По истоптанному коровами полю ехать было еще труднее, чем по разбитой дороге. Мопед натыкался на кочки, проваливался в рытвины; мотор стал чихать, работать с перебоями, а потом совсем потерял обороты и заглох.

Вадик попробовал снова запустить мотор, с трудом закрутил педали, но колеса вязли в грязи, и он не смог набрать нужную скорость, чтобы завести двигатель. В сердцах ударив по рулю, Вадик крикнул Дине:

— Все! Приехали! Беги!

Дина соскочила с багажника и побежала мимо одноэтажных строений фермы, мимо коров, по полю в сторону леса.

Коровы занимались своими будничными коровьими делами. Двое пастухов ужинали, сидя на телогрейках и разложив на газете огурцы, хлеб и яйца. Недалеко от них паслись две оседланные лошади, которые похрустывали сочными стеблями и шумно дышали, уткнув морды в клевер.

К лошадям, Вадик! — крикнула Дина и побежала к пегому коню.

Поставив мопед на стальную подножку, Вадик попросил пастухов:

Дяденьки, посторожите, пожалуйста, мой мопед, я за ним еще вернусь! — И побежал за Диной.

Пастухи изумленно наблюдали за происходящим, один из них, держа в кулаке надкусанный огурец, застыл с непрожеванным куском за щекой. Другой, загорелый мужик с перочинным ножом, продолжал, не глядя под руки, отрезать кусок хлеба, который уже был отрезан.

Когда Дина и Вадик подбежали к лошадям, пастухи пришли в себя, вскочили на ноги и бросились защищать свою живность.

Эй, эй, вы чего это, а?! А ну-ка, отпусти его! Отпусти коня, я кому сказал! — крикнул тот, который был с ножом, увидев, что Дина схватила повод. — Вот я вас, малолетков, ш-шас ножичком-то подправлю!

Нам очень нужны ваши лошади, — сказала Дина, — мы доедем до леса и отпустим их!

Вот я т-те ш-шас доеду до лесу, ш-шас так доеду! — приближаясь, погрозил ножом пастух.

Вадик решительно загородил Дину и, исподлобья глядя на мужчину, сказал:

Не трогайте ее.

Не надо, Вадик, отойди. — Дина вынула из-под седла заткнутый туда кнут и взмахнула им, проверяя его вес. Она умела обращаться с цирковым шамберьером, но пастуший кнут оказался гораздо тяжелее, чем она предполагала.

Приноравливаясь к кнуту, Дина подняла руку и щелкнула раз, другой, третий, будто взрывала петарды. Затем она взмахнула кнутом, и коричневый ремень звонко щелкнул три раза.

Она сделала шаг вперед и хлестнула кнутом так, что нож вылетел из руки пастуха и воткнулся в землю. Дина сделала еще один выпад, и конец кнута только щелкнул над ухом мужчины, не коснувшись его.

Теперь пастухи смотрели на Дину с почтительным восхищением. Она сдула со лба прядь волос, не сказав ни слова, вставила ногу в стремя и вскочила в седло.

Я ни разу не сидел на лошади! Я даже не знаю, с какой стороны к ней подходить! — воскликнул Вадик, но все-таки бросился ко второму коню, увидев, что черный джип, переваливаясь с ухаба на ухаб, медленно едет по полю к ним.

Вадик ухватился за переднюю луку седла и с трудом залез на лошадь, которая храпела под ним, боязливо прижимала уши и на ходу выгибалась, словно готовилась к прыжку. Ситников, ссутулившись, подпрыгивал на коне, изо всех сил сжимая руками переднюю часть седла.

Если я еще хоть минуту просижу на этой скотине, мне нечем будет жевать! — крикнул он, громко клацая зубами.

Дина подъехала к Вадику, крепко ухватила поводья у металлического мундштука во рту лошади и повела ее за собой. Конь, чуть занося в сторону крупом, рысцой затрусил за ней. Доскакав до середины поля, Дина отпустила поводья и сказала Ситникову:

А теперь веди сам! Ну, давай же, давай, ведь это так просто, Вадик!

Как только Дина отпустила узду, конь под Ситниковым снова заплясал, приседая на задние ноги. Вадик забыл про поводья и, чтобы не свалиться, вцепился в жесткую гриву.

Нет, я лучше слезу и пешком побегу. Так будет быстрее, — негромко сказал он.

Дина оглянулась, упругим движением поднявшись на стременах, перевесилась с седла, схватила поводья, свисающие с морды лошади Вадика, и перекинула их ему на руки.

