- Или на том свете, - с сарказмом добавила Вероника.
- Смотри, огни! - Лейла с удвоенной силой потащила ее туда, где впереди маячил
призрачный свет. Однако, чем ближе они подходили, тем становилось понятнее, что это
что-то не то. Огненные пятна вдруг распались на несколько тусклых, поменьше, и
неожиданно подруги вступили на широкую, можно сказать, даже освещенную достаточно
яркими газовыми фонарями аллею, насколько могло быть вообще освещено место в таком
густом тумане. По бокам аллеи располагались высокие плиты из черного мрамора, на
которых золотом были высечено множество имен. Вероника поняла, что это были
братские могилы. Между плитами расположились несколько монументов, видимо,
военачальников, а посередине стоял огромный памятник неизвестному солдату. Он был
изваян в полный рост, ветер как будто развевал его бронзовую плащ-палатку, а в глазах
сквозила ненависть к врагу.
Лейла, замедлив шаг, растерянно оглядывалась, и, наконец, остановилась неподалеку от
центрального монумента.
- Аллея Героев... Здесь я еще никогда не была... По-моему, мы потерялись, - сконфуженно
призналась она. - Может, зря мы не взяли Дарсика...
- Не может быть, что же нам делать? - с отчаянием в голосе спросила Вероника.
- Дай подумать, - проботмотала девочка и замолчала, что-то прикидывая в уме.
Вероника ждала, пытаясь восстановить дыхание, когда почувствлвала чей-то взгляд у себя
за спиной. Она обернулась, никого не было. Однако ощущение, что за ними кто-то
наблюдает осталось. Внезапно подняв голову, она взглянула в бронзовое лицо солдата. Его
холодные безжизненные глаза были направлены прямо на нее и смотрели с холодной
яростью, как будто он обвинял их в том, что они явились сюда незванными гостями и
потревожили их покой. Веронике стало жутко.
- Пойдем отсюда, - сказала она, и потихоньку пошла в обратную сторону, потянув за собой
Лейлу. Та, отойдя от дум, на ходу внимательно оглядывалась вокруг, тоже как будто
почувствовав что-то неладное. Ощущение, что кто-то смотрит не прошло. Наоборот, стало
казаться что уже не одни глаза, а сотни наблюдают за ними, и с каждой минутой их, этих
глаз, казалось, становилось все больше и больше. Девочки побежали. Тени за ними
смыкались, как будто тысячи невидимых душ гнались за ними, чудилось, будто хор
солдатских голосов что-то кричал им вслед. Наконец, они вырвались подальше от этого
ужасного места и с облегчением вздохнули. Вокруг хоть и было мрачно, но не так жутко,
как на этой освещенной аллее.
- Представляешь, сколько там душ, убитых войной, - сказала Лейла. - Большинство из них
неуспокоенные, особенно те, которых родственники так и не нашли, в безымянных
могилах.
- Наверное, они до сих пор воюют, только уже сами с собой...
- Жалко их, - вздохнула Лейла, - но сейчас нам надо подумать о себе. Мне, честно говоря,
совсем не светит остаться тут бродить на веки вечные.
Вдруг откуда-то совсем близко раздался приглушенный звон колокола. Лейла
встрепенулась: «Нам туда! Это звонит колокол на башне нашей церкви, давая ориентир
всем заблудившимся душам!»
Воспрявшие духом девочки побежали на звук колокола, молясь про себя, чтобы его звон
не прекращался как можно дольше. Наконец, они заметили среди редких деревьев
очертания церкви - небольшой, приземистой, молочно-белой, в тумноте казавшейся
призрачной, как и все вокруг. Единственный купол был бледно-голубым с позотой, над
ним возвышался огромных размеров крест. Она стояла на пятачке, освещенная тусклым
светом, исходившим от единственного большого окна на первом этаже и из широко
распахнутой парадной двери, состоявшей из двух створок, украшенных золотом и яркими
камнями.
- Смотри-ка, и на том свете любят то, что блестит, - усмехнулась Вероника. Они подошли
ближе. По обеим сторонам от входа маячила темная фигура в капюшоне.
