— Опять же! — прокряхтел Пизо, подняв указательный палец правой руки. — Подними цену в десять раз, и Цезарь будет охотно приобретать у тебя все что угодно, став самым благодарным покупателем. Он привык покупать только то, что другие не могут себе позволить!

Все собравшиеся вновь рассмеялись. Тем временем рабы начали разливать соус в большие плоские тарелки гостей. По горящему взгляду Нигера Фабия, который внимательно следил за реакцией каждого гостя, я понял, что это было особенное кушанье. В самом деле, блюдо оказалось просто великолепным: винный соус с маринованным луком, чесноком, корицей, перцем и лавровым листом. Я улыбнулся хозяину, с уважением взглянув на него. Другие гости, ощутив этот божественный вкус на своих языках, закатывали глаза и стонали от удовольствия. В те мгновения они напоминали мне быков, которым не терпелось побыстрее спариться с коровами. Можно было подумать, что начался брачный период, а меня окружало целое стадо животных.

Но Нигер Фабий был не только щедрым гостеприимным хозяином, но и ловким коммерсантом. Он кивком головы велел рабам налить еще вина, а затем поднял над своей головой красное боевое знамя из чистого шелка. Это был отличительный знак манипулы, боевой единицы римской армии. Знамя состояло из копья, лаврового венка, закрепленного в самом верху, и прикрепленной на небольшом расстоянии от него поперечины, на которой висело кроваво-красное прямоугольное полотнище. Его украшал вышитый золотом бык и надпись «LEG X». Наверное, десятый легион был основан именно под знаком Тельца, и поэтому находился под особой защитой Юпитера, в жертву которому римляне приносили быков. Нижний край прямоугольного знамени украшала лента с бахромой, а на обоих концах поперечины висели кожаные ремни с бронзовыми украшениями. Гости буквально потеряли дар речи от неожиданности. Все они с почтением и даже благоговением смотрели на это роскошное знамя десятого легиона, которое держал в руках купец из Сирии.

Сильван встал со своего места и с видом знатока проверил крепление поперечины. Затем он ощупал шелк и с удивлением взглянул на Нигера Фабия.

— Да, ты не ошибся, — прошептал торговец. — Знамя из самого настоящего шелка. В безоблачную погоду, когда ярко светит солнце, его будет видно издалека. Поверь, оно нагоняет страх на врагов, потому что, глядя на него с определенного расстояния, они будут думать, будто на землю упало само светило и катится прямиком к ним, чтобы уничтожить их своим жаром.

По лицу Сильвана было видно, что он смущен и озадачен. Он смотрел на Нигера Фабия таким взглядом, словно тот был представителем какой-то высшей цивилизации.

— Цезарь заплатит тебе за него целое состояние, — сказал один из тех римских купцов, которые до сих пор не вступали в разговор. Его звали Фуфий Цита, он зарабатывал себе на хлеб, следуя за римскими легионами и снабжая их зерном. Цита произвел на меня впечатление спокойного и достойного человека. Едва войдя в шатер, я сразу заметил, что он лишь сдержанно улыбался, когда другие смеялись, надрывая животы.

Пизо усмехнулся.

— Все, сгорел Цезарь. Спекся. Ему опять нужны кредиты, чтобы выплачивать хотя бы проценты с тех огромных сумм, которые он до сих пор не вернул.

На лице купца с искореженным уродливым носом появилась улыбка.

— Ты хочешь сказать, что недостаток денег его когда-то останавливал? Насколько мне известно, совсем недавно Цезарь подарил своей возлюбленной Сервилии жемчужину, которая стоит шесть миллионов сестерциев. Подумать только, шесть миллионов сестерциев за несколько ночей наслаждения! Я себе даже представить такого не могу. Так вот, если вы спросите у меня, что я думаю о Цезаре, то я отвечу: он не в своем уме. Он ставит все на кон, зная, что либо выиграет, либо останется ни с чем.

