Во-первых, его маленькая Вероничка беременна, и он в ближайшем будущем станет
дедушкой. Во-вторых, она не собирается замуж за этого, как его там, Данила, а будут они
жить нерасписанные, а ребенок официально родится внебрачным. Университет, конечно
же, побоку. Это только говорится про заочный, но до учебы ли будет молодой мамаше? К
тому же папаша тоже только институт закончил, так что помощи от него не жди. Его
совета, и даже просто мнения, конечно же, никто не спрашивал, хотя и так ясно, что все
бремя материальной ответственности, конечно же, ему придется взять на себя. Впрочем,
Вероника уже заявила, что его денег этот, как его там, Данил, не возьмет, а будет где-то
прирабатывать. Но это же ясно как божий день, что Вероника, привыкшая к хорошей
жизни, его принцесса, долго на гроши не протянет. Вобщем, какой-то бред сумасшедшего.
А еще сегодня этот парень переезжает к ней на квартиру, а завтра они его ждут в гости.
- Вот там и поговорим, - именно так закончила разговор дочь после его бурных реплик и
просто отключила трубку...
А поговорить ему с ней было необходимо, хотя собирался он это сделать совсем по
другому поводу... Ну как ей теперь рассказать о том, что произошло между ним и Таней.
Теперь у нее своих проблем выше головы, а тут еще это... Хотя, как все произошло, он и
сам до конца не совсем понял. Таня ему всегда как дочка была, а секретарш и грудастых
девиц различного плана вокруг него вертелось достаточное колличество, чтобы не быть
голодным... Он, конечно, понимал, что вертелись они не ради него самого, а вокруг денег
и имиджа, это не мешало ему, в свою очередь, использовать их в свое удовольствие. Но
Таня... Это было совсем другое... Он не хотел и не собирался использовать ее. Он вообще
не хотел ее, не видя в ней женщины. А тут она зашла на консультацию растроенная чем-
то, попросила выпить, чтобы расслабиться. Он налил ей и себе виски, спросил что
случилось. Она расплакалась на его плече и стала, глотая слезы, рассказывать, как ей
одиноко, что все ее подруги находят свое счастье, а ее все еще где-то бродит, что она
устала ждать, ей хочется ласки и внимания. Станислав Васильевич пожалел ее, обнял за
плечи, и тут она вдруг сказала, что всю жизнь его любила, только одного, что он всегда
был идеалом мужчины для нее, что всегда всех своих ухажеров сравнивала с ним, и они
явно проигрывали. Она заглянула в глаза своими блестящими от слез большими карими
глазами и попросила поцеловать ее, просто поцеловать. А он, очарованный моментом,
юностью и такой хрупкой беззащитностью девушки, которую он знал, казалось, всю свою
жизнь, а теперь понял, что не знал никогда, поддался очарованию. Он хотел поцеловать ее
просто по-отечески в щеку, но она извернулась и впилась в его губы своими страстными
горячими губами, солеными от слез. И столько нежности и отчаяния было в этом поцелуе,
что он не смог совладать с собой и воспротивиться ей. Поцелуй получился долгим и
жарким, он плавно перетек в следующий, потом Таня расстегнула блузку и положила его
ладонь на свою упругую грудь с твердыми от желания сосками... Вобщем, кто кого взял,
надо бы еще посмотреть... Танюша занималась любовью горячо и самозабвенно, и при
одном воспоминании о том, что они вытворяли, у него опять твердело и горячело в штанах
от желания... Она просила у него прощения, просила ни о чем не жалеть, но дело было
сделано, и чувство вины и раскаяния соседствовало рядом с новым, удивительным и давно
забытым ощущением нежности и заботы. Наверное, последний раз он так чувствовал себя
еще в молодости, когда он ухаживал за мамой Вероники. Это его пугало, потому что такие
чувства он не мог и не должен был испытывать, особенно по отношению к этой девочке,
почти что его дочке. Он твердо решил на следующий же день поговорить с ней, чтобы
объясниться и расставить все по своим местам. Он собирался сказать ей, что впредь не
сможет продолжать занятия, но оплатит хорошего специалиста, который подтянет ее до
нужного уровня, а когда придет время, замолвит словечко, воспользовавшись своими
связями. И еще он хотел попросить ни о чем не говорить Веронике, ведь она такая хрупкая
и невинная. Станислав Васильевич пригласил ее к себе в офис в блестящем высотном
здании в центре Москвы. Она зашла в кабинет, распаленная от ходьбы, с
раскрасневшимися щеками и блестящими глазами, и, с ходу сбросив длинную дубленку,
осталась в одних высоких сапожках на длинных стройных ножках... И Станислав
Васильевич погиб... Как теперь разруливать всю эту ситуацию, он не знал. Его чистая и
наивная дочь беременна от какого-то там проходимца, который даже не удосужился
представиться перед тем, как обрюхатить ее, а сам он спит с ее подружкой, которая ему
как дочь в прямом и переносном смысле этого слова...
