Котенок прижимался носом к мочке уха Элизабет, пытаясь сосать.
— А где молоко, которое дал тебе ветеринар?
— В спальне. Я пытался заставить их слизывать его у меня с пальца.
— Они для этого пока что недостаточно взрослые.
Между тем котенок, расстроенный неудачной попыткой накормиться, снова принялся завывать. Элизабет сунула его себе под подбородок и пошла по коридору.
— Все хорошо, — говорила она нежно. — Вот еще несколько минуточек... ну, тихо, тихо... я знаю, что ты проголодался... ничего, все хорошо.
— Ты так это делаешь, как будто уже занималась такими вещами, — заметил Майкл.
В его голосе отчетливо слышалась надежда.
— Моя бабушка — вот кто был настоящим специалистом, — ответила она. — До того как умер дедушка и ей пришлось продать ферму, все в наших краях приносили ей осиротевших животных. К тому времени как я туда приехала, она уже жила в городе. Пришлось повозиться с котятами и щенками.
Она вошла в спальню Майкла, заметила коробку, поставленную посередине кровати, и посмотрела в нее. Остальные котята, истощив силы, уснули, сбившись в кучу.
— Поскольку их пятеро, то дело у нас пойдет намного быстрее, если мы будем их кормить вдвоем. Я попозже загляну в аптеку и захвачу еще несколько пипеток.
Майкл тем временем уже наполнил молоком пипетку.
— Ну и что дальше?
Элизабет присела на краешек кровати и приподняла голову котенка.
— Сунь кончик ему в рот и осторожно нажми на резинку.
Котенок в ответ обернул своим язычком цилиндрик пипетки и жадно глотнул.
— Черт меня подери! — негромко воскликнул Майкл.
Он выглядел таким довольным, что Элизабет не могла удержаться от улыбки.
— Только не слишком быстро.
— Это, похоже, куда легче, чем я думал.
— Когда они наедятся, их надо погладить.
Майкл сделал паузу, чтобы снова наполнить пипетку.
— Это еще зачем?
— Если верить моей бабушке, когда кошка вылизывает их, она их не просто умывает, но еще обеспечивает, чтобы входящее в них потом выходило обратно. Лично я считаю, что именно забота и позволяет им вырасти домашними кошками, помимо прочего. Те, кто любят, чтобы их ласкали, вероятно, родились от заботливых матерей.
Пришлось еще несколько раз сходить к чашке с молоком, прежде чем их первый питомец утолил свой голод. Когда они восстановили ритм кормления, Майкл поднял взгляд на Элизабет и спросил:
— А сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?
— Я переехала к Алисе, когда мне исполнилось десять.
Элизабет по возможности уклонялась от таких вопросов, в особенности если спрашивал кто-то из людей, ей небезразличных.
— Это была авария?
— Что?
— Несчастный случай?
— О... да-да, это случилось поздно ночью.
Когда она уезжала в колледж, Джордж Бенсон и ее бабушка встретились и решили, что проще и безопаснее, если она унаследует не только имя Элизабет Престон, но и ее биографию.
— Это, должно быть, перевернуло всю твою жизнь вверх ногами: потерять родителей, а потом и всех своих друзей, когда ты переехала жить к Алисе.
По этим отрывочным фактам очень трудно было составить целый рассказ. Она хотела рассказать ему о Элизабет, но сердце предпочитало доверить Майклу то, что было можно, про жизнь Дженни.
— Мы переезжали с места на место довольно часто, так что никаких настоящих друзей у меня и не было. И к тому времени, когда я стала жить со своей бабушкой, я уже привыкла жить без друзей. Похоже, я так и прожила одиночкой всю свою жизнь.
— Вроде тех котят, которых недостаточно гладили?
Ей совсем не хотелось, чтобы он разгадал ее характер. Не то чтобы она боялась разоблачения и огласки; больше ее тревожило другое: если ему удастся выяснить, кто он на самом деле, то тогда возникнут непреодолимые узы. И независимо от того, сколь сладким было искушение иметь кого-то близкого, с кем она могла бы говорить свободно и открыто, пойти на такой риск Элизабет не могла. И уж никак не с Майклом.
— Я полагаю, можно и так сказать.
