— Кайла…

У меня сжалось сердце от страшного предчувствия.

— Он же не… не из тех трех, что пострадали?..

— Нет-нет, — поспешно (слишком поспешно) ответил ангел.

— Все остальное неважно, — я махнула рукой, — Давай же, пойдем.

— Хорошо. Но мне нужно связаться с Сильвой — кто-то все же должен встретить Гонцов… — и он отошел, чтобы поговорить по рации. У меня же создалось странное ощущение, что Гелий всячески хочет потянуть время до моего возвращения домой. Но зачем? Какие у него на это могут быть причины?

Оборвав связь, он снова подошел ко мне.

— Садись, подождем немного, — кивнул на массивную плиту, осколком кости великана торчащую из земли, и сам тут же уселся на шершавую поверхность.

— Разве это не опасно? — удивилась, но все же опустилась рядом.

— Не-а, — с какой-то беспечностью протянул Гелий, — Пока что Технобоги озабочены проблемами посерьезней, чем окончательное истребление вашей расы.

Я недоверчиво хмыкнула: какие проблемы могут быть у этих могущественных тварей?

Взошедшее солнце начало немного припекать, даже сквозь ткань костюма. Но я почти млела от этого тепла, мечтая о том недалеком моменте, когда вновь окажусь среди родных… как обниму Тому, поцелую Кайла, и (когда-нибудь) вместе со всеми посмеюсь над этой совсем не веселой историей. Гелий упорно продолжал молчать, а я тихо улыбалась собственным мыслям, не особенно обращая внимания на него. Минут через десять показалась Сильва. Когда она приблизилась, стало хорошо видно, что лицо ее кажется мрачным и очень измученным. Я успокоила себя мыслью, что вся коммуна, вероятно, переживает сейчас не лучшие времена — да еще и эта катастрофа…

— Здравствуй, Тесс.

— Рада тебя видеть, Сильва, — и не лукавила ни капли: действительно была рада, даже этой женщине.

— Идите, я подожду, пока кто-нибудь здесь объявится.

— Спасибо, — поблагодарил ее Гелий и, взяв меня за руку, повел за собой. Правда, мне почему-то показалось, что его пальцы впились в мою кожу сильнее, чем нужно было — не настолько, чтобы сделать больно, скорее, как проявление тревоги. Нет, Тесс, не нужно: не накручивай себя без повода, велела я себе. Я была почти уверена, что случись что-то плохое, Гелий бы сказал об этом… Почти.

— Какое сегодня число? — я вспомнила, что так до сих пор и не знаю, как долго томилась взаперти под землей.

Мужчина, ненадолго задумавшись, назвал дату, и я ужаснулась:

— Два месяца… — слезы заскреблись в горле от осознания того, что целых два месяца из моей жизни просто вычеркнули.

— Главное, ты жива и вернулась, — голубые глаза излучали спокойствие, и я смогла подавить всхлип. Он прав, все могло сложиться гораздо-гораздо хуже; вспомнив Ирму, которой не куда и не к кому было идти, давно смирившуюся со своим положением, мне стало совестно. Все хорошо, как мантру повторяла я про себя…

Однако что-то внутри кричало, что это не так, вот только упрямый голос мне удавалось заглушать. И только позже я задалась вопросом: неужели я знала тогда? Но как, как можно было предугадать то, что случилось?..

Я разглядывала груду камней и пыли, спрессовавшихся в одну сплошную толстую стену. Страшно представить: под ней вполне мог быть похоронен кто-то из знакомых или даже я сама — если бы не те злосчастные два месяца. Или — еще хуже — кто-то мог оказаться заперт по ту сторону, в тупике, постепенно задыхаясь и молясь о том, чтобы соседи по коммуне отыскали и сумели вытащить…

— Из-за чего обвал случился? — спросила я, — Да еще и в нескольких местах сразу… — впрочем, ответ я почти знала: Технобоги.

— Несколько «цикад» упали и взорвались, — коротко ответил Гелий, а мне почему-то показалось, что сказал он это малость виновато.

— Боже, так хочу всех увидеть! — воскликнула, отбросив мысли о том, что обвал мог обернуться настоящей трагедией.

— Сейчас тут почти никого нет, — мягко возразил ангел, — Лучше, давай, я отведу тебя в лазарет — думаю, это не помешает.

Но я заупрямилась:

— Не хочу в лазарет! И вообще, — я сердито прищурилась, — мне кажется почему-то, что ты меня обманываешь.

