– Ты и так молодая и красивая, Сашка.

– Да я не об этом. Хочется в прежнюю жизнь, понимаешь? Чтобы любимые актеры были живы и играли молодых, а не стариков. Чтобы фильмы нравились новые, а не те, что в прошлом веке сняты. Чтобы у родителей было еще все впереди. Жалко как, что мы в школе этого не понимали, да?

– Жалко, – согласилась Вероника. И вдруг успокоилась. Отступила непонятная злоба на Юлию, а Сашка вдруг показалась ей самым близким человеком на земле, как тогда, в седьмом классе. Она неловко погладила ее по плечу и сказала:

– Пойдем, наверное, уже пора.

– Пора, – согласилась Сашка и до боли сжала ее руку. – Сейчас все решится. Я чувствую.

– Скажи, вы так же волновались, когда ожидали мое досье?

– Шутишь? Мы чуть с ума не сошли! Я так не волновалась, когда первый раз замуж выходила! Ты веришь?

– Верю, – через силу улыбнулась Вероника.

Когда зашли в номер, Юлия стояла у окна и щурилась на море, которое отсюда уже было видно. На столе лежала обычная картонная папка с завязками.

– Ты смотрела? – взволнованно спросила Сашка.

– Вас ждала...

– Тогда, девочки, – Сашка расширившимися глазами оглядела Нику и Юлю, – давайте не будем оттягивать этот момент. Ну, на раз, два, три...

Шагнула к столу, схватила папку и распахнула ее на первой странице. Вероника, замерев, не отводила глаз от ее лица. На Сашкином лбу сперва возникла недоуменная складка, потом глаза сделались испуганными, задрожали и приоткрылись губы.

– Что там?! – закричала Вероника, бросаясь к Сашке и почти выдирая у нее папку. С другой стороны в картон вцепилась бледная до синевы Юлия. Ника пробежалась взглядом по странице, но сумела прочитать только имя, написанное крупно, печатными буквами:

АЛИЯ ХАСАНОВА

С минуту женщины молча смотрели друг на дружку. А потом Сашка первая шепотом произнесла имя, которое к тому моменту было уже у всех на языке:

– Стаська...

Ника с ногами залезла в кресло, закрыла глаза и постаралась не слушать, как шепчутся о чем-то, шелестят страницами Сашка и Юля. Она бы вернулась в свой номер, но не было сил даже дойти до дверей. Взбудораженный мозг упорно выдавал одну картинку за другой...

… Когда она поняла, что Юлька никуда не исчезнет, и Сашка никогда больше не будет принадлежать только ей одной, захотелось разорвать эту мучительную дружбу втроем. Тогда она впервые обратила свой взгляд на Алию. Это была худенькая крошечная девочка с густыми волосами, заплетенными в косу и туго заколотыми в кичку на затылке. Ее маленькое личико казалось сделанным из фарфора, на котором умелый мастер очень тонкой кисточкой нарисовал рот, нос, черные и всегда чуть испуганные глаза. Когда на уроке физкультуры Алия с обреченным видом бежала к планке или карабкалась по канату, Вероника закрывала глаза и боялась услышать нежный стеклянный звон.

Ее, единственную в старших классах, всегда провожали в школу и встречали после уроков родители или братья. Может, из-за этой странности у Алии не было подруг. На переменах она всегда что-то читала, прижавшись спиной к подоконнику, поближе к батарее.

Однажды на уроке Ника долго приглядывалась к Алии, словно решая, сможет ли полюбить ее так, как Сашку. Самой Сашки в этот день в школе не было. И Вероника замыслила побег. На большой перемене она подошла к Алии и спросила ее:

– Аль, а что ты читаешь?

Та вздрогнула, прижала книгу к груди и отвечала встревоженным шепотком:

– Историю повторяю...

– Брось, – посоветовала Ника. – Ты и так все знаешь. Пойдем лучше в буфет, ватрушки купим.

– Я не хочу, – затрясла головой Алька.

Вероника, которая уже сделала пару шагов в сторону лестницы, вернулась и спросила со вздохом:

– А хочешь, после уроков пойдем ко мне в гости? Я тебе свою коллекцию открыток покажу.

– Я бы сходила, – замялась Алия. – Но мне после уроков нужно домой. За мной брат зайдет.