— Но дело не только в этом?
— Да, — призналась она.
Элизабет почувствовала, что где-то глубоко внутри нее вот-вот должно было что-то произойти. Но ничего не произошло. Не блеснуло никакой молнии, не прогремел гром, не последовало даже удивленного взгляда Майкла.
— Но ты не хочешь рассказать мне, что это такое.
Элизабет взялась за край юбки и вытерла молоко с ротика серого котенка, прежде чем возвратить его в коробку и достать следующего, тоже серого, только с шерстью подлиннее. То, что она делала, и было ответом.
— Ты была отчуждена от семьи своего отца, как я понимаю?
Элизабет засмеялась и, несмотря на свое твердое решение, уступила и ответила на его вопрос. Испугало ее совсем другое: то, как легко и охотно она уступила.
— Отчуждена... какое причудливое слово...
— Я не имел в виду, что так оно и было. Просто мне трудно поверить, что ты выходишь замуж и не приглашаешь родственников, кроме Алисы. Должны же быть как минимум один или два в живых.
— Семья моего отца отреклась от него еще до моего рождения. Когда я училась в средней школе и переживала этакую стадию любопытства, Алиса решила в летний отпуск разыскать их. И когда она в конце концов с ними связалась, они ей заявили, что не желают ни видеть меня, ни слышать обо мне.
Во всяком случае уж это-то было правдой.
Майкл перестал кормить котят.
— Да, это и в самом деле отвратительно. Не надо мне было бередить твою душу. Извини.
— Ну, ты же не мог знать.
— Но я, конечно, черт подери, мог бы предположить. Ты по-настоящему ошарашила меня, когда, выяснив, что не можешь иметь детей, отреагировала на это так, словно наступил конец света. А я-то думал, что вся эта затея с ребенком... ну, что ты это делала для Амадо. Но выходит, что нет, так?
— Когда твои собственные родители бросают тебя, ты вырастаешь с мыслями, что уж для своих-то детей ты будешь самым лучшим родителем. А с мечтами нелегко расставаться.
— Я никогда не думал об этом раньше, но, полагаю, что для ребенка смерть — это в своем роде форма отказа от них.
Элизабет необходимо было найти какой-нибудь изящный выход из этого разговора, пока она не рассказала ему еще больше. Помимо всего прочего, ей даже не хотелось оглядываться в свое прошлое и сожалеть о том дне.
— Ну, в детстве ты считаешь себя центром вселенной, — как бы подводя черту под этой темой, сказала она.
На ее попытку смягчить напряженность разговора Майкл ответил такими словами.
— Бьюсь об заклад, что когда ты была маленькой девочкой, на тебе была уйма ленточек и кружев. Я даже могу представить тебя: локоны до самой талии, а огромные голубые глазищи способны пригвоздить к стене спесивых мальчишек вроде меня.
— Попал пальцем в небо, — сказала Элизабет и занялась котенком, лежавшим у нее на коленях.
Майкл присел на корточки, чтобы попасть в поле ее зрения, и Элизабет была вынуждена посмотреть на него.
— Ну так расскажи мне, как ты выглядела.
Прежде чем она успела ответить, их прервал голос Амадо:
— Элизабет? Майкл? Вы здесь в доме?
Майкл поднялся.
— Мы в спальне.
Спустя несколько секунд фигура Амадо заполнила дверной проем. Он улыбнулся Элизабет, а потом посмотрел на Майкла.
— Я стучал, но, полагаю, вы меня не слышали. Когда Тони рассказал мне про этих котят, я почувствовал, что найду вас здесь.
— Я пыталась дозвониться тебе и сказать, что немного задержусь, — начала Элизабет. — Но потом я так погрузилась в кормление, что забыла еще раз позвонить.
— Понятно. Я только заглянул удостовериться, что вы здесь и не застряли где-нибудь, — он ехидно улыбнулся Элизабет. — Если бы ты позволила мне установить в твоей машине телефон...
Элизабет упорно не хотела, чтобы кто-либо, пусть даже и Амадо, мог в любое время суток связаться с ней.
— Нам как раз осталось накормить еще одного котенка.
— И как у них дела?
Она улыбнулась.
