1967 * * * Мао Цзедун — большой шалун — Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, — Заметив слабину, меняет враз жену, — И вот недавно докатился до артистки. Он маху дал — он похудал: У ней открылся темперамент слишком бурный, — Не баба – зверь, — она теперь Вершит делами «революции культурной». А ну-ка встань, Цин Цзянь, а ну Талмуд достань, — Уже трепещут мужнины враги! Уже видать концы — жена Лю Шаоци Сломала две свои собачие ноги. А кто не чтит цитат, тот – ренегат и гад, — Тому на задницы наклеим дацзыбао! Кто с Мао вступит в спор, тому дадут отпор Его супруга вместе с другом Линем Бяо. А кто не верит нам, тот – негодяй и хам, А кто не верит нам, тот – прихвостень и плакса. Марксизм для нас – азы, ведь Маркс не плыл в Янцзы, — Китаец Мао раздолбал еврея Маркса! 1967 * * * От скушных шаба́шей Смертельно уставши, Две ведьмы идут и беседу ведут: «Ну что ты, брат-ведьма, Пойтить посмотреть бы, Как в городе наши живут! Как все изменилось! Уже развалилось Подножие Лысой горы. И молодцы вроде Давно не заходят — Остались одни упыри…» Спросил у них леший: «Вы камо грядеши?» «Намылились в город – у нас ведь тоска». «Ах, гнусные бабы! Да взяли хотя бы С собою меня, старика». Ругая друг дружку, Взошли на опушку. Навстречу попался им враг-вурдалак. Он скверно ругался, Он к им увязался, Кричал, будто знает, что как. Те к лешему: как он? «Возьмем вурдалака! Но кровь не сосать и прилично вести!» Тот малость покрякал, Клыки свои спрятал — Красавчиком стал, – хочь крести. Освоились быстро, — Под видом туристов Поели-попили в кафе «Гранд-отель». Но леший поганил Своими ногами — И их попросили оттель. Пока леший брился, Упырь испарился, — И леший доверчивость проклял свою. И ведьмы пошлялись — И тоже смотались, Освоившись в этом раю. И наверняка ведь Прельстили бега́ ведьм: Там много орут, и азарт на бегах, — И там проиграли Ни много ни мало — Три тысячи в новых деньгах. Намокший, поблекший, Насупился леший, Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, — Он начал стучаться: «Где друг, домочадцы?!» А те отвечают: «Запой». Пока ведьмы выли И все просадили, Пока леший пил-надирался в кафе, — Найдя себе вдовушку, Выпив ей кровушку, Спал вурдалак на софе. 1967
НЕВИДИМКА Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай, Приходит ли знакомая блондинка — Я чувствую, что на меня глядит соглядата́й, Но только не простой, а – невидимка. Иногда срываюсь с места Будто тронутый я, До сих пор моя невеста — Мной не тронутая! Про погоду мы с невестой Ночью диспуты ведем, Ну а что другое, если — Мы стесняемся при ём. Обидно мне, Досадно мне, — Ну ладно! Однажды выпиваю – да и кто сейчас не пьет! — Нейдет она: как рюмка – так в отрыжку, — Я чувствую – сидит, подлец, и выпитому счет Ведет в свою невидимую книжку. Иногда срываюсь с места Как напудренный я, До сих пор моя невеста — Целомудренная! Про погоду мы с невестой Ночью диспуты ведем, Ну а что другое, если — Мы стесняемся при ём. Обидно мне, Досадно мне, — Ну ладно! Я дергался, я нервничал – на выдумки пошел: Вот лягу спать и подымаю храп; ну, Коньяк открытый ставлю и – закусочки на стол, — Вот сядет он – тут я его и хапну! Иногда срываюсь с места Будто тронутый я, До сих пор моя невеста — Мной не тронутая! Про погоду мы с невестой Ночью диспуты ведем, Ну а что другое, если — Мы стесняемся при ём. Обидно мне, Досадно мне, — Ну ладно! К тому ж он мне вредит, – да вот не дале как вчера — Поймаю, так убью его на месте! — Сижу, а мой партнер подряд играет «мизера́», А у меня «гора» – три тыщи двести. Побледнев, срываюсь с места Как напудренный я, До сих пор моя невеста — Целомудренная! Про погоду мы с невестой Ночью диспуты ведем, Ну а что другое, если — Мы стесняемся при ём. Обидно мне, Досадно мне, — Ну ладно! А вот он мне недавно на работу написал Чудовищно тупую анонимку, — Начальник прочитал, мне показал, – а я узнал По почерку – родную невидимку. Оказалась невидимкой — Нет, не тронутый я — Эта самая блондинка, Мной не тронутая! Эта самая блондинка… У меня весь лоб горит! Я спросил: «Зачем ты, Нинка?» «Чтоб женился», – говорит. Обидно мне, Досадно мне, — Ну ладно! |
