– Садитесь, пожалуйста, – сказал Матерый-Без-Ноги. Транслятор усилил тихий голос с помощью скрытой аппаратуры.
Абориген дернул головой. Он стал осматриваться в комнате, пока наконец его взгляд не остановился на отражающем экране безопасности, который отделял его от тех, кто его допрашивал.
– Зачем?
«Типичный странный и непредсказуемый ответ местных», – подумал Матерый-Без-Ноги.
– Потому что нет оснований стоять. Вы, должно быть, устали.
– Я не устал, – выпалил местный. Не услышав ответа, он сел, облегченно вытянув поврежденную ногу.
– Сейчас я хочу позволить вам увидеть нас. Не пугайтесь.
В ответ на мысль Матерого-Без-Ноги Постоянно-Присматривающийся снял с экрана затемнение.
Когда абориген увидел амплитуров, его реакция была настороженной, но спокойной.
– Вы знаете, кто мы такие? – спросил командир, стараясь говорить с помощью вытянутых губ и мягких частей рта.
Тот кивнул утвердительно и глаза его сузились. «Должно быть, инстинктивный жест защиты», – подумал Матерый-Без-Ноги.
– Вы – амплитуры. Наши друзья показывали нам снимки.
– Вместе с большим количеством неверной информации. – Командир надеялся, что перевод звучит успокаивающе и дружески, как он и программировал. – Вам есть чем гордиться. Вы первый из вашего вида, встретившийся с нами лично.
– В самом деле? Ну ладно, посмотрим. – Абориген откинулся на спинку стула.
– Мы уже знакомы с вашей физиологией, внешней и внутренней.
– Вы боитесь? – спросил Постоянно-Присматривающийся.
– Нет, не боюсь. – Он слегка напрягся, и амплитуры поняли, что он говорит не правду. Этого тоже можно было ожидать. Их тенденция отрицать реальность проявилась в сражениях. – Я представлял вас не совсем так. – Он рассматривал их с любопытством. – Мне казалось, что вы должны быть больше.
– Физическая величина не много значит в общем порядке вещей, – заметил Постоянно-Присматривающийся.
– Может быть, и так, но я больше привык к этим молитарам, чем к таким, как вы. Они – самые жесткие парни из тех, – что на вас работают. Матерый-Без-Ноги слегка пошевелил четырьмя конечностями, его оранжевая пятнистая кожа переливчато заблестела.
– Они…
– Да, да. Знаю. Они – часть Назначения. – Он обнажил свои белые зубы.
– Все – часть вашего Назначения, кроме массудов, с’ванов и еще нескольких их друзей. И кроме нас.
– Вы сами могли бы также стать важным компонентом Назначения. – Матерый-Без-Ноги придвинулся поближе к экрану, при этом усики, идущие по обе стороны его рта, стали двигаться и сокращаться. – Вы могли бы полностью познать для себя красоту, которая открылась нам.
– Нам и своей красоты хватает, спасибо. Ваша нам не нужна. Почему бы вам не убраться туда, откуда вы пришли?
– Мы полагаемся на свою судьбу, которая указывает нам, как и что делать, – ответил командир, игнорируя нежелательный тон. – Если в том, что вам сообщили про нас с’ваны, есть сколько-то правды, вы понимаете, что мы не можем это сделать.
– Да, так они и говорили, но это наша Солнечная система, и если вы собираетесь вмешиваться в дела людей, которые этого не хотят, то мы собираемся вас выбросить.
Подобные примитивные попытки юмора, видимо, служат для подбадривания духа аборигенов – решил Матерый-Без-Ноги. В конце концов это существо должно понять, что оно в плену на вражеском военном корабле, в субпространстве, и может быть, никогда больше не увидит своих сородичей. Опять это наследственное отрицание реальности с иррациональным ментальным фокусом! Это нигде не приносит пользы за исключением боя. Эти противоречия нужно будет уничтожить, раз эти существа должны быть включены в Назначение. Они познают наслаждение миром, какого не знали никогда прежде. Двое амплитуров обменялись мыслями о дальнейшем. Матерый-Без-Ноги, конечно, предпочел бы иметь дело не с этим типом, но когда-то нужно начинать, а был только этот. Постоянно-Присматривающийся сделал попытку ментальной пробы со всеми необходимыми предосторожностями. Так как сам командир не участвовал в этом прямо, а лишь осознавал усилия коллеги, то все, что произошло потом, он ощутил не со всей силой. Когда потом его просили дать детальное описание, Матерый-Без-Ноги чувствовал болезненную невозможность точного описания. Касаться мыслей этого аборигена было все равно что заглянуть в контейнер с высоким давлением, переполненный гневом и ненавистью. Контакт вызвал как бы взрывную волну, смывающую логику и рассудок. Всякая возможность диалога или внушения оказалась затопленной концентрацией боли и тоски. Это была смесь разрушения и анархичности, грубых чувств и животных инстинктов.
