Делами в кухне заправляла Эллен, жена Джасперa, человека, работавшего на землях Эверсли. У них была шестилетняя дочь по имени Частити. Как все порядочные маленькие пуритане, она выполняла свою долю работы на кухне под присмотром матери. Остальная прислуга состояла из горничных Джейн и Мэри. Большее количество прислуги считалось бы излишеством. Я была восхищена тем, как Карлтон сумел приспособиться к существующим условиям, хотя в то же время понимала, что это говорит о неискренности его натуры. Как он отличался от открытого и прямого Эдвина!

У Эдвина были свои дела. Частенько он вместе с Карлтоном выезжал верхом в окрестные имения. Я, конечно, понимала, что эти поездки необходимы для изучения обстановки и что Эдвин, вероятно, разъясняет тем, кто поддерживает роялистов и, подобно всем нам, ждет дня восстановления монархии, какое именно количество войск может быть собрано и переброшено в Англию в случае необходимости. Конечно, возлагались большие надежды на то, что удастся обойтись без военных действий, если народ сам пригласит короля на трон.

Поскольку у меня были младшие братья и сестра, с которыми я проводила большую часть своего времени, я любила и хорошо понимала детей, так что мы с Частити сразу же подружились. Я нашла кусок грифельной доски и стала рисовать для нее угольком смешные картинки. Но ее мать не была уверена в том, что ребенку надо доставлять удовольствие, и мне пришлось перейти на буквы, чтобы девочка понемногу училась читать.

Это озадачило Эллен. Во благо ли будет обучение Частити? Если бы Господь пожелал, чтобы девочка училась, он сделал бы так, чтобы она родилась в соответствующей семье, разве не так? Необходимо было посоветоваться с Джаспером.

Джаспер казался ей всеведущим существом. Он воевал в армии Кромвеля и был одним из тех, кто всегда стоял против монархии. Это был серьезный человек, истинный пуританин, в чем не боялся признаться даже в те дни, когда это грозило серьезными неприятностями со стороны тех, кто придерживался противоположных взглядов и не стеснялся навязывать их силой. Сейчас наступили другие времена.

— Теперь мы здесь хозяева, — гордо заявил Джаспер своей Эллен, и она любила повторять эти слова на кухне.

Перед Джаспером действительно встала сложная проблема, поскольку Эллен, очевидно, указала на то, что на кухне недостает для всех работы, с которой мы к тому же справлялись не лучшим образом. Мои занятия с девочкой уберегали меня от безделья. После консультаций с Творцом («Вчера вечером он простоял на коленях целых два часа вместо одного», — сообщила нам Эллен) Джаспер решил, что мне нужно продолжать обучение Частити.

— Расскажите мне сказку, — обычно просила Частити, и я, конечно, могла бы что-нибудь придумать, но тут же ловила хмурые взгляды взрослых, считавших, что лживые выдумки не могут идти во благо.

В эти дни я стала кем-то вроде няни-гувернантки, что меня вполне устраивало. Харриет предпочитала ускользать из дома — для уличных работ, как она это объяснила.

Иногда мне становилось любопытно, где проводила Харриет долгие часы. Часто она возвращалась с корзинкой каких-нибудь трав или ягод, сообщая, что у нее есть чудесный рецепт сердечных капель, которые она вскоре приготовит, что принесет великую пользу всем окружающим. Единственная загвоздка состояла в том, что растения перед использованием должны вылежаться, что займет некоторое время. Кроме того, ей требовались и иные растения, для которых она выдумывала названия, приводившие Эллен и служанок в замешательство, поскольку они никогда о таких не слышали. Им и в голову не могло прийти, что этих растений просто не существует.

Иногда, просыпаясь, я обнаруживала, что Эдвина нет рядом со мной. Ему приходилось уходить по ночам. Именно тогда я и осознала опасность его миссии. Он шептал мне: «Главное — сохраняй тайну. Никто не должен знать о моих ночных вылазках. Есть люди, с которыми опасно встречаться днем».

Счастливые дни! Странные дни! Нереальные дни! Хотелось бы мне, чтобы здесь не было кузена Карлтона. Я часто замечала, что он посматривает на меня так, словно хочет одновременно и посмеяться надо мной, и пожалеть меня. Я решила, что он считает меня глуповатой, отчего мое отношение к нему отнюдь не улучшилось.