Возьми повод, но не держись за него, не натягивай, иначе лошадь тебя скинет!

За что же мне держаться, за уши, что ли?! — раздраженно воскликнул Вадик.

Приподнимайся на стремени, держи равновесие и сжимай ноги!

Как я сожму ноги, если у меня между ними тонна конины?! — еще больше возмутился Вадик.

Он послушался совета Дины и, опасаясь, что конь встанет на дыбы и скинет его, взял поводья и стал держать их с такой осторожностью, будто у него в руках была не засаленная кожаная узда, а шлейф дорогого свадебного платья.

Но конь все равно его не слушался. Высоко задирая голову, он хрипло ржал и топтался на одном месте до тех пор, пока Дина не хлестнула его кнутом по крупу.

Они галопом поскакали по полю. Каждый удар копыт выбивал фонтанчик грязи из сырой земли.

Вадик чудом удерживался в седле, он нагнулся к шее лошади, привстал на полусогнутых ногах на стременах и трясся, как мешок, на широкой спине жеребца, при каждом скачке получая мощный удар по заду. По сторонам он не смотрел.

А тем временем Дина, отпустив поводья, освободила руки и на скаку поменяла диадемы. Она положила коробку с фальшивкой в сумку Панкрата, оглянулась на черный джип, который несмотря ни на что продолжал приближаться, и бросила сумку в его сторону.

Миновав опушку, ребята поскакали между деревьями, углубляясь в темную чащу леса. Тод-стый слой древесной трухи и сушняка заглушал удары копыт, высокие листья папоротника хлестали коней по животу.

Внезапно перед Вадиком возник ствол упавшего дерева. Его конь на всем скаку шарахнулся в сторону, сбился с аллюра и оступился, попав ногой в чью-то нору. Падая, он перекувырнулся и сбросил своего наездника. Вадик кубарем скатился с коня и, неудачно приземлившись, подвернул ногу.

Дина оглянулась, повернула свою лошадь, подняв ее на дыбы, и быстро поскакала обратно к Вадику.

Ты цел? — легко спрыгнув с седла, с тревогой в голосе спросила она. — Шею не сломал?

Ногу подвернул. Не знаю, смогу ли я идти.

Сможешь, — уверенно сказала Дина. — Мы немного пройдем лесом, а потом выйдем на дорогу и остановим машину. — Она подошла к лошадям, издала какой-то воинственный клич и ладонью шлепнула их по крупам.

Кони карьером понеслись обратно к своим хозяевам-пастухам, а Вадик, стиснув зубы от сильной ноющей боли, встал и, хромая, пошел за Диной.

А где сумка Панкрата, ты ее потеряла?! — Он только сейчас заметил, что на плече Дины висит только ее маленькая сумочка.

Я бросила ее Лысому, чтобы он отстал.

А диадема?

Дина достала из сумочки диадему, надела ее на голову и улыбнулась.

Она настоящая? — недоверчиво спросил Вадик. — Когда ты успела их поменять?

Пока ты подпрыгивал на лошади как мартышка. — Дина убрала диадему обратно в сумочку и решительно пошла впереди.

Лесная глушь была погружена в тишину и сумрак. Ветви наверху так густо переплетались, что через этот свод проникал только сумеречный свет, оставшийся от яркого солнца.

Вадик то и дело спотыкался, падал, снова вставал и, чертыхаясь, шлепал себя по шее и рукам, сбивая комаров, которые атаковали его распаренную кожу.

Минут через сорок они поняли, что заблудились.

Знаешь, что первым делом должен сделать человек, который заблудился в лесу? — спросил Вадик и сам же ответил на свой вопрос: — Первым делом он должен сориентироваться. Для этого необходимо знать, где север и юг, восток и запад. Существуют три способа. Первый: ветви у деревьев с северной стороны короче, второй: мох под деревьями суше с южной стороны, третий и самый надежный: рано утром или поздно вечером надо залезть на высокую сосну и посмотреть, где находится солнце. Оно, как всегда, должно взойти на востоке, а зайти на западе. Если вечером повернуться к нему лицом, то слева будет юг, а справа...

Тихо!.. — перебила его Дина.

Они вдруг одновременно замерли и несколько секунд неподвижно стояли, прислушиваясь к слабому шуму — справа от них, за стеной леса прошел поезд. Они пошли на этот звук и вскоре оказались возле железнодорожной платформы.