— Что вы имеете в виду? — спросил Махес Тициан. — Может быть, легионеры Цезаря захотят купить амулеты? — В ответ римские торговцы только рассмеялись и тут же велели налить себе вина. — Если Цезарь решится напасть на Британию, чтобы разграбить штольни с оловом, то им понадобятся талисманы, способные хранить их от бури и непогоды, — продолжал настаивать Махес Тициан. Он протянул Пизо один из своих амулетов со словами: — Он стоит сущую безделицу, но может защитить своего обладателя от многих опасностей.

Пизо с отвращением швырнул Махесу Тициану маленький бронзовый диск с выгравированным на нем глазом и пробормотал себе под нос:

— Не хочу я связываться с твоими демонами!

— Поверь мне, мой бог добр! — воскликнул Махес. — Если ты купишь этот амулет, то сможешь спастись, даже если мир будет распадаться на мелкие кусочки.

— Но, насколько я понимаю, с Помпеем ни твой бог, ни все ваши амулеты справиться не смогли. Иудея в руках римлян, а Иерусалим пал!

Пизо и остальные торговцы, собравшиеся в шатре у Нигера Фабия, вновь рассмеялись, подняли свои кубки с вином, а затем выпили за здоровье Цезаря и друг друга.

— Известно ли тебе, Корисиос, — начал Пизо, — что Иудея буквально кишит самыми разнообразными пророками, излечивающими людей чудотворцами, изгоняющими демонов спасителями, сыновьями богов, а также другими религиозными фанатиками и мессиями? Народ их почитает и свято верит в то, что эти шарлатаны спасут мир. Вот уже более ста лет они на каждом углу читают проповеди о конце света. Помпей с ними никогда особо не церемонился — он распял на кресте сотни этих безумцев. Думаешь, им это послужило уроком? Нет, они растут, словно сорняки после дождя! Проходя по улицам любого иудейского города, ты встретишь минимум полдюжины таких лжепророков. Их заповеди заставляют человека придерживаться определенных строгих правил во всем — от еды до соблюдения чистоты Это настоящая пытка! Еще у них есть довольно странный обычай: эти чокнутые, заполонившие Иудею, прощают преступникам их вину. Без суда и без священников. Этот так называемый обряд не должен проводиться в храме, они не считают нужным принести жертву богам, чтобы хоть немного искупить вину человека, совершившего злодеяние. Это же самое настоящее богохульство! Но я еще не рассказал тебе о самой странной особенности этих фанатиков — они верят в существование одного-единственного бога!

Пизо и остальные римляне от смеха буквально согнулись пополам на своих ложах. Религия, в которой существовал только один бог, действительно была самой глупой и бессмысленной, которую только мог выдумать человек. У нас, кельтов, было много богов. Это значит, что, совершив нечто неугодное и разгневав одного бога, мы вполне могли обратиться к другому.

— Каким образом вы можете судить о недостатках и достоинствах существования одного-единственного бога, если для вас даже не существует разницы между кельтами и германцами? Кто вы такие? Да вы всего лишь кучка пьяных, грубых и неотесанных римлян! — воскликнул Махес.

В ответ римские купцы рассмеялись еще громче и велели молча стоявшим за их спинами нубийским рабам подлить еще вина в их огромные кубки. Сильван, продолжая смеяться, вытирал слезы, ручьем бегущие по его щекам:

— Скажи-ка, Махес Тициан, какому из наших богов больше всего соответствует ваш одинокий бог? Юпитеру или, может быть…

— Наш бог самый великий и единственный истинный бог! — сердито закричал Махес Тициан.

— Что же он не помогает тебе продавать амулеты? — со смехом поинтересовался Пизо и, не в силах удержаться от очередного приступа хохота, начал хлопать себя ладонями по бедрам. — Может быть, тебе стоило принести жертву Меркурию? Он бы наверняка помог тебе!

— Дайте ему возможность высказать все свои аргументы, — спокойно сказал Фуфий Цита. Он повернулся к Махесу Тициану и с интересом взглянул на него. — Меркурий, в которого верят римляне, соответствует греческому Гермесу, кельтскому Туру и германскому Вотану. Скорее всего, это один и тот же бог, которому все эти народы дали разные имена…

— Его бог — апокалипсис… — сказал один из римлян и захохотал. Остальные последовали его примеру, так что продолжить спор не представлялось никакой возможности.