В центре манежа стоял отец Дины и держал в правой руке шамберьер — длинный цирковой кнут с красивым изгибом наверху, с белым узким ремнем, который дрожал и извивался от малейшего движения руки.

По кругу, вдоль бордюра, мелкой рысцой бежала белая лошадь, у нее на спине была укреплена узкая попона из плотного материала, которая поблескивала крупинками канифоли. Попону специально натирали канифолью для того, чтобы не скользили ступни, когда наездница стоит на спине лошади.

Сейчас на спине бегущей лошади Дина пыталась сделать «ласточку». Наклонившись вперед и балансируя руками, она стояла на правой ноге, отведя левую назад. Ее гибкое тело двигалось в едином волнообразном ритме с массивным крупом белой лошади. Чтобы не потерять равновесия, Дине все время приходилось передвигать правую ступню. Несколько раз она медленно наклонялась и несколько раз выпрямлялась вновь, так как чувствовала, что может упасть.

Когда она наклонилась в пятый раз, уставшая нога дрогнула и соскользнула с попоны. «Осторожно!»— едва не крикнул Вадик, испугавшись, что она упадет. И Дина наверняка упала бы, если бы не лонжа — застегнутый на ее талии широкий ремень с тонким, но крепким стальным тросом, пропущенным через укрепленный под самым куполом цирка блок. Другой конец троса держал в руках униформист, стоявший рядом с Вадиком у входа на арену. Когда униформист увидел, что Дина вот-вот упадет, он крепче сжал в руках лонжу и натянул ее — Дина поднялась вверх, пролетела к центру манежа, попала в крепкие руки отца и встала на землю.

Вот что значит несколько дней без тренировки, — укоризненно сказал ей отец.

Я устала.

Знаю. Поэтому и нужно повторять трюк еще и еще до тех пор, пока тело снова не привыкнет! Я тебе разрешил отдохнуть две недели и теперь понимаю, что зря это сделал. У тебя пропали все навыки!

Мне надо позвонить Вадику. И вообще, я устала и мне надо домой. У меня, между прочим, могут быть важные и неотложные дела.

Сейчас для тебя самое важное дело — это тренировка. Ну-ка, попробуй сальто. Пять шагов вперед, и прыжок на лошадь. — Динин отец взмахнул рукой и щелкнул шамберьером. Лошадь побежала по кругу как заведенная. — Вперед! Гоп!

Дина разбежалась под углом к скачущей лошади, оттолкнулась от манежа, сделала сальто, но прозевала момент — лошадь умчалась вперед, а Дина беспомощно повисла на лонже. Униформист ослабил трос и опустил ее на арену.

Еще бы! Две недели ничего не делала! И вот результат: ты потеряла форму, обмякла, икры дряблые, пройдет еще месяц, прежде чем ты сможешь как следует вспрыгнуть на лошадь!

Дина стояла перед отцом и виновато пожимала плечами.

То же самое еще раз, — строго сказал отец и снова щелкнул шамберьером.

Дина сделала еще несколько попыток. Раз десять она разбегалась, отталкивалась, и каждый раз попытка заканчивалась неудачей — лонжа спасала от падения.

Ладно, хватит, с этим все ясно, — недовольно сказал отец. — Теперь покажи мне аллю-ры высшей школы. Если ты и это забыла, то я уж и не знаю, что делать... — развел он руками.

Дина подошла к лошади, подпрыгнула и села на попону, а отец стал громко произносить названия аллюров и внимательно наблюдать за движениями лошади.

Испанский шаг! Так, так, хорошо. Шанж-ман ренвер! Отлично. Пассаж! Молодец, доченька! А теперь ревада!

Вадик восторженно наблюдал за Диной,, которая едва уловимыми движениями рук, ног, малейшим поворотом туловища контролировала каждое движение лошади, каждый шаг, заставляя ее проделывать ритмичные аллюры высшей школы верховой езды. Послушная лошадь то шла неестественными, то изящными шажками, то двигалась вбок, то вставала на дыбы или летела по воздуху в замедленном прыжке. Все это делалось неторопливо, даже тягуче; одно упражнение за другим.

Вижу, что это ты не забыла, — похвалил Дину отец. — Ладно, на сегодня хватит.

Дина быстро спрыгнула с лошади, направилась к выходу и только сейчас увидела Вадика.

Привет. Что ты здесь делаешь? — удивилась она.