И стала смотреть в окно, словно давая понять, что эта тема исчерпана. Вероника чуть не зарыдала от разочарования. Стояла у подоконника, не зная, как уйти, сохранив при этом лицо. И тогда вдруг Алия пришла ей на помощь.

– А хочешь, ты ко мне заходи, – сказала она. – Прямо сегодня. Родителей не будет дома.

– А брат?

– Брат живет отдельно, у него своя семья. Он только доведет меня до квартиры – и сразу уйдет.

– Ладно! – перевела дух Вероника. – Заметано!

После уроков они долго торчали в раздевалке, ждали брата Алии, который где-то задерживался. Алька ждала терпеливо, а Вероника просто извертелась от нетерпения.

– А тебя почему из школы встречают? – теребила она кандидатку в подруги. – Потому что у тебя зрение плохое, да?

– И из-за этого тоже, – степенно отвечала Алия. – И вообще, чтобы не пристал кто на улице.

– Да кто же к тебе средь бела дня пристанет! А почему ты очки не носишь? Ты же на уроке их надеваешь?

– Некрасиво потому что, – прошептала девочка, щурясь по сторонам. – Не идет мне.

Появился брат Алии, очень высокий, сутулый, с черный бородой от уха до уха. Коротко глянул на Веронику, ничего не спросил и мотнул головой в сторону выхода. Идти оказалось совсем недолго, минут десять. Брат молча проследил, как Алия отпирает дверной замок, потом подергал снаружи запертую ею дверь – и шаги его стихли на лестнице. Ника вздохнула с облегчением.

В квартире у Алии пахло чем-то непривычным. Комнат было много, три или четыре, но слишком маленькие, словно игрушечные. Комната Алии и вовсе походила на чуланчик, но зато блистала такой чистотой, о какой Никиным родителям и мечтать не приходилось. Вероника плюхнулась на единственный в комнате стул, стоящий у письменного стола, а Алька осталась стоять рядом с собственной кроватью, застеленной белоснежным кружевным покрывальцем, с маленькими расшитыми подушечками в изголовье. Похоже, сесть на кровать средь бела дня было для Альки сродни преступлению.

– Ну, что будем делать? – спросила она, переступая с ноги на ногу.

– А ты что после школы обычно делаешь? – полюбопытствовала Ника.

– Ну, обедаю и за уроки сажусь.

Вероника скривилась от такой невеселой перспективы.

– Не-е, давай ты потом их сделаешь. Лучше телевизор включим или книжки посмотрим.

– Телевизора у нас нет, а книжки папа запирает в шкафу, – прошелестела Алия, и лицо ее вытянулось в тоскливой гримасе. – Послушай, Ник, ты что, с Сашей поссорилась?

И Вероника вдруг догадалась: да ведь Алька совсем не хочет с ней дружить! Просто терпит ее из врожденной деликатности и мечтает сплавить обратно к Сашке.

– Нет, не ссорилась, – уже теряя интерес к дальнейшему общению, ответила она.

– Я знаю, тебе Юля не нравится, – не отставала, зудела над ухом Алия. – Просто ты не хочешь к ней приглядеться. Юля тоже ко мне приходила, мы с ней пили чай и разговаривали.

Она очень страдает, да. Если бы ты хоть немного попробовала дружить и с ней, а не только с Сашкой...

«Вот привязалась», – злобно подумала Вероника. А вслух сказала:

– Попробовать ей улыбнуться, что ли?

– Ну, вроде того... – совершенно потерялась Алька.

Не зная, под каким предлогом теперь уйти, Вероника сказала:

– Ну, давай, что ли, чаю попьем.

Алька с готовностью повела ее на маленькую кухоньку, налила чай не в чашки, а в цветастые пиалы. Вероника немного развеялась – прежде из пиал ей пить чай не приходилось. Но едва что-то стало налаживаться, как Алия посмотрела на часы и сказала виноватым голосом:

– Ник, подожди немного, мне нужно... я должна.

И убежала из кухни. Вероника посидела минутку за столом, похлебала чай, потом поднялась и отправилась в глубь квартиры искать Альку. Заглянула в ее комнату – там было пусто. Странные звуки послышалось из гостиной, в которую Ника еще не заходила. На цыпочках подошла она к двери, заглянула: там на ковре полулежала Алия и что-то бормотала.

Это было последней каплей. И вдруг Веронике захотелось бежать отсюда куда подальше, а лучше туда, где Сашка, пусть даже в компании противной Аксельрод.