- Ну что, готова? - шепотом спросила Лейла.
Вероника на мгновение остановилась, не решаясь сделать последний шаг и выйти на
освещенный пятачок, в эту минуту ей показалось, что все то, что было с ней в реальности,
было не так уж страшно. Во всяком случае там была мягкая постель и возможность
пореветь в подушку, была буля, нежно поглаживающая ее по голове, отец, готовый
сделать все, чтобы хоть как нибудь ее порадовать. А еще Данька... Почему-то о нем она
вспомнила в самую последнюю очередь... Там была неизвестность, но она не шла ни в
какое сравнение с тем, что ждало ее за этим золотым входом... Может, просто вернуться,
забыть обо всем, как о страшном сне? Однако этот сон был сейчас более реален, чем жизнь
в больничной палате, и от него, судя по всему, слишком многое зависело в ее жизни.
- Обратного пути нет, - сказала себе Вероника и решительно шагнула в освещенное пятно.
- Позовите врача! Срочно! Веронике плохо! - Анастасия Петровна выбежала в коридор к
дежурной медсестре. - Срочно! Моя девочка умирает!
- Успокойтесь, - сестра с обычно равнодушным лицом сейчас выглядела недовольной. Ее
оторвали от чтения книги как раз на самом интересном месте. - Вашей внучке ничто не
угрожает, ее состояние стабильное.
- Говорю же вам, ей очень плохо, вызывайте врача, или я сейчас вам всю больницу с ног
на голову поставлю!
- Ну пойдемте, так уж и быть, посмотрю я вашу больную.
Буля бежала впереди, медсестра неторопливой походкой вошла в палату вслед за ней.
Подойдя к девушке, она в секунду оценила состояние пациентки, и ее меланхоличное
бледное лицо приобрело красный цвет.
- Так что же Вы меня сразу не позвали!» - заорала она и кинулась в кородор к дежурному
телефону. - Павел Иванович? У нас проблемы, спуститесь срочно!
Прибежавший через минуту запыхавшийся врач отдал команду: «Вызывай бригаду
реанимации!»
Анастасия Петровна присела на кровать - у нее сильно кружилась голова, в висках резко
стучало. «Перенервничала, наверное, надо взять себя в руки».
Вдруг резко кольнуло сердце, да так больно, что потемнело в глазах.
- Ох, - выдохнула она, хотела позвать медсестру, но не смогла - второй приступ накрыл ее
волной боли. За суетой никто и не заметил, как старушка без сознания осела на подушки.
Вероника и Лейла подошли к ярко освещенному изнутри большими хрустальными
люстрами парадному входу. У дверей маячила двухметровая фигура некромонта -
казалось, будто черный плащ с капюшоном парил в воздухе в сантиметре от белого
мраморного пола, не отбрасывая тени. Отсюда было видно длинный, уходящий куда-то
вдаль коридор, больше похожий на огромную белую воронку, которая только того и
ждала, чтобы засосать их в свое чрево. Стояла полнейшая тишина. У Вероники
закружилась голова.
- Я пойду первой, чтоб тебе не так страшно было, - сказала Лейла и пошла вперед. Фигура
не шолохнулась. Девочка поманила ее рукой.
Едва Вероника шагнула на церковный приступок, фигура с каким то странным шелестом
развернулась и тихо поплыла к ней навстречу. Взяв себя в руки, Вероника с решимостью
взглянула ей в лицо, и оторопела. Конечно, Лейла рассказывала, как выглядит некромонт,
но такого она не ожидала. Плащ был застегнут наглухо, а вместо лица в капюшоне зияла
дыра. Вероника хотела отвернуться, побежать назад, но уже не могла. Эта зияющая
пустота каким-то образом гипнотизировала ее, втягивала в себя. Весь ужас был в том, что
за этой пустотой не было пустоты, казалось, будто там было лицо, которое она никак не
могла рассмотреть. Она все глубже вглядывалась и вглядывалась в него, как в черное
зеркало. Казалось, что ее сознание находилось в полном плену этого засасывающего
мрака, будто летит она куда-то в темноту с ужасающей скоростью, и нельзя остановиться,