Сразу же после начала контакта абориген вытаращил глаза, пораженный, он смотрел на Постоянно-Присматривающегося. Тот был уже в коматозном состоянии. Возбуждение подступило с правой стороны, со стороны пробы, усики его стали беспорядочно дергаться вокруг рта, глазные центры запали. Рядом стоял Матерый-Без-Ноги, чувствуя, что конечности его дрожат, в голове стучит, зрение помутилось, хотя он понимал, что реакция этого существа не коснулась его в полную силу.
Как только первая боль утихла и сознание прояснилось, командир, все еще неподвижный, начал отчаянно думать. Судя по замешательству этого, ясно, что его защитная реакция была бессознательной. Но в таком случае то, что произошло, еще страшное. Это значит, что эти аборигены не просто опасны, но их реакции непредсказуемы и неподконтрольны им самим. А тот в изумлении посмотрел на Матерого-Без-Ноги, на мгновение командир беспомощно съежился под этим взглядом, пока не понял, что абориген не умеет концентрированно внушать мысли на манер амплитуров. Он пришел в себя.
Несчастный Постоянно-Присматривающийся нечаянно натолкнулся на неизвестный компонент нервной системы аборигена, нечто рефлексивное, чем эти существа были наделены от природы. Это невозможно было предвидеть, так как ничего подобного раньше не встречалось.
А абориген встал, указывая на неподвижного Постоянно-Присматривающегося.
– Этот сукин сын пытался влезть в мою голову. Я это почувствовал. – Он посмотрел на Матерого-Без-Ноги. – Так вот вы, значит, как работаете? Вы влезаете людям в мозги и все там переворачиваете, пока им не остается только поверить в ваше Назначение? Вот что он пытался сделать. Только не смог. Что-то поразило его. – Вдруг его осенило. – Я поразил его! – Растерянность этого типа вдруг сменилась волнением. – Это значит, что вам до нас не добраться, вы не можете нами вертеть. А когда пытаетесь, то что-то внутри нас наносит вам удар! Что-то, с чем вы не можете справиться! Он начал приближаться, затем стал обеими руками барабанить по экрану безопасности. Хотя командир знал, что это существо не способно сломать его, он невольно отстранился от вида этого безволосого и обозленного типа. Он послал быстрое тревожное внушение. Задняя дверь отворилась и вошли двое молитаров. Оба были вооружены.
Абориген повернулся к ним. Что он сейчас сделает, не мог сказать никто. А он начал смеяться, и слезы текли по его поцарапанным щекам.
– Вы, несчастные беспозвоночные зомби, вы не можете это с нами сделать! Вы не можете с нами сделать то, что делали со всеми! Погодите теперь!
Ни слова больше не сказав, он бросился на двух молитаров, не обращая внимания на их оружие. На какое-то мгновение Матерому-Без-Ноги показалось, что он прочел его мысли. Но потом он понял, что это невозможно. Местные не демонстрировали никаких телепатических способностей. Когда ближайший молитар выстрелил, абориген бросился вперед, пуля не попала в него и ударила в экран прямо перед командиром, который отклонился, инстинктивно дернув глазными центрами. Конечно, экран был предназначен для того, чтобы отражать и более интенсивные потоки энергии. Абориген ударил своего массивного противника в сустав. Молитар как бы нырнул вперед и тяжко повалился. Его товарищ вывернул местному правую руку и нанес удар. Тот быстро пригнулся, как-то невероятно вывернулся и, выпрямившись, нанес противнику молниеносный удар в глаз. Потекла кровь, и раненый молитар разжал хватку.