Тебя жду. Привет.

И давно ты тут стоишь? — нахмурилась Дина, ей было бы неприятно узнать, что Вадик видел ее неудачные прыжки и то, как она беспомощно висела на лонже.

Ситников это понял и поэтому соврал:

Пришел минут пять назад, стоял и смотрел, как ты классно откалывала эти примочки на лошади.

Это не примочки, а аллюры, способы хода или бега лошади, — объяснила Дина.

Я тебе звонил вчера весь вечер, чтобы сказать важную новость. Сегодня в шесть часов Борода встречается с Панкратом, чтобы продать ему гарнитур с диадемой.

Тс-с, — Дина приставила к губам указательный палец, оглянулась на отца, а потом велела Вадику: — Жди меня здесь, я скоро.

Она скрылась за кулисами, а Вадик прижался к стене, потому что услышал топот копыт и увидел шесть белоснежных лошадей, которые, пофыркивая, щюбежали мимо него на манеж и понеслись по кругу арены., в центре которого стоял отец Дины. Он щелкнул шамберьером, и этот щелчок был для лошадей приказом — они повернулись на задних ногах и побежали в другую сторону. В следующее мгновение он взмахнул рукой и одним рывком щелкнул два раза — лошади стали обгонять одна другую, пока опять не вытянулись цепочкой. Затем он снова поднял кнут и сделал три звонких щелчка, похожих на выстрелы пистолета. Лошади остановились. Отец Дины вытянул руку с шамберьером, и Вадику показалось, что ремень ударил по уху первого скакуна, отчего тот, а за ним и остальные разом повернулись к центру манежа, подняли передние ноги и пошли на середину арены, молотя воздух передними копытами.

Вадик смотрел на это как на чудо, пока не почувствовал на своем плече легкую ладонь Дины. Он повернулся и почти коснулся щекой ее влажных волос, которые свежо пахли шампунем.

Пошли? — спросила Дина, и они направились к выходу.

Зачем твой отец кнутом бьет лошадей по ушам? Им больно!

Он их не бьет.

Бьет, я сам видел.

Это тебе так показалось, а на самом деле он только щелкнул шамберьером над ухом лошади.

Зачем?

—Щелчок шамберьера — это приказ для лошади. Цирковые лошади привыкли к щелчкам нута, как люди привыкают к человеческому языку, — объясняла Дина, пока они шли по длинному коридору. — Надо уметь с середины манежа попасть в любое место — сильно хлопнуть или слегка щелкнуть, от этого зависит поведение лошади. Если лошади делают что-то не так, надо щелкнуть позади себя в три разные точки, тогда они на секунду теряют ориентацию и начинают слушать хозяина. Шамберьер говорит вместо человека: быстрее или медленнее, не прыгать или прыгнуть. Нужно уметь щелкать шамберьером и сверху, и снизу, и справа, и слева. Брось моему отцу яблоко, и он на лету рассечет его надвое.

Класс! А ты умеешь обращаться с этой штукой, с кнутом, ну, с шамберьером?

Умею.

А меня научишь?

Только не сейчас. Рассказывай, что нового разведал? }

Когда они вышли из цирка на улицу, Вадик рассказал о том, что произошло вчера вечером, а потом предупредил:

Это наш последний шанс. Если мы сегодня не возьмем диадему, Панкрат улетит с ней в свой Нефтеюганск, и тогда мы уже ничего не сможем сделать.

Как быть?

Сначала надо узнать, где находится ресторан «Зеркальный», поехать туда и осмотреться на месте, а потом решать, что делать.

Я знаю, где находится «Зеркальный»,— сказала Дина — За кольцевой дорогой. От нашего дома до него полчаса на машине, мы всегда проезжаем мимо него, когда с предками едем на дачу. Он стоит возле самого шоссе.

А кроме как на машине до него нельзя добраться?

Можно. На автобусе или на маршрутке. Маршрутка останавливается недалеко от нашего микрорайона.

Едем, — решительно сказал Вадик. — Времени у нас в обрез.

Им пришлось потратить на дорогу домой двадцать минут, затем еще десять минут ждали маршрутку. Когда они сели на передние сиденья маршрутного такси, солнце скрылось за тучами, и стал накрапывать дождь.

Только дождя нам не хватало, — проворчал Ситников, закрыв окно, в которое начали залетать мелкие капли.