маршруте, мелко пакостил и что-то регулярно подворовывал по мелочи. Воспоминания о задушевных беседах у костра, о потрясающем звездном небе в горах, о том, как просыпались выше облаков. О непередаваемом чувстве душевного освежения, ведь так «важно где и какой горе сдать свои недуги…»