Гелий сложил руки на груди.

— Я ни словом не соврал тебе, Тереза, — отчеканил он.

— Но точно что-то не договариваешь!.. — хотела и дальше с ним спорить, но тут услышала знакомые голоса: кажется, неподалеку как раз собрались мои друзья и соседи.

Я устремилась в ту сторону, ловко увернувшись от попытки Гелия меня удержать и прибавив шагу, вылетела в соседний коридор.

Там оказалось много людей, почти все из коммуны — они замолкли, стоило только мне появиться — но я смотрела только на двоих… Что-то в груди поняло все раньше, чем разум сумел осознать; мозг еще переваривал увиденное, а между ребер уже вспыхнула острая непереносимая боль…

Кайл и Лоа стояли, прижавшись друг к другу: он рукой приобнимал ее за плечо, а она тонкими пальчиками вцепилась в его запястье. На их лицах застыли практически одинаковые выражения, содержащие в себе коктейль из эмоций: удивления, страха… и больше всего — вины. Все, наконец, сложилось в единую картину — странные недомолвки Гелия, его попытки задержать меня, и, самое главное, эти двое, так интимно обнимающиеся у меня на глазах; те, которых я причисляла к самым своим близким людям…

Я не стала закатывать сцен и кричать фразы вроде «Как вы могли!?»… Я просто развернулась и побежала прочь, надеясь не расплакаться, пока не захлопну дверь своей комнаты.

Мне вслед донесся крик Гелия:

— Тесс, постой! Тереза, да подожди же, ради бога! — я так надеялась, что эти слова закричит Кайл, я верила в это — что он постарается убедить меня в ошибке. Боже, как бы я хотела ошибаться!

Слезы жгли глаза и горячими каплями стекали по щекам, падая на губы. Я оказалась бессильна их удержать. А ведь еще совсем недавно была уверена: ничего хуже, чем попасть в плен к мародерам — и быть не может. Сейчас жалела о том, что вообще вырвалась оттуда… Лучше бы тосковала в белоснежной клетке лазарета! Потому что тогда у меня оставалась вера в то, что родные не забудут меня — эту веру никто не смог бы отнять. Но я вернулась. Чтобы получить нож в самое сердце…

Почти не раздумывая, я сменила направление. В комнате меня станут искать в первую очередь… нет, не хочу, чтобы утешали. Мне нужно лишь немного времени, прийти в себя. Да, боль никуда не исчезнет так быстро, и рваная рана на месте сердца не затянется, но я найду в себе силы притворяться… или хотя бы просто остановить поток всхлипов и завываний того странного зверя, что поселился в моей груди.

В наших катакомбах множество ответвлений и крошечных уголков, которые ни для чего не используются, в которых меня не скоро отыщут…

Свернувшись калачиком, я постаралась отключить все чувства, не думать о том, что произошло. Просто сидела, обхватив себя руками, тихо поскуливая — потому что НЕ МОГЛА не думать и не чувствовать!

Я ошиблась: мое убежище оказалось не таким уж надежным…

— Тереза, прошу, выслушай меня… — Гелий присел рядом со мной на корточки и постарался заглянуть в лицо, которое я старательно прятала в ладонях.

— Уйди…

Он осторожно прикоснулся к моему плечу, я вздрогнула и отняла руки от лица.

— Уйди! — взвизгнула я, отшатываясь от него на всю глубину ниши, где и сидела, — Ты знал — знал! — обвиняюще ткнула в него пальцем, — Знал, но ничего не сказал мне!

— Ты бы мне не поверила, — голос мужчины был спокоен, будто в противовес моей истерике, — И ты действительно считаешь, что это было бы лучше — если бы я сразу все рассказал тебе?

Его слова я пропустила мимо ушей. Зверь в груди уже не хотел рыдать и выть — ему хотелось что-нибудь разорвать, укусить кого-нибудь, вернуть хотя бы часть той боли, которой так «щедро» одарили меня сегодня. Я не могла сопротивляться этому его желанию — я и сама хотела того же.

— Я ненавижу вас, — шипела я, срываясь иногда на высокие ноты, — Все началось с того, как ВЫ появились в моей жизни! Не ангелы — демоны, присланные ломать наши жизни, да, я ведь права!? Раньше я ненавидела Технобогов, но вы в тысячу раз хуже — лживые жестокие твари!..