– Вот почему, – продолжал Сайрес Смит, – я попытаюсь сегодня же определить широту острова Линкольна, а завтра в полдень постараюсь определить и его долготу.

Если бы у инженера был секстант – инструмент, с помощью которого можно с большой точностью измерять угловое расстояние между предметами, – определение географической широты и долготы острова не представляло бы ни малейшего труда. В этот вечер он определил бы широту, а завтра днем, в момент прохождения солнца через меридиан, узнал бы долготу и, таким образом, имел бы координаты острова. Но секстанта не было, и изобретательному уму инженера нужно было придумать, чем его заменить.

Сайрес Смит вернулся в Гроты и при ярком свете очага выстругал две маленькие плоские дощечки и соединил их концы так, что получилось нечто вроде циркуля, ножки которого могли раздвигаться и сдвигаться. Болтик для скрепления отлично заменила колючка акации, найденная среди заготовленного хвороста.

Когда инструмент был готов, инженер снова вышел на берег. Так как ему необходимо было определить высоту полюса над резко очерченной линией горизонта, то есть над морем, а мыс Когтя закрывал от него южную сторону горизонта, нужно было выбрать другое, более подходящее для этой цели место. Лучшим местом, конечно, был бы берег, обращенный прямо на юг, но для этого надо было переправиться через реку Милосердия, что оказалось невозможным вследствие начавшегося прилива – в это время уровень воды был очень высок.

Сайрес Смит решил произвести все необходимые наблюдения на плато Дальнего Вида, приняв, конечно, во внимание высоту плато над поверхностью моря, – высоту, которую он рассчитывал вычислить на следующий день с помощью самых простых теорем линейной геометрии.

Колонисты пошли по левому берегу реки Милосердия и, взобравшись на плато, расположились на опушке, выходящей на северо-запад и юго-восток, то есть как раз по направлению линии причудливо очерченных утесов, которые окаймляли берега реки. Эта часть плато поднималась футов на пятьдесят над холмами правого берега, которые полого спускались с одной стороны до мыса Когтя, а с другой – к южному берегу острова. Благодаря такому возвышенному положению наблюдательного пункта с него видно было все полукружие горизонта, начиная от мыса Когтя и до мыса Аллигатора. На юге линия горизонта отчетливо вырисовывалась на небе, что было очень удобно для произведения самых точных наблюдений.

В эту минуту созвездие Южного Креста представлялось наблюдателю в опрокинутом положении, причем звезда Альфа находилась в основании созвездия, приближенном к южному полюсу. Это созвездие не так близко расположено к антарктическому полюсу, как Полярная звезда к полюсу арктическому, то есть к северному. Звезда Альфа отстоит от южного полюса приблизительно на двадцать семь градусов. Смит это знал и, конечно, должен был принять во внимание, производя нужные вычисления. Наблюдая за этой звездой, он старался не пропустить момент ее прохождения через меридиан, что должно было значительно облегчить дальнейшие вычисления по определению широты.

Смит направил одну ножку своего деревянного циркуля на морской горизонт, другую – на звезду Альфа и по расстоянию между ними определил угол наклона звезды к горизонту. Чтобы зафиксировать полученный угол, он наложил на концы циркуля третью дощечку и закрепил их твердыми колючками акации. Таким образом, инженер получил треугольник, один из углов которого равнялся угловому расстоянию звезды Альфа от горизонта.

Когда это было сделано, оставалось только определить величину измеренного угла, приняв во внимание высоту над уровнем моря. А для этого нужно было вычислить высоту плато. После этого не представляло уже ни малейшего труда определить высоту звезды Альфа, а следовательно, и высоту полюса над горизонтом, то есть широту острова, потому что широта какой-либо точки земного шара всегда равна высоте полюса над горизонтом в этой точке.

Вычисления были отложены до завтра, и в десять часов вечера все уже спали глубоким сном.

На следующий день, 16 апреля, в пасхальное воскресенье, колонисты вышли на рассвете из Гротов и принялись за стирку белья и чистку одежды. Инженер пообещал сварить мыло, как только удастся найти сырье, необходимое для его приготовления: соду или поташ, жир или масло. Важный вопрос об обновлении гардероба пока пришлось отложить. Во всяком случае, новая одежда им понадобится месяцев через шесть, не раньше, потому что старая была сшита из прочной ткани и не могла быстро износиться. Впрочем, решение подобных вопросов в значительной степени зависело от положения острова по отношению к обитаемым землям. А это должно было выясниться в этот же день, если только позволит погода и солнце в полдень не будет закрыто тучами.

Но солнце всходило на безоблачном небе, обещая прекрасный день, один из тех ясных осенних дней, которые словно нарочно появляются для того, чтобы напомнить о скором приближении зимы и дать возможность сказать последнее «прости» теплому лету. Такое хорошее утро давало надежду, что в полдень удастся благополучно закончить вычисления, начатые накануне при таких благоприятных обстоятельствах.

– А вам не понадобится тот инструмент, которым вы вчера определяли высоту звезды? – спросил Герберт у инженера.

– Нет, мой мальчик, – ответил Смит, – мы теперь будем вычислять высоту другим способом, но с такой же точностью.

Герберт, всегда стремившийся узнать что-нибудь новое, последовал за инженером, который, отойдя от подножия гранитной стены, направился к самому краю берега. В это время Пенкроф, Наб и Спилет занимались каждый своим делом.

Сайрес Смит захватил с собой гладко обструганный прямой шест длиной двенадцать футов, который он предварительно тщательно разметил по сравнению с собственным ростом, который знал с точностью до одного миллиметра. Герберт нес доверенный ему Смитом отвес, роль которого исполнял небольшой камень, привязанный к концу длинной веревки, сплетенной из гибкой лианы.

Примерно в двадцати шагах от края берега и в пятистах шагах от отвесной гранитной стены, возвышавшейся перпендикулярно, Сайрес Смит остановился и воткнул шест ровно на два фута в песчаный грунт. Основательно укрепив шест, инженер с помощью отвеса установил его перпендикулярно к плоскости горизонта. После этого он отошел на такое расстояние, чтобы, лежа на песке, луч зрения, исходящий из его глаза, верхушка шеста и гребень гранитной стены находились на одной линии. Точка эта была аккуратно отмечена небольшим колышком, воткнутым в землю.

Затем инженер спросил:

– Ты хорошо знаешь геометрию, Герберт?

– Немного, мистер Сайрес! – ответил юноша, не желая хвастаться своими знаниями.

– В таком случае ты, конечно, помнишь свойства подобных треугольников?

– Да. У них соответственные стороны пропорциональны и углы между ними равны.

– Так вот, дитя мое, я только что построил два подобных прямоугольных треугольника. Первый, меньший, имеет своими катетами перпендикулярный шест и расстояние от основания шеста до колышка, а его гипотенуза – мой луч зрения. Катеты второго, большего треугольника – перпендикулярная стена, высоту которой следует измерить, и расстояние от колышка до подножия этой стены, мой луч зрения также образует его гипотенузу, которая, таким образом, оказывается продолжением гипотенузы первого треугольника…

– А, мистер Сайрес, я понял! – воскликнул Герберт. – Расстояние от колышка до основания шеста относится к расстоянию от колышка до подножия стены так же, как высота шеста относится к высоте стены.