— Я еще не закончила срезать розы. Хочу набрать побольше.

— Уже достаточно.

— Позвольте мне судить об этом.

— Дорогая кузина Арабелла, вы можете положиться на мое суждение в этом вопросе. То, что я собираюсь сказать вам, гораздо важнее, чем корзина роз.

— Так скажите.

— Не здесь. Я хочу, чтобы вы сели и отдали мне все ваше внимание.

— Вопрос настолько серьезен? Карлтон кивнул со значительным видом.

— Эдвин?.. — начала я.

— Да, это касается Эдвина.

— Карлтон, что-то произошло?

— Пока все в порядке. И, может быть, все будет хорошо… очень хорошо…

— Умоляю, скажите мне, в чем дело? Что вы ходите вокруг да около?

— Это как раз вы ходите вокруг да около… розовых кустов. Давайте присядем, и я все расскажу вам.

Он встревожил меня, и я последовала за ним к каменной скамье, стоящей под плакучими ивами.

— Ну? — спросила я.

— Я хочу жениться на вас.

— Вы?!

— Почему бы и нет? Я свободен, вы тоже. Это было бы наилучшим решением всех проблем.

— Всех! Боюсь, я не…

Он неожиданно схватил меня, лишив возможности сопротивляться. Его поцелуи и ласки напомнили мне поцелуи Эдвина.

Я пыталась оттолкнуть его, но силы были явно неравны, и он оставался хозяином ситуации.

— Как вы посмели!

— Ради вас я готов на все, что угодно, — сказал он. — Не нужно стыдиться, Арабелла! Вы же знаете, что хотите меня так же, как я хочу вас. Зачем делать тайну из столь очевидных вещей?

— Очевидных! — воскликнула я. — Для кого?

— Для меня. Я ощущаю это всякий раз, когда мы встречаемся. Вы просто взываете ко мне, так вы меня хотите.

— Вы слишком высокого мнения о своем обаянии. Уверяю вас, в данный момент я ничего не хочу так сильно, как избавиться от вашего присутствия.

В глазах Карлтона светилось озорство, рот искривился в притворном испуге.

— Не правда, — сказал он.

— Истинная правда. Как вы посмели оторвать меня от моих…

— Роз, — подсказал он.

— От моих занятий, затащив меня сюда под фальшивым предлогом?

— Что за фальшивый предлог?

— Намек на то, что с Эдвином что-то произошло.

— С Эдвином действительно кое-что происходит. Он быстро становится испорченным ребенком, привыкшим держаться за мамочкину юбку.

— Как вы смеете!..

— Говорить правду? Мальчик нуждается в сильной руке. В моей руке. И он ее получит. Ему придется узнать, что в мире существует нечто более важное, чем любовь и поцелуи.

— Из того, что я слышала, следует, что эти вещи играют весьма значительную роль в вашей жизни.

— Вы говорите о моей репутации, которая вас интересует. Говорят, нет дыма без огня, и я действительно могу назвать себя мужчиной с опытом…

— Не подходящим для воспитания ребенка.

— Как нельзя более подходящим. Если бы не я, ваш покойный муж не превратился бы в мужчину, которым он все-таки был. Именно я воспитал его. Именно я сделал из него мужчину.

— Любопытно, что сказал бы по этому поводу его отец.

— Он подтвердил бы мои слова. Он часто отсутствовал дома, а мать Эдвина нянчилась с сыном точно так же, как вы с его тезкой.

— Как бы то ни было, Эдвин покинул Англию, когда ему было десять лет, и с тех пор, я полагаю, ваше блестящее воспитание успело улетучиться.

— Самые важные годы — те, когда формируется личность, от пяти до десяти лет.

— Как вы хорошо разбираетесь в этих вопросах!

— От вашего внимания не могло уйти, что я хорошо разбираюсь во многих вопросах.

— От моего внимания не ушло ваше чрезвычайное самомнение.

— Всегда приятнее считать себя самым лучшим. В конце концов, слишком многие так вовсе не считают. Я хочу жениться на вас. Вы слишком молоды для того, чтобы жить такой жизнью. Вам нужен муж. Вам нужен я. Я хотел этого давно, но теперь у меня есть возможность сделать вам предложение и нет нужды затягивать с решением.

— В этом действительно нет нужды. Предложение отклоняется.

— Арабелла, я собираюсь жениться на вас.

— Вы забываете о том, что для брака необходимо согласие обеих сторон.

— Вы согласитесь, я вам обещаю это.

— Не стоит быть столь щедрым на обещания. Именно это наверняка окажется невыполненным.

Он взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему прямо в глаза.