Голова стала совсем тяжелой.
«Завтра увижу этого парня, там видно будет», - решил Станислав Васильевич, - «сегодня
уже вряд ли рабочие проблемы полезут в голову, пойду-ка пораньше спать».
Когда он уже был в постели, зазвонил мобильник. Нажав на зеленую кнопочку ответа,
услышал такой знакомый и такой новый для него теперь голос:
- Привет, ты как, работаешь еще? А я звоню, чтобы сказать, что люблю тебя...
- Нет, на сегодня все, хочу выспаться.
- К сожалению, не получится.
- Почему это?
- Выгляни в окно, и ты увидишь примерзшую к лавочке снегурку. Ее требуется согреть,
причем срочно.
Накинув толстый махровый халат, он подошел в окну и увидел внизу одинокую фигурку,
машущую ему рукой.
- Ну не-е-ет, не сегодня... Завтра тяжелый день, у меня много дел...
- Сегодня, умоляю, я хочу тебя, ну открывай же скорее!
- Ладно, забегай, - как будто нехотя согласился Станислав Васильевич и нажал на кнопку
домашней охраны, впуская Танюшку в подъезд.
Выспаться, наверное, не получится...
Но почему тогда так сладко и весело на душе?
Переливисто прозвучал звонок в дверь. Согнав дурацкую неподобающую суровому
мужчине и бизнесмену улыбку с лица и сделав ну очень серьезный и слегка недовольный
вид, Станислав Васильевич пошел открывать ночной гостье.
- Теперь все в порядке? - улыбаясь спросила Лейла. - Ты счастлива?
- Наверное, да, - Вероника улыбнулась навстречу яркому, но негорячему зимнему солнцу.
Редкие снежинки тихо падали на безмолвие, царившее вокруг, и даже голоса звучали как-
то необычно резко, растворяясь в свежем морозном воздухе.
- Здорово, я рада за тебя, - сказала Лейла и немножко нахмурилась.
- Правда? - Вероника взяла руку девочки в свою, она была холодной. Интересно, подумала
она, рука такая холодная оттого, что девочке холодно, или оттого, что ее уже давно не
согревает живая кровь? Вероника машинально попыталась согреть ее в своих.
- Не надо мне не холодно, - сказала Лейла. Я давно не чувствую перепада температур,
просто вижу. Это, знаешь, как проснулась, а уже осень, листья падают, на тебе кофточка и
туфли. Потом опять проснулась, а уже зима и ты в шубке... Хотя, наверное, если бы я была
в купальнике, мне было бы так же. Наверное, только психологически неудобно ощущать
себя в купальнике на снегу...
- На горных курортах так ходят.
- К сожалению, проснуться на горном курорте у меня возможности нет. А на кладбище в
купальнике ... - Лейла пожала худенькими плечиками. Видимо, и нам, привидениям, тоже
положено какое-то приличие соблюдать, - она грустно улыбнулась. - А за тебя я и вправду
рада. Но...
- Что но?
- Я не хочу говорить, ты сама скоро узнаешь...
- Что? Что-то плохое? С моим ребенком?
- Нет...
- Да что же, говори!!! - Вероника схватила ее обеими руками и потрясла за плечи.
