Сидеть при ней и пить вино

Всю жизнь. И только в промежутке

С полуночи до трех утра

В последний понедельник мая

Ему: "Пора, мой друг, пора..." –

Вдруг голос слышится... Хромая,

Он медленно бежит туда,

Где ждет его стальная бочка,

В которой чистая вода

Вином становится. И точка.

2007

Почему-то детство вдруг представилось:

Книжку взял – не знаю, что внутри.

Просто слово, видимо, понравилось –

"Антуан-де-сент-экзюпери"...

2007

Кусок батона съесть с вареньем

И после, сидя на траве,

Курить и с удовлетвореньем

Разглядывать на небе две

Инверсионные полоски,

В которых летчицкий привет:

"Спокойно, парень! Я – Дубровский!

Все чики-пуки. Смерти нет".

2009

Повезут меня на площадь –

На мне узника наряд.

Женщины белье полощут,

На меня бросая взгляд.

Колесо скрипит тоскливо,

И чуть слышно над рекой:

– Ты смотри, какой красивый...

– А молоденький какой...

2005

С утра на речку с пацанами –

Купаться, жечь костер, курить

И увязавшейся за нами

Собаке сухари скормить.

Потом пойти договориться

В футбол (отдельный разговор –

Чей мяч берем), чтобы рубиться

До полусмерти. Двор на двор.

Единственно мужское дело –

Футбол до темноты гонять...

И выиграть! Чтоб солнце село

При счете 30:25.

2009

Летом жизнь у нас совсем другая –

Мы сидим с картишками в руках

У костра. Беспечно прожигая

Дырки в старых школьных пиджаках.

2009

Стол поделила старенькая сетка,

И, слава богу, ветра, вроде, нет...

Любимая вьетнамская ракетка

В ладонь ложится словно пистолет.

Все замерли. Лишь в воздухе натужно

Движком гудит невозмутимый шмель.

Я собран. Витька тоже. Всё как нужно.

Картина, блин... Практически дуэль...

2009

Так, получая истребитель новый,

Любовной страсти чувствуя мандраж,

Не в силах скрыть слезу, пилот суровый

Ладонью гладит теплый фюзеляж,

Зубами сдернув кожаные краги...

Мечты ночные трех последних лет

Сбылись! Блестящий, в масляной бумаге –

Твой первый боевой велосипед!

2009

Все окончено. Осень без боя

Захватила последний редут.

Под немецко-фашистским конвоем

К парикмахеру нас отведут...

А на утро влачишь, словно инок,

Выражая покорность судьбе,

Кандалы этих новых ботинок

И одежду чужую тебе.

Вот по имени кто-то окликнул,

Предложив напоследок курнуть...

До ближайших осенних каникул

Дай нам, Господи, сил дотянуть.

2010

Училка выгнала меня со своево урока,

И я к двери с портфельчеком обтерханым иду.

Ну, досведанья, Марьиванна. Как претставлю, скока

Вы крови децкой выпили... Встретимся в аду!

2006

Как приятно на этапе

В эстафете победить

И в отцовской летней шляпе

Перед зеркалом курить.

Думать, в отраженье глядя,

Про свою мужскую жизнь:

Вот таким я стану дядей –

Умным, сильным. Зашибись...

2006

Музыкой измученные дети,

Их беда – их абсолютный слух.

Их кошмар – Бетховен на портрете:

Словно Бог – жестокъ, косматъ и глухъ...

2009

Какое хорошее средство!

Забраться на пыльный чердак

И петь там любимые с детства

"Орленок" и "Крейсер Варяг".

И сразу становится ясно,

Что главное в жизни – не жизнь,

А чтоб помереть не напрасно,

Героем. И всё зашибись.

Слова изо рта вылетают во мрак,

И к горлу комок подступает.

"Врагу не сдается наш гордый Варяг,

Пощады никто не желает!".

Я был и остался парнишкой советским,

Не зря я под радио пел

Бессмысленным голосом детским:

"Как сына вели на расстрел..."

2005

В зале клуба сумрачно и чисто.

Мы уселись, тихо свет погас.

Щас мужчина в роли Монте-Кристо

Отомстит за каждого из нас...

2010

Он не смотрит на прохожих,

Прочь бегущих от дождя,

Одиночеством похожий

На индейского вождя.

2006

Для полного хочу для счастья,

Чтоб мускулов звенела сталь!

И девушку чтоб посисястей.

Навроде Лени Рифеншталь.

2007

Впадает повар в кому,

И с ним секрет умрет

Подливки ко второму –

Наш вересковый мед...

2009

Во двор зашел поссать. И сильно горе

В центральной части города Москвы

Меня постигло. Надпись на заборе,

Что Розенкранц и Гильденстерн мертвы.

2009

Последний ништяк торопить не старайся –

Придет он в назначенный срок.

Живи как придется – пой, улыбайся,

Беспечным будь, как Колобок!

2005