— Я могу дать еще одно обещание: однажды став моей, вы никогда не захотите покинуть меня.

Я рассмеялась. Меня охватило неистовое возбуждение. Откровенно говоря, уже давно ничто не доставляло мне такого удовольствия. Было так чудесно — иметь возможность сбить с него спесь, дать ему понять, что я не намереваюсь подчиняться его приказаниям.

— Что ж… Говоря вашими словами, я никогда не стану вашей.

— Не будьте столь уверены.

— Я абсолютно уверена в этом.

— Вы совершаете ошибку, Арабелла — Отвергнув ваше предложение?

— Нет, думая, что я не сумею взять вас.

— Вы говорите так, будто я шахматная пешка.

— На самом деле вы — исключительно важная фигура, моя королева.

— Которая будет делать ходы в соответствии с вашими желаниями.

— Да, — подтвердил Карлтон, — в соответствии с моими желаниями.

— Ну, с меня достаточно, — промолвила я и встала.

— А с меня — нет, — сказал он, поднимаясь вместе со мной, положил руки мне на плечи и заставил меня вновь усесться на скамью.

— Я вижу, из вас получился бы муж с весьма дурными манерами, — сказала я.

— Когда этого требуют обстоятельства. Но при любых обстоятельствах вы найдете меня очень подходящим для вас мужем.

Я серьезно сказала:

— Существовал лишь один человек, который мне подходил, и я благодарю Бога за то, что он был моим мужем, пусть и недолго.

Карлтон возвел глаза к небу.

— Причисленный к лику святых Эдвин, — сказал он.

— Умоляю, не смейтесь над этим.

— Вы такая же, как все, Арабелла. Вы меня разочаровываете. Я всегда думал, что вы другая. Как только сердце мужчины перестает биться, он становится святым.

— Я не сказала, что Эдвин был святым. Я говорила, что он самый замечательный человек из всех, кого я знала или когда-нибудь узнаю, и что никто не сможет заменить мне его.

— Нельзя обожествлять людей, Арабелла.

— Я любила Эдвина и все еще люблю его. Неужели вы не понимаете? Никто, никто не может занять его место в моем сердце.

— Вы ошибаетесь. Кое-кто может вытеснить его. Именно это вы и узнаете, выйдя за меня замуж.

— Я больше не хочу вас слушать.

— Вы будете меня слушать. Я собираюсь сказать вам…

Он вдруг умолк, и я удивленно посмотрела на него. Его настроение резко изменилось. Он сказал:

— Неужели вы думаете, что я боюсь мертвого? Я никого не боюсь, Арабелла. И уж, во всяком случае, не святых на глиняных ногах. Таких святых несложно повергнуть.

— Перестаньте насмехаться над Эдвином. Вы недостойны расшнуровывать его сапоги.

— Сапоги нынче без шнуровки, а это ваше замечание Джаспер счел бы весьма непочтительным.

— Меня не интересует Джаспер.

— Но вас должна интересовать правда.

— Я возвращаюсь к своим розам, — сказала я. — Ваша жена совсем недавно умерла…

— Барбари первой расхохоталась бы, услышав ваши слова. Вы знаете, что представлял собой наш брак.

— Это еще одна причина, по которой я отвергаю ваше предложение. Она была живым примером того, как не следует поступать.

— Но вы не Барбари.

— Вы никогда не будете верны одной женщине.

— Бросаю вам вызов, дрожайшая Арабелла. Подумайте только, как будет интересно сделать меня таким.

— Возможно, эта задача не стоит трудов. Барбари не бралась за нее.

— Бедная Барбари! Для нее это действительно было безнадежно. Но почему мы постоянно говорим о мертвых? Я жив. Вы живы. Мы — двое живых людей. Правда, все эти годы вы были живы лишь наполовину. Вылезайте из своей раковины и живите.

— Я живу полной и интересной жизнью. У меня есть ребенок.

— Э, бросьте! Вы заперли себя с мертвецом. Вы сотворили себе кумира и поклоняетесь ему. Это фальшивая святыня. Эдвин мертв. Вы живы. У вас есть ребенок. Вам нужен я. Я могу сделать вас счастливой, помогу воспитать вашего сына. У нас будут свои сыновья и дочери. Вы нужны мне, Арабелла. Нужны с того самого момента, как я вас увидел. Все это время я сохранял спокойствие, но больше не могу стоять в Я избегала Карлтона. Кажется, это забавляло его. Когда мы находились в одной компании, я постоянно ощущала на себе его насмешливый взгляд. Этот наглец и в самом деле надеялся, что я сочту его неотразимым.