Однажды мы оказались с ним наедине. Эдвина нигде не было видно, Харриет тоже, и я отправилась в библиотеку поискать их, так как именно там мы обычно встречались. Каково же было мое смущение, когда я обнаружила там Карлтона! Покраснев, я пробормотала:

— Извините, я думала, что застану здесь Эдвина.

— Войдите и закройте за собой дверь.

— Я не хочу мешать вам.

— Если бы вы могли мне помешать, разве я пригласил бы вас войти?

— Скорее всего, нет.

— Вижу, у вас сложилось правильное представление о моем характере… в этом отношении.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Да. Как я слышал, вы обучаете Частити грамоте.

— У вас есть возражения?

— Конечно, нет. Это прекрасная идея. Я ненавижу невежество и поддерживаю все старания искоренить его. Вы прислушиваетесь к разговорам на кухне?

— Да. Но слушать там почти нечего. Эллен во всем слепо повинуется своему мужу, а он — преданный последователь Кромвеля.

— Джаспер — фанатик. Я всегда опасался фанатиков. Человека, который добивается своей цели, потому что она ему выгодна, можно переубедить. Надо только указать иную, более выгодную цель, и из врага он станет вашим союзником. Но фанатики… Господь храни нас от фанатиков!

— А вы сами разве не фанатик-роялист?

— О, святая простота, нет! Я поддерживаю короля и партию роялистов, потому что они вернут мне то, что я потерял. Правда, я искренне верю в то, что угрюмое правление пуритан вредит интересам всей страны и делает жизнь людей чертовски неуютной. Но вы не должны приписывать мне несуществующие доблести.

— Мне кажется, я вообще не приписывала вам каких-либо достоинств. Карлтон рассмеялся:

— Так я и думал. И тут вы не ошибаетесь, ибо мои достоинства столь немногочисленны, что буквально утопают в бездне моих грехов.

— По крайней мере, вы честны в отношении себя. Он пожал плечами:

— Лишь в тех случаях, когда это меня устраивает. Вот что я вам скажу, дорогая кузина (за закрытой дверью я имею право обращаться к вам так): я испорченный человек. Моя жена не без оснований предпочитает мне других мужчин. У нас есть кое-что общее, и хотя мы неспособны разделить некоторые радости, мы можем понять стремление другого удовлетворить свои желания. Я, наверное, выражаюсь чересчур прямолинейно. Простите меня. Боюсь, что у вас сложится обо мне слишком благоприятное мнение.

— Как я уже сказала, эти опасения совершенно безосновательны.

— Вы меня успокоили. В нашем семействе существуют прочные традиции, и вам, ставшей членом семьи, не следует питать в этом отношении никаких иллюзий. Слабым местом многих из моих предков был прекрасный пол. Женщины испытывали к Эверсли непреодолимое влечение. Мой прадед содержал трех любовниц, все они жили в нескольких милях друг от друга, и ни одна не знала о существовании соперниц. Наше семейство всегда было предметом всевозможных сплетен. Это обычное дело для таких местечек. Мы ведь являемся местной знатью, и за нашими деяниями следят с особым вниманием. Прадедушка был просто ненасытен. Ни одна деревенская девушка не чувствовала себя в безопасности.

— Весьма любопытно, — холодно прокомментировала я, стараясь не обнаруживать своего беспокойства, поскольку мне стало ясно, что разговор этот ведется неспроста.

— Время от времени, — продолжал Карлтон, — случаются исключения. Мой дядюшка, отец Эдвина, который находится сейчас в Кельне с нашим королем, совсем иной человек. Предан долгу и верен жене. Прямо-таки феномен в семействе Эверсли.

— Я рада за него.

— Так я и думал и, в свою очередь, рад возможности поговорить с вами. Полагаю, вскоре вы нас покинете. Видимо, через три-четыре дня. Мы вызовем Тома, который сделает вид, что наконец вернулся к вам из Честера с деньгами, и тогда вы уедете, а я обеспечу ваше возвращение во Францию. Маленькое приключение закончится. Я восхищен вашей смелостью и преданностью мужу.